Страница 60 из 65
Люди похоронили погибших, а с ними и свою ненависть и присягнули на верность Хельмуту из Мариенбурга столь же искренне, как если бы он был самим Сигмаром, спустившимся с облаков, чтобы драться с ними плечом к плечу.
Бой бушевал днем и ночью целую неделю.
Ни одна сторона не отступала и не давала слабины.
Мертвые сражались за владычество.
Живые — за спасение.
Мертвецы выслали парламентеров с белым флагом перемирия. Это было неожиданно и не обрадовало оставшихся в живых бойцов.
Земля дымилась, камни и грязь шипели от жара — жидкий огонь впитался в почву и догорал там.
Каллад стоял на опаленном поле, крепко сжимая стяг Карак Садры. С силой воткнул он древко в горячую пыль и вскинул на плечо Разящий. Шип, чтобы верный топор в случае необходимости был под рукой.
Перед ним раскинулось побоище — черепа, насаженные на мечи, стервятники, расклевывающие кости, вороны, низко кружащиеся над полем, высматривая червей в плоти свеженьких покойников, — немое напоминание о цене и тщетности войны. Каллад знал, что через несколько часов эти кости опять зашевелятся, возвращаясь по воле некромантов к неестественной жизни.
Лишь Морр, наверное, был доволен плодами дневных трудов, да и то если колдуны не лишили его по праву принадлежащих богу смерти душ.
Презрение врага к жизни было ошеломляющим.
Четверо вампиров шагали по дымящейся земле, направляясь к живым. В одном из них дварф узнал Скеллана. Среди прочих была женщина, но не только это выделяло ее из маленькой компании мертвецов. Несмотря на меловую бледность и кроваво-красные губы, в ней определенно чувствовалось что-то живое.
Хельмут Мариенбургский, его сын Хелмар, Каллад и король дварфов Раззак встретились с мертвецами посреди опаленного поля. Из всех предводителей четырех армий остались только они.
Первой нарушила молчание женщина.
— Наш господин желает говорить с вами.
Далекий вой привлек внимание Каллада. Волки.
— Так что же ему мешает? — полным презрения голосом бросил Хельмут.
— Это не просьба, человек, — холодно перебил его второй вампир. — Конрад требует встречи с вожаками живых. Это не обсуждается.
— Надменность твоего хозяина исключительна.
— Как и твоя глупость.
Во время перепалки Каллад наблюдал за лицом Скеллана. При обмене оскорблениями губы вампира тронула слабая улыбка. Он был доволен собой, очевидно надеясь спровоцировать Хельмута сказать или сделать что-то опрометчивое.
— Конрад будет говорить с фон Хольцкругом, поскольку, кажется, ведьмы недочеловеков и крошки-претендента больше нет, — заявил четвертый вампир, выступая вперед. Он откинул полу плаща и положил тонкие пальцы на выкованный в форме вирмы эфес меча. — Конрад получает то, что Конрад желает. Всегда.
— Конрад таков, — в первый раз заговорил Скеллан. — Господа и дварфы, — он слегка поклонился Раззаку, — позвольте представить законного наследника фон Карштайна, Кровавого Графа собственной персоной, Конрада, воплощение Вашанеша.
Близость твари, убившей его отца, обожгла Каллада. Он невольно потянулся к знамени и выдернул его из грязи.
— Конрад получает то, что желает, — повторил Кровавый Граф, и плавно выскользнувший из ножен клинок тихонько запел, — а Конрад желает… — Он обвел взглядом живых, медленно поворачиваясь и показывая острием меча на каждого по очереди. Миновав Каллада, клинок остановился напротив Хельмута Мариенбургского. — Тебя! Или ты трус?
— Что ты несешь? — вспыхнул Хельмут. — Зачем я тебе?
Каллад ощутил на своем лице капли дождя: одну, еще одну и еще, а потом его стали хлестать упругие струи. Небеса разверзлись.
— Конрад сделает из тебя короля. Да, сделает настоящего короля, а не какого-то жалкого претендента. Конрад возвысит тебя и удостоит чести, какой ты заслуживаешь. Конрад заставит людей поклоняться тебе. Конрад превратит тебя в легенду среди мертвых. Мертвый король. Да, вот что Конрад хочет от тебя, Хельмут из Мариенбурга. Конрад хочет сделать тебя бессмертным, человек. Конрад хочет благословить тебя.
Земля под их ногами шипела — струи ливня, падая на нее, испарялись.
— Конрад сумасшедший! — гаркнул Хельмут, выхватив меч и резко отстраняя им направленный на него клинок Кровавого Графа.
Два меча скрестились всего на миг, зазубренное острие грозного Рунного Клыка Хельмута поймало костяной клинок вампира. Последний претендент повернул кисть и дернул меч на себя. Этот простой маневр с легкостью обезоружил бы врага послабее, но хватка фон Карштайна не дрогнула. Его меч плавно выскользнул из захвата Рунного Клыка.
Каллад бросился на подмогу, но Скеллан преградил ему путь.
— Это не наш бой, коротышка, — прошипел вампир, обеими руками вцепившись в топорище Разящего Шипа и тесня дварфа назад.
— Конрад счастлив, что ты решил принять его вызов, твое величество. Конрад доволен.
— Отец! — вскрикнул Хелмар, когда Конрад провел стремительную атаку, завершившуюся ударом меча в грудь Хельмута.
Лишь прочная кольчуга спасла внутренности человека. Мариенбургский пятился под яростным напором, едва успевая отражать вражеский клинок, чей хозяин явно вознамерился лишить претендента головы.
Сталь громко звенела о кость, не уступающую в твердости стали.
А Скеллан все еще не отпускал Разящий Шип.
— Не дай мальчишке убить себя, — сказал вампир и оттолкнул дварфа, так что тот шлепнулся на землю.
Хельмут споткнулся о курящийся валун, торчащий из вязкой грязи.
Конраду только это и было нужно.
Вампир кувыркнулся, меч со змейкой на рукояти извивался в его руке, как язык гадюки. Клинок легко рассек голень противника, подрезав человеку поджилки. Секунда — и Конрад уже навис над упавшим претендентом.
Небрежным движением вампир разрубил узы, скрепляющие душу Хельмута Мариенбургского с плотью.
— Вот Конрад и сдержал свое слово. Да, сдержал. Итак, быть тебе королем! Иммолай!
Каллад едва успел вскочить, чтобы остановить Хелмара.
— Сейчас не время, парень. Дерись, когда можешь убить. Не просчитайся, не отдай свою жизнь дешево, — прохрипел он, похлопывая по плечу только что осиротевшего мальчика.
Хелмар стряхнул руку дварфа и шагнул вперед, но ноги отказали ему. Упав на колени, он не закричал и не заплакал. Он просто свернулся клубком в безмерном горе и тихонько застонал от дурноты и слабости. В тот момент, когда женщина подошла к своему господину-вампиру, Хелмара вырвало.
Струи дождя текли по лицу чародейки, прилепляя иссиня-черные, как вороново крыло, волосы к коже. Она закатила глаза и, словно наслаждаясь ливнем, вскинула над головой руки. Вокруг людей и вампиров завертелся ветер. На дальнем конце поля заворочались мертвецы и поползли на безмолвный зов некроманта. Колдунья вдыхала Шайш, сметанный с обычным холодным и влажным ветром, и выдыхала магию.
Труп Хельмута из Мариенбурга содрогнулся — нежизнь коснулась и его.
Ужас объял Каллада. Повсюду вокруг двигались черные тени, слышались низкий пронзительный стон и шарканье трупов, удаляющихся от армий живых.
— Поднимись! — вскричал Конрад. — Воспрянь, мой новый король мертвецов, поднимись!
Тело неуклюже встало. Ноги с рассеченными сухожилиями не держали его.
Иммолай Фей протянула руку и поддержала воскрешенный труп, вливая черный ветер и силу в мертвые кости.
Ни Иммолай Фей, ни Конрад не заметили Хелмара Мариенбургского, подобравшего Рунный Клык и со всхлипыванием бросившегося вперед. Увидели они уже зубья меча, впившиеся в шею новообращенного зомби. Хелмару потребовалось три удара, чтобы обезглавить труп отца.