Страница 10 из 30
-- А я и не знала, что ты у меня такая умница! Дашка пыхтит, тренируется, а потом ест, как богатырь!
-- Ты о чём, мама? - удивилась Глаша.
-- Иди и посмотри.
Глаша бросила ложку и рванулась в детскую.
Над кроваткой висел обычный вертящийся круг с игрушками, но сестрёнка была занята не им. По середине планок кроватки была крепко натянута круглая верёвочка из ниток, полосок кожи и ещё чего-то.
Дашка хваталась ручонками за верёвочку и пыталась подтянуться. Падала, отдыхала и снова принималась за "тренировку".
-- Сначала у неё головка заваливалась, а теперь смотри - она её крепко держит,-- сказала мама. - Нужно тёте Инне позвонить, на пользу ли такие упражнения.
Тётя Инна была педиатром и знала всех детей в доме с рождения.
Глаше стало немного обидно: ведь ясно же, кто придумал такой турник для трёхмесячного младенца. Значит, они с Гошей совсем не дороги Гульке. Она любит только Дашку.
Глаша молча вернулась к обеду, а мама Тоня не поняла угрюмости дочери и время от времени посматривала на неё, пыталась вызвать на разговор. Но не тут-то было! Глашу грызла какая-то тоска.
О радость, к трём часам явился Гошка. С ним было всё в порядке, только нужно лечиться мазью. Глаша рассказала ему всё, и ребята бросились в сад.
Первым делом они обкопали ту сторону, где было окошко. Оказалось, что это дверь, створка которой была прижата грязюкой к стене. Они почистили всё внутри тряпками и ветошью, которые нашли в сарае, натаскали сухой прошлогодней травы и ещё немного подняли пол. Выпросили у мамы Тони несколько ящиков с цветочной рассадой и поставили на пластиковую крышу. К двери прокопали нечто похожее на дорожку. Коме того, в сарае обнаружили старую лампу и полупустую бутылку с надписью "Керосин". Начадили, пытаясь разжечь лампу. Но получилось! И всё это они сделали, постоянно сталкиваясь спинами и локтями, настолько домик был мал.
Зато в сумерках, когда из открытой двери заструился слабый свет лампы, домик показался таким красивым, таким сказочным!
Гоша и Глаша не сказали друг другу ни слова, но они постоянно думали, что стараются для Гульки. Да что там, они были уверены: это Гулькин домик!
На ночь глядя для работников пришлось топить баню. Мама Тоня, у которой даже родственники в селе не жили, с трудом справилась с печкой. Дашка на руках у сестры о чём-то погулила и вскоре заснула, положив головку на Глашино плечо.
Мама Тоня помогла работягам вымыться, и в первом часу ночи все сели пить чай с сушками.
А на улице творилось что-то странное: на все голоса пели птицы, качались ветви деревьев, в открытые окна рвалось необыкновенное для десятого июня тепло.
И пусть болели стёртые чуть не волдырей руки, несмотря на то, что работнички захватили перчатки обеих мам. Сон был счастливым и лёгким.
А утром после ночного дежурства приехала мама Надя и закричала:
-- Эй, народ, просыпайся! Диво дивное!
Народ еле продрал глаза и бросился к окнам.
Старый сад зацвёл! Осы переключили внимание на огромные розоватые цветки, налетели и пчёлы, а в ветвях залились пением птахи.
-- Слышь, народ! Сад зацвёл на месяц позже! -- засмеялась мама Надя, будто и не стояла у операционного стола. А длились её операции по десять - четырнадцать часов, со сменными бригадами.
Гоша и Глаша бросились к домику. Они так ждали Гульку! И все чудеса связывали с тем, что дочка кикиморы их простила.
Они остолбенели, когда сунули головы в дверь.
На них смотрел крохотный старичок.
Глава третья, в которой рассказывается о знакомстве с дедом-Ладуном, Домовым, Водяным и русалочками
-- Здравствуйте, -- прошептал Гоша.
-- Здрасьте, чада трудолюбивые, чада добрые! - поприветствовал ребят старичок.
-- А вы кто? - спросила Глаша.
Её голос дрожал от скрытых слёз. Она думала, что встретит Гульку...
-- Я дед Ладун, всему вокруг пестун, -- ответил старичок и погладил бороду.
-- А что такое пестун? - спросила Глаша, которая забыла про горе.
Она про всё забывала, если ей казалось что-то незнакомым и интересным.
-- Пестовать - это холить всё и лелеять, -- ответил Ладун, посмотрел на Глашу и добавил: -- Заботиться обо всём, что есть в мире.
-- А вы тут живёте? - спросил Гоша.
-- Нет, по птичьим гнёздам ночевал, у мышек жил. Да меня всякая тварь лесная привечала. - Ладун вздохнул. - А здесь мой друг покой нашёл. Вот, вчера заглянул, увидел, что и о нём вы позаботились.
-- Покой нашёл - это умер что ли? - спросила Глаша.
-- Нет, он ни жив и не мёртв, хранил его здесь до лучших времён.
-- А кто он? - Тут уже и Гошу одолел интерес.
-- Домовой. Вот, что от него осталось. - Ладун достал кулёчек. -- Когда тот домина, в котором вы сейчас живёте, строился, Домового краном повредило. Я и изладил ему этот домик, изгнаннику несчастному. Где ж это видано - домового калечить? С тех пор тому, кто строился, в новом доме покою не стало. Съехал. Сдаёт разным людям, вот как вам, -- сказал Ладун.