Страница 2 из 20
Я всю дорогу ехал молча. Мне было ужасно стыдно. Мама всю дорогу проплакала.
А дома меня ждал сюрприз в виде щенка ризен-шнауцера! Я помню маленького черного колобка, который сразу пошел ко мне с удовольствием на руки и облизал мне все лицо. Я ушел к себе в комнату, прижимая мягкий теплый комочек. Так и заснули вместе. После этого Чарма ко мне всегда приходила спать.
Учиться после этого я уже не смог. Я ничего не соображал, не мог нормально спать и говорить. Мне выбили Академ, что бы я не загремел в армию, и через пару недель я вернулся к тому же с чего начал.
К концу года я более менее пришел в себя. На Ленкины письма я не отвечал 3 месяца. Позвонила ее мать, поинтересоваться куда я пропал. Я не знал, что ей писать. Мама советовала ничего не рассказывать, но я не мог молчать и написал Ленке абсолютно все. Она приехала в этот раз на пару недель. С опаской общалась со мной. Но я был так счастлив, что она была рядом, что она быстро успокоилась. Я приходил к ней домой, мы трахались на ее узком диванчике и я забывал обо всем на свете.
Потом она снова уехала на год. Я уже не переживал так сильно как раньше, не бежал каждый день к почтовому ящику. Писал ей раз в неделю. Вернулся в институт и пошел учиться с новой группой. Тут как раз случился путч в Москве. Я помню, что стоял возле магазина и курил. Услышал какой то страшный грохот и увидел проезжающие мимо танки. Люди останавливались, кто то в панике убегал.
-Война что ли?!
-Что это?!
Я быстро помчался домой. В тот же день всех студентов увезли на картошку от греха подальше. Нас привезли в какие то страшные бараки. Мы с парнями привели их в порядок за пару дней. Две недели непрерывного пьянства и я со всеми подружился.
Ленка вернулась теперь уже окончательно летом. Она стала брить ноги и лобок, что мне страшно не нравилось. Мы так же продолжали трахаться в ее комнате, пока ее мать не стала уже открыто намекать, что пора бы сделать Ленку "честной" женщиной. Я не собирался жениться прямо сейчас, но через месяц Ленка, накрученная матерью, поставила мне условие: или свадьба или расстаемся. Мы поженились в августе. Ленка сама сшила очень красивое шелковое платье из Бурды. Мне мама где то через челноков выкупила смокинг.
Мы поселились у ее родителей. С отцом я быстро нашел общий язык, но мать была сущей ведьмой. В итоге через какое то время мы сбежали жить ко мне, но Ленке было тяжело с моей мамой: она была строгая. В итоге мы вернулись к ней домой. Через какое то время мы стали ругаться по пустякам. К тому же Ленка заявила, что хочет свою квартиру и прочее и мол иди работать. Я пошел работать на кафедру, собирал лёгкие самолёты. Платили вроде не плохо, но Ленке было все мало.
Из института мы обычно возвращались вместе, но в последнее время она стала вдруг задерживаться. Я как то поджидал ее после лекций: мы с утра договорились, что пойдем с ней в кино. Ее долго не было. Я уже стал волноваться. Вышли ее однокурсники и сказали, что Ленка в общаге у некого Андрея.
Я побежал туда, совершенно не представляя, что ей сказать. Она вышла мне на встречу с прыщавым парнем под ручку, пьяная и с раскрасневшимся лицом. Я застыл. Они остановились тоже. Парень быстро убежал. Я, засунув руки в карманы, зло смотрел на нее, ожидая объяснения. Она молчала. Я подошёл ближе и взял ее за руку:
-Ленк, ты где была?
Она быстро выдернула руку и нагло соврала:
-Мы с группой были на Дне рождении у одного парня.
Я закрыл глаза:
-Не ври! Я все знаю... И давно это у вас?
Меня стало распирать от медленно надвигающейся ярости.
Она отвела глаза:
-Мы просто болтали..
Я прижал ее спиной к стене, подняв ее голову за подбородок:
-Не лги мне! Ты пьяная..
Она рассерженно оттолкнула меня:
-Ты за мной следишь что ли?
Я заорал, уже не сдерживаясь, в ответ:
-Какого хрена?! Ты с ним спишь?
Мы орали друг на друга, пока я ее не затащил за угол и не оттрахал прямо там. Она сначала отталкивала меня, потом впилась в мои губы, сама задирая юбку. Я содрал с нее трусы и, посадив ее себе на бёдра, резко вошёл в нее. Она, запрокинув голову, часто стонала. Я жёстко трахал ее, я был очень зол.
Мы конечно потом помирились, но не на долго. Она опять стала пропадать в общаге. Мы стали чаще ругаться и примирительный секс исчез из нашей жизни. А потом и вовсе исчез. Какое время я пытался влюбить ее в себя снова, но, когда она мне заявила, что жить якобы со мной невозможно, а хорош я только в постели, я собрал вещи и ушел.
Мы не виделись месяц. Я перестал есть, перестал спать. Случайно потом встретились в институте. Мы снова сошлись и кое как продержались ещё вместе месяц.
К тому времени я уже знал, что мама больна раком. Ее положили в больницу на операцию и я, взяв Ленку с собой, поехал к ней. Ленка всю дорогу ныла, что промочила ноги и вообще ехать не хочет, потому что все равно ни чем не поможешь. Я понимал, что у нас уже все шло по наклонной и этого терпеть уже не стал. Разругавшись перед самой больницей, Ленка ушла домой, а я поднялся к маме. Долго пытался успокоиться, что бы не расстраивать маму. Но она конечно же все поняла. Она была бледная и совсем стала худенькая, прямо прозрачная. Я сел рядом и прижался к ее груди. От нее пахло лекарствами. Она слабо прижала мою голову, побаюкала меня. Я чуть не разревелся.
-Митенька, склеенная посуда долго не живёт, сынок..
Я посмотрел на нее: у мамы было измождённое лицо, но глаза были по прежнему прекрасными. Я поцеловал ее руку, вздохнул, пытаясь успокоиться. Она погладила меня по голове как маленького:
-Я просто хочу, что бы ты был счастлив, сынок. Делай как считаешь нужным..
Я развелся с Ленкой через месяц после смерти мамы. Она не пришла на похороны, она даже не позвонила мне, хотя знала, что мама умерла. Мы разругались возле ЗАГСА и разбежались в разные стороны. Больше я ее не видел.
После похорон у меня как будто образовался вакуум внутри. Какая то моя часть умерла вместе с мамой, а остальное безжалостно выдернула Ленка. Я не мог находиться дома. Мы остались как сироты: Ксаня, отец и я. Мы не знали как и чем говорить друг с другом. Без мамы все было не то.
У друзей было одно единственное лекарство от моей тоски: это алкоголь. Им я и спасался. Как то проснулся в каком то подъезде. Ужасно болело ухо. Обнаружил в нем неизвестно откуда взявшуюся серьгу.
Этот год я провел в каком то непрекращающемся каматозе.
Иногда я ходил в институт, если вспоминал про него после бурной ночи. Ребята жалостливо хлопали по плечу, девчонки просили больше не пить. Я молча смотрел сквозь них. Кроме раздражения они у меня ничего не вызывали, а порой и приводили в бешенство.
Дома отец укоризненно смотрел на меня, когда я вваливался посреди ночи пьяный и шумный: врубал музыку и заваливался спать прямо в одежде.
На следующий день все повторялось снова.
Я психовал, выбросил все фото с женой. Оставил только крохотный альбомчик. Она мне была так нужна тогда, а она просто ушла к другому и теперь веселое проводила время в постели этого прыщавого зануды.
Я как то пришел к Ленке под балкон в 3 утра, изрядно набравшись. Звал ее, пока не вышли ее родители, потом ее новый парень и в конце она сама. Я просил ее спуститься в низ. Ленка молча смотрела на меня, родители кричали, что вызовут ментов. Ее парень, угрюмо посмотрев на меня, ушел в комнату. Я ждал. Она не спустилась.