Страница 52 из 69
Алексей Федорович сделал развернутое сообщение.
Сразу после его выступления, даже не встав со своего места, заместитель из Комитета по охране памятников процедил сквозь зубы:
– Я так и знал, Иван Яковлевич, – обратился он к директору Фонда, – потерянное время, эти «плачи Ярославны» мы слышим каждый раз, когда требуем сохранить хотя бы частичку культурного наследия.
– Надо ведь знать, как сохранить, – жестко парировал Карнаухов.
Не глядя на него, заместитель продолжил:
– А уж это дело инвестора, он все должен знать. В любом случае, права полностью разобрать объект он не получит. Иван Яковлевич, я с твоего разрешения пойду, мне тут делать нечего, – не глядя на собравшихся, обратился охранитель памятников к директору и, не дожидаясь ответа, шумно встал и пошел к выходу.
– Но ведь конструкторы не смогли сделать проект по удержанию стены уличного фасада, – вслед уходящему крикнул Алексей Федорович.
Тот, не оглядываясь, только безразлично махнул рукой и, не придержав дверь, нарочно громко ею хлопнул.
Второй заместитель по архитектурным делам более спокойно отнесся к докладу.
– Я сейчас не буду ни о чем спорить, если произошла ошибка, у нас еще есть время поправить ее. Мне думается, нужно дать более широкую возможность назначения недвижимости, не замыкаться на одной жилой категории. Но это нужно рассматривать в соответствии с проектом планировки квартала, – миролюбиво, явно отодвигая вопрос на отдаленное время, объяснил собравшимся другой заместитель.
После этого обсуждение продолжалось недолго, в основном поговорили о вещах незначительных. И одновременно все замолчали.
Прощаясь с Алексеем Федоровичем, директор Фонда сказал:
– Это все, что я мог сделать.
– Да я понимаю, Иван Яковлевич, складывается впечатление, что мне больше всех надо, а я ведь, вообще, человек с улицы: как тот, кто, проходя мимо раненой собаки, увидел и забеспокоился, а хозяин говорит, проходи, чего пристал.
…Аукцион состоялся вовремя, желающих участвовать в нем было мало. Победу одержала неизвестная компания, зарегистрированная в маленьком областном городе. Но даже «всемогущий» Интернет ничего о ней не мог разузнать. Остается большим секретом и то, как удалось ей победить, чем убедить чиновников в своих возможностях.
…Через год после этого аукциона в газете «Недвижимость» прошло сообщение, что при реконструкции домов на улице Колесной произошло обрушение уличного фасада старинного петербургского дома. Никто не пострадал.
…Проезжая через два года мимо этого объекта, Алексей Федорович увидел безжизненные руины бывшего жилого дома. Выйдя из машины и заглянув в проем на пустую строительную площадку и груду кирпичей, бревен и досок, вслух с сомнением повторил слышанную по радио фразу: «Никто не пострадал».
Так ли это? Ничья кровь здесь, слава Богу, не пролилась. Но страдание – понятие сложное, многогранное. Выстрадал свое романтическое заблуждение генеральный директор Карнаухов, мечтавший оставить след в строительной истории города, пострадал город, потерявший частичку своего прошлого. Пострадали старожилы соседних домов, чьи сердца не один год содрогаются от жалости при виде развалин, напоминающих военное время.
А ведь, действительно, мы живем в военное время, когда не на жизнь, а насмерть сражаются правда и ложь, бескорыстие и корысть, знание и глупость, вера и безверие, мечта и прагматизм. И часто, очень часто, вторые побеждают первых. А вы говорите, что никто не пострадал…
И опять квадратура круга
Повесть
Светлой памяти моего внука Павла Смирнова посвящается
«Жизнь одна, и ее нельзя изменить»…
«Мой путь…»
День за днем проходит наша жизнь. Мы все время куда-то спешим, встречаемся со множеством нужных и ненужных людей, обращаем внимание на мелочи окружающей действительности, а серьезные поступки, добрые дела, нежные слова для родных и любимых оставляем на потом. Кажется, что впереди еще много лет, что еще успеем все намеченное доделать, достроить, досказать. Но время неумолимо. Мысль не оригинальна, но именно эти неоспоримые, общеизвестные слова заставляют задуматься над смыслом и содержанием личного бытия. У жизни есть не только сроки, но и периоды, когда возникает необходимость оглянуться на прожитое, осмыслить итоги, осознать свою ценность для мира, увидеть со стороны свой путь. «Мой путь» – часто используемое сочетание слов, имеет и личное, и всеобщее содержание. Многие художники использовали эту фразу для названия исповеди перед собой и своим временем. Впервые я стал осознавать смысл этих слов давно, когда была популярна одноименная песня Фрэнка Синатры. Была она известна в разных переводах, но смысл ее содержания сводится к откровенному разговору о человеке, точнее, о личности, о себе. Грустно начинал певец проникновенный разговор. По-русски это звучало примерно так:
Какая мужественная уверенность в последней строке! Я часто задумывался, смогу ли я когда-нибудь сказать то же самое.
Для того чтобы оценить возможность этого признания, нужно осмыслить «мой путь». Для этого я попытаюсь посмотреть на него как на объект, с отдаления попробую увидеть закономерности своей судьбы. С первого взгляда кажется, что логику «моего пути» понять невозможно, но разложив эту сложнейшую кривую на элементарные составляющие, как это делали с предметами художники авангардисты, я смогу упростить задачу. Закрыв глаза и мысленно оглядываясь на свою прошлую жизнь, я понимаю, что могу аппроксимировать «мой путь» простейшими геометрическими фигурами: коротким отрезком прямой, кругом и наложенным на него квадратом. Соседство круга и квадрата наводит на мысль о древней задаче «квадратуры круга». Думаю, прием метафорического приближения допусти́м, ведь в математике для вычисления интеграла используется трапеция, а для вычисления значений сложных функций часто используется значение отрезка ряда. В точных науках приближение позволяет исследовать числовые характеристики и качественные свойства объекта.
В моем случае таким способом я попытаюсь исследовать особенности и свойства своей жизни, которая была открытой, деятельной, сложной. Но мне казалось, что я все время хожу по кругу мытарств: общественно-социальные, производственные отношения; и одновременно я нахожусь внутри периметров прямоугольных фундаментов выстроенных мной домов, я их пленник и созидатель.
Круг и квадрат – символы моей жизни. Иногда она, правда, выходила на короткие прямолинейные отрезки, и тогда все удавалось, все складывалось. Но вскоре мой путь вновь изгибался, в круг мытарств заключался квадрат фундамента нового дома, а этот квадрат своими острыми углами вспарывал границы окружности, эти геометрические фигуры, казалось, конкурировали, их площади конфликтовали. Мои лучшие, благородные побуждения пресекались бестолковыми законами или безнравственными поступками людей. И тогда я верил, что задача квадратуры круга не имеет решения, что это лишь бессмысленный метафорический образ. И все же я упорно пытался ее решить – не с помощью циркуля и линейки, не с помощью формул, а посредством силы воли, веры в свое предназначение, с помощью своего упрямого человеческого характера, честных помощников и искренне любящих меня людей.
Сотни выстроенных под моим руководством зданий различного назначения, благодарность тысяч живущих и работающих в них людей – убедительное доказательство того, что моя жизнь – не-бессмысленна, что если я не смог полностью примирить круг и квадрат, то мои потомки, унаследовавшие черты моего характера, продолжат мой путь каждый на своем поприще, с уважением к собственной судьбе. Они понимают ценность и особенность жизни, как сказал мой юный, недавно ушедший внук Павел: «Жизнь одна, и ее нельзя изменить…»