Страница 8 из 19
1. Аквинский, Ф. Сумма Теологии / Ф. Аквинский. – URL: https:// azbyka.ru/otechnik/konfessii/summa-teologii-tom-1/ (дата обращения: 12.12.2021).
2. Выготский, Л. С. Психология искусства / Л. С. Выготский. – Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. – 480 с. – URL: https://www. marxists.org/russkij7vygotsky/art/psichologia-iskusstva.pdf (дата обращения: 12.12.2021).
3. Загорский, М. Заметки по книге Марины Бурик «Человек и экономика в виртуализированном мире» / М. Загорский. – URL: http://spinoza.in/theory/zametki-po-knige-mariny-burik-chelovek-i-e-konomika-v-virtualizova
4. Флиер, А. Я. Культура как виртуальная реальность / А. Я. Флиер. – URL: http://ifapcom.ru/files/Monitoring/flier_cult_ virt_reality.pdf (дата обращения: 12.12.2021).
5. Иванов, А. Виртуализация общества / А. Иванов. – СПб.:
Петербургское Востоковедение, 2000. – 96 с. ISBN 5-85803-154-4. – URL: https://thelib.ru/books/ivanov_andrey/
virtualizaciya_obschestva-read.html (дата обращения: 12.21.2021).
Гегелевская логика на службе у практического материализма
Разрабатывая учение о сущности [1], Гегель идет от видимости к основанию и тут же совершает обратное движение – от основания к миру явлений и далее к действительности. “Сущность как снятое бытие первоначально обнаруживает себя как видимость в самой себе, и определения этой видимости суть тождество, различие и основание. Последние есть единство тождества и различия, и как таковое оно есть вместе с тем различение себя от самого себя. Но отличение от основания столь же мало есть голое различие, сколь мало основание само есть абстрактное тождество. Основание есть снятие самого себя, и то, к чему оно снимает себя, результат его отрицания есть существование” [1]. Мысль движется через тождество и различие, доходящее до противоположности и до противоречия как живой жизни развития. Единый процесс осуществления и разрешения противоречия в основании понимается как порождающий все существующее. И то, что первоначально было видимостью, теперь выступает как положенные моменты движения отличающей себя от самой себя единой сущности – как явления, мир явлений. Таким образом вскрывается единство голой фактичности, и перед нами предстают не просто факты, а факты в логике их порождения.
Непосредственное единство сущности и существования понимается как действительность. Существующее в то же время действительно там и тогда, где и когда оно – существенный и не отживший момент движения сущности, – “острие”, “пик” ее развития, или, другими словами, – актуально-революционный момент. Далее в марксизме строится понимание действительной практики как изменения способа преобразования объективной реальности. Ставится вопрос отношения (связи) действительного, то есть актуально революционного момента движения с миром существующего, но недействительного. Создается методологическая оптика, позволяющая отличать действительную практику от псевдопрактики.
Первая часть изложенного Гегелем повторяющегося движения мысли (от видимости к основанию) изображает проникновение мысли в сущность. Вторая (от основания к действительности) – это реконструкция мыслью независимого от конструирующей мысли движения самой сущности, изображение движения к понятию предмета – пониманию предмета в его конкретности.
Таким образом, элементарное требование, выдвигаемое Гегелем к мысли, обязывает исследователя не просто анализировать, не просто сравнивать факты с фактами и делать выводы из этого сравнения, не просто классифицировать факты и искать связи между ними, какими бы разнообразными они ни были. Логическое требование обязывает вскрывать поверхностность эмпирии как видимости, искать единое основание всей пестроты относящихся к интересующему предмету явлений, в которых и через которые движется предмет. Факты не рассматриваются как отдельные, пусть даже связанные между собой и влияющие друг на друга (даже как конечная причина и следствие), так как вообще не являются чем-то самостоятельным. Исследовать их нужно как моменты движения тотальности, вскрывая закон предмета.
Предмет, таким образом, предстает не только со стороны своей “расчлененности” на отдельные факты и связи между ними, как при анализе, а, главным образом, как движущееся целое, через синтез всех существенных определений. Это тоже предполагает сравнение, сопоставление фактов с фактами. Однако здесь подразумеваются определенные условия их отбора и работы с ними. Факты, подлежащие изучению, должны быть узловыми точками развития предмета – различными ступенями этого развития. Должна быть исследована существенная связь между этими ступенями – последовательность и порядок, в которых они осуществляются.
В послесловии ко второму изданию “Капитала” Маркс специально привел большой кусок статьи из русского “Вестника Европы” с удачным описанием того, как материалистически проводить это требование в процессе исследования. Гегелевская же демонстрация такого подхода к познанию в чистой логической форме, пусть даже с позиций идеализма, уже сама по себе – основательная критика любого эмпиризма (даже если опустить прямые критические замечания, часто встречающиеся в “Логике” [2] Гегеля).
Неудивительно, что современный эмпиризм, там, где он выступает как философия (мышление о мышлении), вообще предлагает выбросить за борт категорию сущности и все, что с нею связано, как ненаучное. Это наблюдается даже у представителей некоторых направлений, относящих себя к марксизму. Самоотнесение таких школ к марксизму связано с общим критическим пафосом по отношению к капитализму. При этом отказ от гегелевских категорий подается как позиция материализма вообще. “Капитал” [3] – произведение прикладной логики, в котором с учетом требований, выдвигаемых гегелевской общей логикой, была переработана вся политическая экономия и исследован капитализм в его существенных определениях, представлен этим гносеологическим направлением как “тоже наука”, то есть как современный позитивизм (пост, нео- и т. д., даже так не называющийся).
Здесь не место критиковать позитивистов от марксизма и их концепцию “Маркс минус Гегель”. Это было блестяще сделано до нас лучшими представителями русской гегелевской традиции, в частности, Лениным. Важно только, что такие попытки подделать марксизм под нынешнее общее состояние науки как формы общественного сознания обусловлены той ролью, которая отведена науке в совокупности современных общественных отношений. Другими словами, отказ от категории сущности определяется состоянием и способом производства действительной сущности человека.
Современное понятие сущности человека является продолжением гегелевской традиции, точнее, материалистической критики Гегеля, сохраняющей все завоевания гегелевской диалектики в области мышления.
“Фейербах сводит религиозную сущность к человеческой сущности. Но сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений” [4]. В этом тезисе, по сути, заложено направление действительного (актуально революционного) развития гегелевской традиции и продуктивной критики Гегеля в области методологии: в “свернутом” виде содержится материалистический метод восхождения от абстрактного к конкретному
По этому пути далее идет формирование понятия. “Конкретное потому конкретно, что оно есть синтез многих определений, следовательно, единство многообразного. В мышлении оно поэтому выступает как процесс синтеза, как результат, а не как исходный пункт, хотя оно представляет собой действительный исходный пункт и, вследствие этого, также исходный пункт созерцания и представления. На первом пути полное представление испаряется до степени абстрактного определения, на втором пути абстрактные определения ведут к воспроизведению конкретного посредством мышления (речь идет о движении политэкономии как науки в понимании своего предмета от населения страны к все более абстрактным определениям (первый путь) и далее от абстракций к синтезу многих определений – М.Б.}. Гегель поэтому впал в иллюзию, понимая реальное как результат себя в себе синтезирующего, в себя углубляющегося и из самого себя развивающегося мышления, между тем как метод восхождения от абстрактного к конкретному есть лишь способ, при помощи которого мышление усваивает себе конкретное, воспроизводит его как духовно конкретное. Однако это ни в коем случае не есть процесс возникновения самого конкретного” [5].