Золотая кошка

Подумать только – здесь, на обычной даче, в развалюхе-зеркале была спрятана карта, а они столько лет жили и ничего не знали об этом! И теперь учёные открыли свои чемоданчики, в которых рядами лежат сверкающие металлические инструменты и стоят загадочные баночки и пузырёчки, а Зинаида Ивановна натянула тонкие хирургические перчатки и развела в маленькой ванночке едко пахнущую смесь. В эту завораживающе-таинственную минуту Катя боялась моргнуть, чтобы не пропустить самое интересное. Этого Катя не перенесла бы.

Они с Гришей стояли рядом со взрослыми и их никто не прогонял. Их даже не замечали. Зинаида Ивановна священнодействовала, а остальные молча стояли полукругом, не спуская глаз с кисточки, наносившей на бумагу смесь. Бумага набухла и потемнела. Папа Дима взял из чемоданчика нож и осторожно поддел краешек старой карты.

– Дима Аркадьевич, – мягко оттеснила его Зинаида Ивановна, – позвольте мне.

– Почему она так странно назвала твоего папу? – спросил Гриша.

– Не знаю, – пожала плечами Катя, – на работе его все так зовут. С одной стороны, уважают и поэтому по отчеству. С другой стороны, мама говорит, что он навсегда останется ребёнком, поэтому Дима.

Дима Аркадьевич с сожалением посмотрел на зеркало, но скребок отдал. – Пожалуйста.

Зинаида Ивановна начала бережно отлеплять бумагу от зеркала, осторожными движениями просовывая нож под бумагу. Дело продвигалось медленно и Кате казалось, что нож находится на одном месте.

– Застрял он там, что ли? – пробурчала она.

– Терпение, Катёнок, терпение, – успокоил папа. – Запасись терпением, оно – главный инструмент археолога.

Катя вздохнула. Вот как раз с терпением у неё дела обстояли неважно, вечно его не хватало.

Наконец Зинаида Ивановна положила бумагу на стол. Обратная сторона листа оказалась вся исписана затейливыми переплетающимися буквами.

– А это на каком языке написано? – спросила Катя.

– На русском, – ответил Ян Карлович. – Это очень старый русский язык.

– Коллеги, я вас поздравляю! – сказала Зинаида Ивановна. – Эти письмена явно не младше петровских времён.

Все обступили стол и разглядывали находку.

Гриша протянул руку к бумаге, но Глеб успел схватить его за локоть.

– Что ты! Руками трогать нельзя.

Дима Аркадьевич взял у мамы Нонны фотоаппарат и сделал несколько снимков.

– Пока не высохло, – пояснил он. – Потом вид станет совсем другой.

– Что тут у нас? – склонился над столом Ян Карлович. – Полагаю, письмо подлинное.

Все наклонились над бумагой и внимательно её разглядывали. Лицо Димы Аркадьевича то багровело, то белело, то шло алыми пятнами, а потом и вовсе позеленело.

– Неужели… – Дима Аркадьевич рванул воротник, словно рубашка стала ему мала, – неужели это правда?

Катя могла бы поклясться, от карты пахло невероятной тайной и предвкушением необыкновенных приключений.

– Кто-нибудь объяснит мне, в чём дело? – не выдержала мама Нонна.

– Да! – подхватила Катя. – И мне.

– Зинаида Ивановна, пожалуйста, вы, – попросил Дима Аркадьевич.

– В этом документе, – сказала Зинаида Ивановна и кивнула на стол, – управляющий рудником докладывает своему хозяину, знаменитому Акинфию Демидову о том, что бумагу сию, вероятно, обронили воины джунгарские, удиравшие от защитников крепости. И спрашивает, как распорядиться картой Золотой Кошки.

– Только что на наших глазах произошло важное научное событие! – заключил Ян Карлович.

Мама Нонна с уважением смотрела то на бывшего мужа, то на бумагу. Вот ведь как бывает, живёшь рядом с человеком, считаешь его мечтателем, а он запросто научные открытия делает.

– К-какие воины? – Гриша начал заикаться. – К-какая к-крепость? К-какая к-карта?

В комнату вошла запыхавшаяся бабушка Антоновна, вытирая руки о фартук. Следом за ней семенила бабушка Семёновна.

– Ну, – хором спросили бабушки, – так где искать ваш клад?

– Клад? – изумилась мама Нонна.

– Клад, конечно, – подтвердила бабушка Антоновна. – А что же это по-вашему?

– Мама! – простонал Дима Аркадьевич. – Ты же взрослый человек!

– Вот именно, – кивнула Антоновна. – И за свою взрослую жизнь видела немало взрослых людей, нашедших клады, спрятанные другими взрослыми людьми.

– Так где клад зарыт? – спросила бабушка Семёновна.

– Мама! – схватилась за голову мама Нонна. – Ну ты-то здравомыслящий человек.

Дима Аркадьевич отвернулся, зажимая рот ладонью, плечи его тряслись.

– А то! – почему-то оскорбилась Семёновна. – Ещё бы я да не здравомыслящий. И здравый смысл подсказывает мне, что одни люди имею обыкновение закапывать клады, а другие – находить.

Археологи заулыбались.

Гриша принюхался. С кухни доносились аппетитные запахи.

– Бабушки Антоновна-Семёновна, а кормить сегодня будут?

Антоновна всплеснула руками, Семёновна охнула, и бабушки дружно бросились в кухню накрывать стол к обеду.

– Гриша! – одёрнула сына Галя.

– А что? – оправдывался мальчик. – Я есть хочу.

– Прямо не знаю, как тебя научить хорошим манерам, – покраснела Галя.

Водитель Глеб заступился за Гришу: – Когда голодный, не до этикета.

Гриша на шаг придвинулся к Глебу, почувствовав в нём защитника.

Галя виновато улыбнулась: – Да я всё понимаю. Только неудобно. В гостях ведь.

– Как тебе не стыдно! – упрекнула её мама Нонна. – Ты для нас как родная. Мы с тобой столько лет вместе работаем и отдыхаем, и наши дети за одной партой сидят. И правильно, что Гриша чувствует себя здесь как дома.

– Вот именно, – поставил точку в разговоре Глеб.

После обеда долго пили чай, а потом сидели за столом в ленивом блаженстве.

– Хорошо у вас, – сказал Ян Карлович.

– Настоящий дом, – одобрила Зинаида Ивановна.

– Мы этот дом с Диминым папой много лет строили, – кивнула бабушка Антоновна и вытерла слёзы.

Кате всегда было обидно, что она совсем не помнит дедушку. Но всё в доме сохранялось так, как было при дедушке.

– Старинные вещи просто прелесть! – восхитилась Галя. – Какие дивные комоды.

– Эти комоды мне по наследству от бабушки достались, – сказала Антоновна. – А зеркало было аж от первых горных инженеров. Красиво жили люди! Построили в глухом лесном краю уголок Санкт-Петербурга. Вообразите: дома, парадные, мостовые, кареты… И театр устроили не хуже императорского, новые представления чуть не каждый день.

– Зачем? – удивился Гриша.

– Чтобы по дому меньше скучать.

– Делать нечего, – фыркнул Гриша. – А зачем тогда приехали в такую даль? Жили бы в своём Петербурге, по театрам разгуливали.

Водитель Глеб улыбнулся: – Заземлённая ты личность, Григорий. А как же великие дела? Если бы все по домам сидели, кто открытия делал бы?

– А что здесь открывать-то? У нас же нет ничего особенного, – недоумевал Гриша.

Все рассмеялись, а Ян Карлович доброжелательно пояснил: – Ничего особенного у нас, конечно, нет. Разве что красивая природа да исторические памятники, да золото, да камни самоцветные, да драгоценные залежи разных элементов таблицы Менделеева. Мы буквально ходим по ним, вот и не замечаем.

– Ну, золото понятно, а памятники что? Их не продашь, не купишь, какая от них польза? Так, украшения, – сделал вывод Гриша.

– Гриш, я тебе потом объясню, – пообещала Катя. И перевела разговор на другую тему. – А что делать с картой?

– Это вопрос, – прогудел Ян Карлович.

– Сначала мы её изучим, – невозмутимо ответила Зинаида Ивановна.

Как только старинная бумага высохла, её убрали в прозрачный ларец. Дима Аркадьевич ловко защёлкнул замочки, нажал разноцветные кнопочки, словно беззвучно сыграл аккорд. На табло загорелись цифры.

– Что это? – удивилась Катя.

– Переносное хранилище. Ветхие вещи лучше хранятся при определённой температуре и влажности, вот я и запрограммировал дорожный короб. Теперь можно сколько угодно рассматривать твою находку.