В рамках дозволенного

— Сбежал, — коротко, словно приговор. — Лада, вы понимаете, что должны следить за ним, а не заниматься своими делами? Вы вообще знали, что Тима нет дома? — Слова вырывались сквозь зубы, мужчина сцеживал их с языка, сурово и деловито, показывая, что главный здесь именно он. — Или, может, наплевали на нашего сына?

— Я… я знала… — ответила подавленно.

— Правда? — наглая усмешка, как у сынка. Боже, как же сильно они похожи! — И сколько же его уже «нет»?

— С одиннадцати… — пролепетала я. — Я отвлеклась всего на секунду и…

— Дорогая моя, не хочу показаться грубым, но, кажется, я предупреждал, что Тимофея нельзя отпускать из дома после десяти вечера. Пьяные фото с кучей девочек не принесут ему популярности как будущему преемнику серьёзной фирмы. А что вы? Спокойно отпустили. В крайнем случае, нужно было сразу позвонить мне. Вам знакомо значение слова «сразу»?

Слова резали не только воздух, но и мою плоть, словно нож. Я понимала, что поступила неправильно, что, пожалуй, действительно должна была сразу сообщить всё родителям, но… я слишком мягкотелая? Как можно было сразу кинуться жаловаться? Ведь я тоже была подростком, и брат был. Есть. Тим только начнёт сильней ненавидеть очередного надзирателя и вынудит меня сбежать, выплатив огромные отступные. Честно, когда я лежала в бреду на кровати, умирая от грохочущей по внутренностям музыки, была уже почти готова, понимала, что ещё немного и мне придётся лучше залезть в кредиты, но не оставаться здесь дольше. Однако как-то получилось выдержать.

Не буду спорить, я понимала отношение отца Тима к случившемуся. Во-первых, работник ослушался, не предупредил сразу, хотя ему приказывали. Во-вторых, вдруг няня совершенно не выполняет свои обязанности, позволяя пацану делать, что вздумается? И всё же предательские, обидные слёзы собирались в уголках глаз, грозя вот-вот упасть.

Ты слабачка, Лада. Мерзкая плакса, какой всегда и была. В школе, в институте. Сейчас.

— Знакомо, — почти прошептала, низко опуская голову.

— Так значит, выудите его из памяти, — жестоко, без капли жалости. — Если желаете справляться своими силами, пожалуйста, дерзайте. Вставайте живой стеной, падайте ему в ноги… делайте всё, что сможете, но останавливайте моего сына. Чтобы обходилось без пьянок, без девушек и без необдуманных поступков. Надеюсь, вы меня поняли.

— Да, хорошо. — Теперь слова давались ещё сложней, а слёзы совершенно застелили глаза.

— Если с Тимом что-либо случится сегодня или фото с ним в не самом презентабельном виде попадёт в прессу, оштрафую вас на сумму трёхдневного заработка, — добавил мужчина. — Если он ещё раз сбежит, штраф — заработок за эти сутки. Надеюсь, Лада, всё понятно?

— Да, всё понятно, Алексей Андреевич.

— Хорошо, можете быть свободны. — И прожигающий взгляд наконец-то был отведён в сторону.

А я быстрым шагом направилась вниз, дав волю эмоциям, только оказавшись в пустой кухне. Закрыв лицо ладонями, я всё-таки разревелась, коря себя за глупость, а Тима — за несносный характер.

Но как? Как я могла предать мальчишку, с которым ещё даже общего языка не нашла? Иногда, чтобы добиться понимания, стоит закрывать глаза на шалости, даже если они не такие уж и маленькие. Надеюсь, с ним ничего не случится, а то Алексей Андреевич точно убьёт нерадивую «няньку-педобраза». Да, почти как ругательство.

И что делать, если Тим опять смоется от меня? Его отец твёрдо дал понять, что доложу или нет, штраф будет. Чёртова работа! Какая же я дура, что не обсудила всех деталей, прежде чем за неё взялась. Опыт на всю оставшуюся жизнь.

— 12-

— Да-а… — прохрипел в трубку Тим. Изначально, конечно, он пытался просто отключить противно пищащий телефон, но раз на пятый сдался.

— Русский турист приветствует раннюю пташку, — послышался в ответ бодрый голос. — Приём!

Тим поморщился, пытаясь отодвинуть руку с мобильником от уха. До жути радостный Дима в данный момент казался чем-то отрицательным и противным. Ранняя пташка… увы, не сегодня.

— Приём, — выдавил парень, кое-как садясь на кровати.

— Семь часов, полёт нормальный? — фыркнул Дмитрий, всё ещё не отходя от темы птичек.

— Ми-ить…

— Окей, окей, перестал! Как прошли вечеринки? На сегодняшнюю остались ещё силы?

— Вроде бы нормально, я не помню окончания, — флегматично отозвался парень, — ни одной ночи. На-бу-хал-ся.

Собеседник аж закашлялся от такого заявления и долго не мог восстановить дыхание. Тим терпеливо ждал, пока друг сможет-таки дать членораздельный ответ, сам в то же время пытался хоть чуточку оклематься.

— Егоров, ты рехнулся? — наконец ворвался Дима. — Это сколько тебе для такого состояния надо в себя влить?!

— Много, — хмыкнул парень.

— Пси-их…

У Тима был один плюс… или минус, это с какой стороны смотреть. Он очень медленно пьянел, даже слишком. В то время, когда его друг уже преспокойно лежал под столом, Егоров-младший мог преспокойно пить дальше. Чтобы основательно набраться, парню необходимо было залить в себя огромную дозу спиртного.

— Чёрт, Мить, меня просто всё бесит, — как бы извиняясь, простонал Тим. — Я отключился.

— Ты потерял контроль, чувак, — Дима вздохнул. — А это не есть гуд. Надеюсь, хоть старушка в шоке.

— Старушка пока терпит… — парень усмехнулся, вспоминая, какой недовольной была вчера Лада.

— Значит, руки в ноги и иди бухать дальше. Только это… чувство меры. Помни, что это такое, ОК? Если окончательно забыл с нервов, лучше отсидись дома.

— Ну уж нет, — недовольное. — Сегодня я её окончательно выведу!

Мерзкий пацан, которого мне вновь пришлось поутру тащить до комнаты, очнулся только после ужина. Выполз из своего логова, словно страдающий от жажды вампир, и сразу же направился… нет, не в ванную, а ко мне. Наверное, упиваться кровью извечной жертвы.

— Доброе утро, Тимофей, — фыркнула, не отрываясь от книги. — Как ты себя чувствуешь после двух дней запоя?

Лично я себя ощущала ужасно: болело всё тело, даже те мышцы, которые, казалось бы, не должны. Увы, никогда не думала, что придётся таскать на собственной горбушке высоченных "подопечных". Честно говоря, я в принципе не полагала, что когда-либо стану нянькой семнадцатилетнего лба, который, как выяснилось, обожает на вечеринках упиваться вусмерть.

— Неплохо, — хрипло отозвался парень, грохаясь на мою кровать. — Но во рту пустыня.

— Оно и понятно. Опохмелиться можно на кухне.

— Но вы же должны заботиться обо мне…

Со вздохом оторвала всё же взгляд от экрана читалки и посмотрела на Тима. Тот развалился на всей свободной части постели, пытаясь покрывалом закрыть глаза от режуще-яркого света. Щетина на щеках делала лицо парня ещё взрослей, более хищным, резким, похожим на отцовское… Меня передёрнуло от воспоминаний о вчерашней выволочке.

— Я обязана ухаживать за ребёнком, а не за малолетним пьяницей, — прервала парня, вновь утыкаясь в экран.

— Вы жестоки.

Так и хотелось в ответ недовольно заявить: «А ты что, нет?» — но я достойно сдержалась. Вместо этого просто попыталась вникнуть в суть текста. Кажется, там героиня как раз страдала из-за грубости своего мужа, который взял её в жёны только чтобы позлить свою бывшую — истинную его любовь. Всё как и положено у этого автора: гора страданий, мужчина-охотник и безграничная любовь под конец. Страдания… Жестокость… Да ну нафиг этот роман!

— Няня, а сегодня вы меня не раздели, — вдруг вновь подал голос Тим, были отчётливо слышны нотки недовольства. — Мне спать было неудобно.

Ох, ваше благородие. Радуйся, что я тебя вчера затащила, наглеца чёртового, а то на коврике в прихожей спать было бы ещё более неудобно!

— Не ты ли сам вчера выражал недовольство тем, что я тебя «лапала»? — переспросила, выбирая из списка загруженных книг другую история для прочтения.