Дьяволица

— Я вижу, кое-кому здесь совсем плохо?

— Видимо, простудился, — ответила я.

— Так не мучай его, уложи на мою кровать. Кстати, где тот пузырёк с живицей, что я посылала тебя через Максима?

— С собой, но там осталось всего несколько капель.

— Я дам ещё. Только уведи его, а то смотреть на него тошно.

И хотя Полина выражалась несколько резко, меня вовсе не обижали её слова. Мы удалились в комнату, где я спокойно и без лишних свидетелей покормила Дилана.

Когда я вернулась на кухню, меня уже ждали, чтобы сообщить всем важную новость.

— Как все здесь уже знают, у дочери Максима нет пары, — с места начала Полина. — Мне, конечно, странно, что ни ты, Максим, ни ты, Маша, не обратились ко мне с вопросами о её судьбе. Значит ли это, что вам всё равно? Или вы ещё на что-то надеетесь? — никто не ответил, но все напряглись ещё больше. — То есть никого не волнует судьба этой несчастной?

— Она не несчастная! — возразила Маша.

— Но очень скоро ею станет. У клана нет для неё пары.

— Мы не можем знать, как сложится её судьба! — снова подала голос Маша. Какие бы слова ни вылетали из её губ, они звучали глупо.

— Увы, это не так, — проглотила Машину глупость Полина. — Как глава клана, я знаю, что случится с ней дальше, и это очень грустно.

— Зачем ты это говоришь? — спросил Максим. — Ты хочешь сказать, что всё можно изменить?

— Как тебе известно, наш клан не единственный. Бывали случаи, что кланы по договорённости обменивались биоматериалом. Это большая редкость и большая жертва ради счастья ребёнка.

— Хватит уже загадок! — разволновался Максим. — Что за жертва?

— Единственный способ сделать жизнь вашей дочери счастливей и продлить — это отдать её в семью наиболее подходящего полуволка. Так как кланы не могут контактировать открыто, связь с ребёнком вы потеряете, ваша дочь вырастет в той культуре, в которой воспитывается её потенциальный жених.

— Я никуда не отдам свою дочь! — завизжала Маша.

— У вас пять минут, чтобы подумать, и восемь месяцев, чтобы подготовиться к этому. Долго горевать вы не будете: скоро родится ваша вторая дочь, для неё пара уже есть.

— Я против! — не унималась Маша.

— Максим? Ты такого же мнения? — обратилась Полина к брату, так как от его жены нельзя было услышать ничего толкового. — Что для вас главное: сделать всё возможное для счастья вашей дочери или потешить родительское самолюбие?

— Мы должны будем отдать её неизвестно кому? — совсем растерялся Максим.

— Поиском займётся твоя мать.

— Ну, конечно! — оживилась Света, которая только и ждала повода выступить. — Так вот ради чего вы появились! Вы собираетесь торговать детьми!

— Для справки: бабушка Марина воспитывалась в приёмной семье и была рождена членами других кланов, — сказала Полина.

— О чём ты? — воскликнула взбудораженная Света. — Самозванцы хотят украсть ребёнка! Причём тут мама?

— Я никому её не отдам! — вставила Маша, которая почувствовала поддержку.

— Так, стоп! — остановил споры Максим. — Мама, объясни, что всё это значит?

— У неё здесь нет будущего, сын, — грустно сказала я. — Решение за вами. Мне жаль…

— И куда ты собираешься её забрать?

— Пока есть только предположения. Мальчику девять лет. Где он находится, мне пока неизвестно. Из всех детей без будущего он — лучшая кандидатура.

— Из какого он клана?

— Японского.

— Я не знаю… ничего не понимаю… — вздохнул он. — Что, никаких других вариантов нет?

— Нет, — покачала я головой. — Если что-то сможем сделать, мы тебе скажем. Самое важное — договориться с главой того клана. Придётся ждать, когда Дилан поправится.

— Эту новость вы хотели сообщить мне вчера? Поэтому приехали тётя Света с Машей? — не унимался Максим.

— Да, Максим. Я не хотела, чтобы ты всё испортил, — сказала Полина с лёгким раздражением, как бы показывая, что обо всём этом можно было догадаться и раньше.

— И ты всё знала? — перекинулся он на меня.

— Что они приедут — нет, — честно сказала я. — О том, что у твоей дочери здесь нет будущего, я узнала вчера.

— Почему мы должны отдать Риту так рано?

— Потому что совместимость условная, с годами она исчезнет, если их не соединить.

Максим печально кивнул головой, дал согласие.

— Что?! — подскочила Маша. — Да я увезу её, и никто нас не найдёт! Предатель, я ненавижу тебя! Вы все здесь предатели! — она разрыдалась.

— Кто-нибудь дайте ей валерьянки, ей вредно волноваться, — сказала Полина.

Никто даже бровью не повёл, что Маша ждёт второго ребёнка, все были так шокированы трагедией.

Полина усмехнулась:

— Кое-кому, кстати, пора отправляться в дорогу. Жду не дождусь, когда в этом доме наступит тишина.

Меня как раз волновал вопрос, на чьей машине мы с Диланом будем добираться до города:

— Максим, ты подвезёшь нас до аэропорта?

— Ты посадишь его в самолёт в таком состоянии? — удивился сын.

— У нас мало времени в запасе. Я и так перенесла бронь в отеле на день. Когда прилетим в Москву, успеем немного отдохнуть. Так я могу на тебя рассчитывать?

— Да. Маша с Ритой вернутся в город вместе со Светой.

— Тогда мы начнём собираться, — был мой ответ.

***

Всю дорогу до аэропорта Дилан проспал под действием живицы, а вместе с ним вздремнула и я. Наконец-то мы вдали от истеричных барышень.

Пока летели, у Дилана снова заболела голова, да так сильно, что он впал в состояние полубессознательности: стонал, ворочался в кресле, мотал головой.

После перелёта, когда мы, наконец, заехали в гостиничный номер, я без сил свалилась на постель и до утра следующего дня не могла заставить себя подняться.

Дилан снова проснулся с кислым выражением лица Ему вообще не хотелось никуда ехать. Я с трудом подавляла своё раздражение, по рассеянности разбила чашку и чуть не забыла в номере сумку с документами.

День снова выдался суетный и выматывающий. Разговаривать не хотелось, но и молчание было тягостным. Я ждала подходящего момента, чтобы хватило сил поговорить о нависших неприятных вещах и оставить их позади раз и навсегда. Однако пока что с силами у нас обоих был напряг.

Из аэропорта в Исландии мы добирались до нашего отеля на микроавтобусе с другими такими же туристами. В номер заселились поздно вечером.

На Дилана было больно смотреть: ему пришлось сидеть всю дорогу. Прилечь было некуда, поэтому он ёрзал на месте и не мог заснуть, оттого что затекли ноги и спина. Я ждала, пока эти мучения кончатся, и утешала себя тем, что впереди нас ждут три недели отдыха. Я возлагала большие надежды на этот короткий промежуток времени.

Наш отель располагался прямо на берегу геотермального бассейна, Голубой лагуны. Живописный вид из окна я смогла оценить только утром, когда рассвело. Вода в этом природном источнике круглый год держала температуру около сорока градусов, а цвета была молочно-голубого, и выглядела так сказочно, что мне непреодолимо захотелось в неё окунуться.

Однако Дилан никак не отреагировал на открывшуюся красоту, словно в нём окончательно сели батарейки, поэтому после завтрака я одна и в отвратительном настроении спустилась к воде.

Я легла на воду и позволила себе немного расслабиться, вдыхая прохладный свежий воздух. Однако прошло всего около десяти минут, и Дилан начал стонать и умолять меня вернуться.

«Диана… пожалуйста, приди, мне плохо… пожалуйста…»

Сначала я игнорировала его голос в своей голове, потом, злая, всё-таки вышла из воды.

В номере на постели лежал он, жалкий на вид и похожий на мумию.

Я села на край кровати. Обнимать и целовать его мне не хотелось. Я не нашла в себе даже сил улыбнуться. Но тут мне подумалось: если я сейчас отвернусь от него, это будет значить провал, мы проиграем, и после этого уже никогда не станем такими же сильными и едиными, как раньше.

«Я клянусь, что, как только приду в норму, буду охранять твой покой, — пообещал Дилан, теребя мою ладонь в своих руках. — Прости меня.»