Страница 14 из 14
Отказ от кокаина ради здоровья давался ему тяжело. Нервно. Но он пока держался. Постоянно хотелось есть и спать. Постоянно нависало чувство переутомления, которое приходилось преодолевать волевыми усилиям просто для того, чтобы хоть немного поработать.
Солнце клонилось к закату.
Он взглянул на часы.
Хмыкнул.
Поднял телефон. И спросил у отозвавшегося секретаря:
— Сколько еще посетителей?
— Один.
— Кто?
— Товарищ из Ленинграда. Просит сегодня принять.
— По какому вопросу?
— По поводу проблем на заводе «Русский дизель». Говорит — дело неотложное.
Дзержинский прикрыл глаза, задумавшись.
Его сознание тут же качнулось в сторону сна. Но он удержался.
На заводе «Русский дизель» он поставил трех новых сотрудников. Из числа старых унтеров. Которые каждый день отчитывались в телеграммах. Утром. Докладывая по установленной схеме об штатных процедурах. Плюс — раз в неделю машинописный доклад, пересылаемый с железнодорожным составом. Стратегически важное предприятие. И Феликс Эдмундович прекрасно это сам осознавал. А потому опекал. И тут — внезапно прибывает некто с какими-то важными сведениями.
Чуть помедлив он поинтересовался личностью визитера.
Оказывается он его не знал. Точнее слышал о нем, так как чистка ленинградской организации уже подготавливалась полным ходом. И этот персонаж числился в списках не на увольнение, а на арест, так как, по предварительным сведениям, был связан с крупной бандой.
И вот он пришел.
Сам.
С какой-то важной информацией.
Совпадение?
Ой не факт.
— Пусть сдаст все оружие и проходит. — наконец произнес глава ОГПУ. — И охране быть на чеку. Не забудьте его обыскать, мало ли у него скрытое оружие есть с собой.
— Слушаюсь.
Секретарь повесил трубку.
Дзержинский тоже.
И еще отхлебнул чаю.
Потер лицо. И… за дверью послышалась возня.
Бах!
Прозвучал явно пистолетный выстрел. Судя по звуку — чего-то вроде 6,5-мм пистолета.
Бах! Бах!
И тишина.
Секунд через пятнадцать дверь в кабинет Дзержинского открылась и вошел секретарь. Предварительно крикнув:
— Свои!
Феликс успел за это время взять пистолет, лежавший под рукой в тумбочке и изготовился к стрельбе. Он не доверял на слово. Поэтому секретарь входил медленно и плавно.
— Что там?
— Попытался оказать сопротивление.
— Раненые?
— Меня немного зацепило, — указал он на левую руку, простреленную в ладони.
— А этот? Жив?
— Да куда он денется?
— Заводите. А сам попроси ребят тебя перевязать. Никуда пока не ходи. После перевязки — сядешь на место и будешь фиксировать всех, кто сунет нос. Хотя нет. Сначала позвони на проходную и прикажи никого не выпускать. Вообще никого. Понял?
— Слушаюсь.
Ввели.
Точнее внесли, так как его умудрились нокаутировать.
Допрос был быстрым, простым и жестким.
Сомнений у Дзержинского не имелось — он явно пришел по его душу. А значит кто? Правильно — контра. Поэтому жалости он не испытывал никакой.
Пяти минут хватило на то, чтобы получить сведения.
Феликс поднял трубку телефона.
— Михаил Васильевич?
— Да. — ответил нарком по военным и морским делам, который к тому времени уже успел вернуться со стрелкового полигона.
— Извини что беспокою в выходной. Тут такое дело… Ребята твои нужны.
— Конечно. Сколько? Куда? Зачем?
И завертелось.
Солнце клонилось к закату. А сотрудники центрального аппарата ОГПУ, подкрепленные бойцам СОН, выступали на «тропу войны». Действуя быстро, жестко и не уведомляя никого из Политбюро. В том числе и для того, чтобы не спугнуть добычу.
Это позволило в самые сжатые сроки пройти по всей цепочке до заказчика. Ее просто не сумели нормально подчистить. Ведь такой реакции от Феликса никто не ожидал. Он так раньше не делал. И уж тем более не решался арестовывать высокопоставленных членов партии. Поэтому Литвинов, как глава Коминтерна, очень удивился, когда в его спальню ворвались хорошо вооруженные бойцы и «сломали ему лицо», при попытке возмущаться.
Строго говоря, к утру весь центральный аппарат Коминтерна был арестован. А их сейфы да несгораемые шкафы опечатаны и вывезены в ОГПУ. Политбюро же обо всем этом узнало только с рассветом. От самого Феликса. И уже, по сути, сделать ничего не могло. Ибо кое-кто из задержанных успел дать признательные показания. Да и документы, найденные в сейфе Литвинова, свидетельствовали против него лучше всякого чистосердечного признания…
— … — грязно выругался Сталин, когда положил трубку.
Еще один важный ему игрок не выдержал и сорвался. А ведь он его предупреждал. Но нет, обгадился. Видимо давление его зарубежных друзей оказалось слишком существенным. Да и ленинградская парторганизация нервничала, через которую проходило довольно много «левых» денег. В том числе и Коминтерна…
[1] 2000 боевых патронов для XXI века недостаточно для удовлетворительной подготовки даже обычного линейного стрелка. Адекватные нормы выходят за 20 тысяч на одного стрелка мотопехоты. Меньше просто недостаточно для получения устойчивых навыков стрельбы.
[2] КОП-38 (1938 года) РККА подразумевал расход 35 боевых патронов на учебный курс стрелка, 141 боевых патронов для курса пулеметчика, 354 боевых патронов для курсов снайпера.
[3] 20-мм пушка Becker была разработана в Германии в годы ПМВ. После ее окончания она была продана швейцарской фирме SEMAG. Куда перешли и частью инженерные кадры. В 1924 году компания SEMAG разорилась и все ее права купила крошечная компания Oerlikon. В августе 1926 года, когда ее купила Mauser на советские деньги, она даже не успела выпустить свою новую версию 20-мм автоматической пушки. И была никому, по сути, не известна и не интересна.
[4] «Сухое» тело пулемета Oerlikon под 20х70 RB весило 43 кг. Для сравнение — тело 12,7-мм ДШК — 33,5 кг. При замене ствола на Oerlikon на 13-мм его масса уменьшиться примерно на 15 % до 32–33 кг. То есть, он будет примерно в массе ДШК. Да, энергетика патрона будет ниже на 3–4 тысячи джоулей. Но это ключевой роли не сыграет на фоне кардинально меньшей стоимости производства.
[5] 1 угловая минута на 1000 м (29 см) это современные для XXI века минимальные требования для снайперского оружия. Для полицейских снайперских винтовок еще жестче. На 100 м это рассеивание порядка 2,9 см. Для сравнения снайперская винтовка Мосина считалась нормальной при кучности 8,0 см на 100 м. Для СВД аналогичные требования. То есть, в 21 веке эти образцы оружия даже нельзя квалифицировать как снайперское оружие. В лучшем случае — винтовки улучшенного боя. А так — обычные охотничьи «стволы» нередко имели лучше кучность.
Часть 1. Глава 6
1927 год, апрель, 1. Москва
— Свет! — раздался громкий выкрик.
И в какие-то двадцать секунд в павильоне сначала погас свет, а потом вспыхнуло насколько ламп, осветив декорации.
— Тишина! — крикнул тот же голос.
Но никто и так не болтал.
Шли съемки первого в Союзе звукового фильма по лицензированной у кинокомпании «XX век Фокс» технологии «Мувитон». Это когда на пленку фиксируется не только изображение, но и фонограмма звука. Передовая тема! Прямо с самого острия кинематографического прогресса!
Вот режиссер дал отмашку.
И кинокамера, укрепленная на специальной платформе, плавно заскользила по рельсам, проложенным вдоль макета на основе папье-маше. Имитация огромного ущелья выхватывалось из сплошной окружающей темноты мягким светом. А по нему летел космический истребитель, ловко огибая выступы.
Белый. Красивый. Сочный.
Само собой — он не летел, а двигался, удерживаясь на крашенной проволочке. И перемещался он простой тягой по извилистым направляющим, к которым держатель той проволочки прижимала пружина. Однако эффект в этой полутьме был прекрасный.
Конец ознакомительного фрагмента.