Страница 67 из 69
– Как же так, Валентин? Я ведь деду твоему обещал. И тебе только добра желаю.
– Не нужно мне ни добра, ни проверок здоровья, вы и так уже проверили мои больничные. Неужели мало доказательств?
– А откуда тебе это известно?
Валентин замялся, глаза у него забегали, однако он сумел справиться с негодованием и ответил спокойно:
– Оттуда и известно, куда письма направляли.
– А кто же тебя информировал? Письма ведь шли не врачу, выписывающему бюллетень?
– Алексей Николаевич, это вас не касается, – непререкаемым тоном возразил Валентин.
– Давай еще посоветуемся с твоим дедом, потолкуем, как нам быть.
– Не надо. Во-первых, он болеет, и на этот раз его сильно прижало. Во-вторых, он решает вопросы, как Василий Иванович Чапаев: шашка наголо, и полетела с коней «белогвардейская сволочь».
– Я не гордый, могу и сам к нему заехать.
– Подъехать можете, но прошу вас – обо мне ни слова.
– Это почему так?
– Так он снова завещание изменит, – уже с искренней эмоцией признался парень.
– Какое завещание?
– Долго рассказывать.
– Да нет, Валентин, ты уж расскажи. Не любопытства ради, а чтобы знать, как правильно вести себя с твоим дедом.
Боровков-младший смотрел в окно и молчал.
– Что ж, неволить не буду.
– Не торопите меня. Думаете, так просто все взять и рассказать?
Голос у внука задрожал, лицо сморщилось в детской плаксивой гримасе. Мне он показался тогда несчастным забитым ребенком, даже в душе шевельнулось чувство жалости. Я участливо и ласково посмотрел на расстроенного собеседника и услышал невероятное признание.
– Когда погибли мои родители, у меня, кроме бабушки, никого не осталось. Дед тоже был, но он жил своей жизнью, с бабушкой он был в разводе и жил в другой семье.
– Все-таки он самый родной тебе человек.
– Как бы не так.
– Поверь, мне не интересны чужие семейные тайны.
Парень как будто обиделся, соскочил со стула и резко направился к выходу. И уже от двери прокричал:
– Можете сказать ему все, что считаете нужным! Мне надоело быть пай-мальчиком, я устал изображать из себя послушного внука! Все, что я делал и делаю в своей жизни – все по его проклятой указке! Он отправил меня в армию, он захотел сделать из меня классного рабочего, а после этого – инженера-строителя…
– Но что здесь плохого?
– А что хорошего?
– Ты сказал об этом деду?
– Чтобы он лишил меня наследства?
– О каком наследстве ты говоришь?
– О своем. Я – единственный наследник капиталов своего дедушки. Мне должно все достаться, потому что других претендентов нет. Эта старая сволочь держит меня на коротком поводке. Не дай Бог высказаться против него! Он тут же вспоминает о завещании и грозится его сжечь.
– Что в завещании? Яхты и пароходы?
– А вы не усмехайтесь. Там много чего есть. И пароходы, и бизнес-центр, и фабрика по производству пластмасс, и два десятка квартир по всему миру.
– Ты уж не преувеличивай, откуда у твоего деда такие сокровища? Мы вместе работали, а потом он уволился по собственному желанию.
– Вам-то он что угодно скажет. Правды от него не дождетесь. Все, что он делал, – всегда только для себя.
– Ой, Валентин, успокойся, не наговаривай на родного человека.
– Чего мне наговаривать, я и так все знаю.
– Что ты знаешь?
– Знаю, сколько у него золота, валюты и всего остального.
– Не хочу с тобой спорить, могу сказать одно: чего тебе бояться? Ты у деда один, все будет твоим.
– Пока один.
– А кто еще может появиться?
– У деда молодая девица, он влюблен в нее, как двадцатилетний придурок. Если что-то я сделаю не по его воле, он зарегистрирует брак с ней, и тогда мне останутся от мертвого осла уши.
– Что-то не похоже на Валентина.
– Да что вы знаете о моем хваленом дедушке?
Лицо Валентина-младшего раскраснелось, прежде безучастное, оно оживилось, нижняя губа дрожала от возбуждения и обиды. Озлобленно и решительно он выкрикнул:
– Мой дед – гадина! Как только земля таких врунов носит…
– Я бы не стал так говорить о единственном родном человеке.
– Он до смерти довел мою бабушку, из-за него она умерла. Получила инфаркт во время очередного его любовного приключения.
– Семейные трагедии – ваше внутреннее дело, давай лучше поговорим о наших совместных проблемах. Ты собираешься работать?
– Собираюсь, но не у вас. Вы слишком принципиальны. Я буду числиться там, где за деньги возьмут на хранение мою трудовую книжку. Что же касается моей настоящей работы, то она заключается совсем в другом.
– В чем же, если это не секрет?
– Секрет.
– Что же, Валентин, кажется, мы все обсудили. Хранить, как ты выражаешься, твою трудовую книжку я не буду. Нам придется расстаться. Деду твоему о нашем разговоре не скажу.
Прошло чуть больше года после того, как я распрощался с Боровковым-младшим. Однажды я заехал к директору проектного института, поздравить того с днем рождения.
Идя по длинному коридору, столкнулся с младшим Валентином. Молодой человек был несколько смущен этой встречей, как мне показалось, но поздоровался любезно.
– Ну, здравствуй, давненько не виделись. Как дед, где он?
– Дед в Черногории, живет и лечится, там ему хорошо.
– А ты здесь чего делаешь?
– Работаю.
– В институте?
– Да, а что? Думаете, мне подходит только работа на стройке?
– Кем же ты здесь работаешь?
– Не рабочим, по крайней мере. Вы извините, я тороплюсь.
В это время встретить меня вышел директор института.
– Здравствуй, Алексей. Заждался. Охрана уже сообщила, что ты прошел, а тебя все нет. Оказывается, ты с этим симпатичным молодым человеком беседуешь.
– Да, мы тут парой слов с моим давним знакомым перекинулись.
– Ты его знаешь?
– Да, а у вас-то он как оказался?
– Все просто, месяца два назад за него просила моя уважаемая приятельница. Дала ему хорошую характеристику, сказала, что парень после армии, прошел хорошую школу на стройке, институт закончил заочно. Это же здорово, такие и должны работать в проектном институте.
– Институт, говоришь, закончил?
– Конечно, документы я сам просматривал. Ну, чего мы об этом, пойдем. Мужики уже скучать стали.
Дня через два директор института позвонил мне и после обычных приветствий спросил:
– Алексей, а ты давно знаком с Боровковым?
– С которым?
– А их что, несколько?
– Есть Боровков Валентин Евгеньевич, я с ним работал еще при Советах.
– Да нет, я не о нем, а о молодом человеке, о котором мы с тобой говорили.
– И с ним я знаком. После армии у нас начинал работать.
– Почему начинал?
– Не понравилась ему стройка. К чему эти вопросы, Юрий Павлович?
– Да странно как-то. Буквально на следующий день после встречи с тобой этот молодой человек оставил заявление в отделе кадров и, не попрощавшись, ушел.
– И что, никаких причин не указал?
– Никаких.
– Чего же ты так разволновался?
– Ну, во-первых, от меня так просто никто не уходил, во-вторых, Елене Васильевне, которая просила за него, я обещал сделать из него специалиста.
– Прости, ничем помочь не могу. Знаю одно, создан он не для работы. Я думаю, нигде он не учился, диплом в переходе купил. А все попытки работать – это необходимая бутафория.
– Для чего?
– Показать свою значимость окружающим. Не волнуйся ты за него. Я почти уверен, что через некоторое время он всплывет уже в ранге руководителя или предпринимателя. Долго ли у нас организовать индивидуальное предприятие. И будет успешным бизнесменом.
– Зачем, Алексей Николаевич, эта показуха?
– Для тебя показуха, для таких как он – образ жизни.
– Послушай, Алексей, ты говоришь, что нигде он не учился. Ты точно знаешь об этом?
– Я же не следователь, Юрий Павлович, точных данных не имею. Не знаю. Если сейчас получают образование за полтора года, – диплом законен или нет?