Страница 2 из 76
Последующее наблюдение — это простой способ определить, встречаетесь ли вы в конечном итоге с женщиной, которая эгоистична в постели, или с той, которая любит раздавать минеты. Ни то, ни другое не является особенно оригинальной линией пикапа, но никто не сказал, что клоны, которые каждый год наводняют Залив, были оригинальными.
— Ну? — настаивает блондинка, и я понимаю, что для меня не припасено ничего дрянного.
— Бар закрывается в два, — легко отвечаю я.
— Потусуйся с нами после того, как освободишься, — настаивает она. У нее и ее подруги блестящие волосы, идеальные тела и кожа, сияющая после дня, проведенного на солнце. Они милые, но я не в настроении для того, что они предлагают.
— Извини. Не могу, — отвечаю я. — Но ты должна присмотреться к кому-то, кто выглядит точно так же, как я. Мой брат-близнец где-то здесь. — Я машу рукой в сторону толпы тел, заполняющих это место, как сардины в банке. — Я уверен, он с удовольствием тебя развлечет.
Я говорю это в основном потому, что знаю, что это разозлит Эвана. Хотя, с другой стороны, может быть, он поблагодарит меня. Он может презирать клонов, но, похоже, не возражает против богатых принцесс, когда они голые. Клянусь, этот чувак пытается проспать весь путь через этот город. Он утверждает, что ему “ скучно”. Я позволил ему поверить, что я ему верю.
— О Боже, вас двое? — почти сразу же у обеих девушек загораются глаза.
Я беру стакан и кладу в него несколько кубиков льда.
— Ага. Его зовут Эван, — добавляю я услужливо. — Если ты найдешь его, скажи ему, что тебя послал Купер.
Когда они, наконец, уходят с фруктовыми коктейлями в руках, я вздыхаю с облегчением.
Быть барменом — такая дерьмовая работа.
Я подвигаю виски со льдом тощему чуваку, который его заказал, беру наличные, которые он мне протягивает. Провожу рукой по волосам и делаю глубокий вдох, прежде чем перейти к следующему клиенту. Большую часть ночи пьяным массам удается держать себя в руках. Дэрил, охранник, вышвыривает любого, кто, по его мнению, может стошнить, в то время как мы с Ленни отшвыриваем всех идиотов, которым взбредет в голову залезть за стойку.
Я присматриваю за Стеф и другими официантками, пока они работают с толпой. У Стеф полный стол парней с Гарнет, пускающих на нее слюни. Она улыбается, но я знаю этот взгляд. Когда она пытается уйти, один из них хватает ее за талию.
Мои глаза сужаются. Это тот же парень, с которого я взял шесть купюр.
Я чертовски близок к тому, чтобы перегнуться через стойку, когда ее глаза находят мои. Как будто она знает, что сейчас произойдет, она качает головой. Затем она хитро высвобождается из рук этого придурка и возвращается к стойке.
— Хочешь чтобы я вышвырнул их? — спрашиваю ее.
— Неа. Я могу с ними справиться.
— Я знаю. Но тебе не нужно этого делать. Я вытянул шестьсот долларов из этих тупиц. Я поделюсь ими с тобой. Позволь мне избавиться от них.
— Все хорошо. Просто достань мне три "Короны" и два "Ягуара".
— Даже не говори это. — Все мое тело вздрагивает от этого слова. Если мне никогда больше не придется нюхать это мерзкое черное дерьмо, это будет слишком скоро. — Мне нужно взять несколько затычек для носа.
— Как будто у тебя шок, — смеется она, наблюдая, как я страдаю от этого заказа.
— Я должен получать плату за вредность. — Я заканчиваю и подвигаю к ней напитки. — Серьезно, хотя, если эти парни не могут держать свои руки при себе, я вмешаюсь.
— Я в порядке. Но, чувак, я бы хотела, чтобы они просто ушли. Я не знаю, кто сегодня хуже — мистер Хваткие Руки или тот старшеклассник во внутреннем дворике, который плачет из-за того, что его папа нарушил свое обещание купить ему яхту на выпускной.
Я хихикаю.
Стеф уходит со вздохом и полным подносом напитков.
Большую часть часа я не поднимаю глаз. В комнате так тесно, что лица расплываются, превращаясь в пятно плоти, и все, что я делаю, это наливаю и перекладываю кредитные карточки, пока не впадаю в транс, едва осознавая свои действия.
В следующий раз, когда я смотрю на Стеф, я вижу, как Ричи Рич пытается убедить ее потанцевать с ним. Она как боксер, подпрыгивает и извивается, чтобы убежать от чувака. Я не могу разобрать ее точные слова, но легко догадаться — я работаю, пожалуйста, позвольте мне вернуться к работе, я не могу танцевать с вами, я работаю.
Она пытается оставаться вежливой, но ее горящие глаза говорят мне, что она сыта по горло.
— Лен, — зову я, кивая в сторону разворачивающейся сцены. — Дай мне секунду.
Он кивает в ответ. Мы сами заботимся о себе.
Я подхожу ближе, зная, что представляю собой угрожающую картину. Я под два метра ростом, не брился несколько дней, и мои волосы не мешало бы подстричь. Надеюсь, я выгляжу достаточно угрожающе, чтобы удержать этих братков от совершения каких-нибудь глупостей.
— Здесь все в порядке? — спрашиваю я, когда добираюсь до группы. Мой тон говорит, что я знаю, что это не так, и ему лучше остановиться, или я вышвырну его вон.
— Отвали, идиот, — хрипит один из них.
Оскорбление часто преследуют меня. Я к этому привык.
Я приподнимаю бровь.
— Я не уйду, пока моя коллега не скажет мне уйти. — Я многозначительно смотрю на руку Ричи Рича, которая вцепилась в руку Стеф. — Она не подписывалась на то, чтобы ее лапали богатые парни.
У парня хватило ума убрать руку. Стеф пользуется случаем, чтобы перебраться на мою сторону.
— Видишь? Все хорошо. — Он насмехается надо мной. — Никаких девиц в беде, нуждающихся в спасении.
— Убедись, что так оно и будет. — Я подчеркиваю предупреждение собственной усмешкой. — И держи свои руки при себе.
Мы со Стеф уже собираемся уходить, когда разбивается стекло.
Независимо от того, насколько шумно в комнате, насколько она заполнена звукопоглощающими телами, стакан разбивается об пол, и сразу же после этого вы можете услышать, как за два километра от вас трепещут крылья колибри.
Все головы поворачиваются. Один из приятелей Ричи Рича, который уронил стакан, невинно моргает, когда я встречаюсь с ним взглядом.
— Упс, — говорит он.
Смех и аплодисменты нарушают кратковременную тишину. Затем разговор снова вспыхивает, и коллективное внимание бара возвращается к его ранее пьянящим развлечениям.
— Черт возьми, — бормочет Стеф себе под нос. — Возвращайся в бар, петушок. Я справлюсь.
Она уходит, раздраженно нахмурившись, в то время как придурки отделываются от нас своим святым присутствием и продолжает громко болтать и смеяться между собой.
— Все хорошо? — спрашивает Ленни, когда я возвращаюсь.
— Не уверен.
Я оглядываюсь на группу и хмурюсь, когда замечаю, что их лидера больше нет с ними. Куда, черт возьми, он делся?
— Нет, — медленно говорю я. — Я не думаю, что это хорошо. Дай мне еще секунду.
И снова я оставил Ленни одного дежурить на посту, а сам пригибаясь вышел из-за стойки, чтобы найти Стеф. Я направляюсь к задней части кафе, полагая, что она пошла за метлой, чтобы подмести стекло.
Вот тогда я слышу: “ Отстань от меня! ”
Я бросаюсь за угол, моя челюсть сжимается, когда я замечаю пастельное поло Ричи Рича. Он загоняет Стеф в угол в конце короткого узкого коридора, где находится кладовка. Когда она пытается обогнуть его, он встает у нее на пути, хватая ее за запястье. Его другая рука скользит вниз и пытается обхватить ее зад.
Нет, к черту это.
Я бросаюсь вперед и дергаю его за воротник. Секунду спустя я кладу его задницу плашмя на липкий пол.
— Убирайся, — рычу я.
— Купер. — Стеф хватает меня, хотя в ее глазах светится благодарность. Я знаю, что она ценит это.
Я стряхиваю ее с себя, потому что с меня хватит.
— Вставай и уходи, — говорю я испуганному панку.
Он выкрикивает гневные проклятия, поднимаясь на ноги.
Поскольку туалеты находятся прямо за углом, примерно в десяти футах, его возмущенным крикам не требуется много времени, чтобы привлечь аудиторию. Группа визжащих сестер женского общества спешит к нам, за ними следуют другие любопытные зеваки.