Страница 5 из 67
Что там стало с ними дальше, я не могу больше на это смотреть, остановившийся и замерший на какое-то время сосед вернулся к своей теперь уже обычной, бытовой жизнедеятельности для поглощения ближних своих. Расслышав, как застонала неуклюже перебирающаяся за ограждение балкона жена, попробовав схватиться погрызенной рукой за ограждение балкона, Григорий мгновенно развернулся и, выставив обе руки вперед, кинулся к своей недоеденной жертве, в прошлом — сильно любимой жене, по три раза на дню.
Он заслонил широкой спиной от меня произошедшее, поэтому я так и не понял, сама ли отпустила руки Алевтина или он сбил ее с неудобной позиции. Она просто упала плашмя на бетонное ограждение вокруг дома после секундного полета и осталась лежать, вокруг головы начало быстро растекаться пятно крови.
Насколько я могу рассмотреть одним глазом, вторым я гляжу на соседний балкон, боясь потерять Григория из виду.
Григорий перевесился вниз, тоскливо простонал и застыл в этой позе, пожирая уже только взглядом, одним только взглядом тело своей бывшей жены. У меня мелькнула надежда, что он прыгнет за ней следом и избавит меня от ужасного соседства. Но, какой-то инстинкт самосохранения у него, похоже, еще остался, поэтому, он только подвывает и таращится вниз, как будто горюет о своей безвременно погибшей супруге.
Все же, мы живем на восьмом этаже и вся территория под балконами с нашей стороны забетонирована. Как и парковка для машин блатных жильцов, стоящих в пяти метрах от стены дома, сейчас уже почти пустая. Поэтому, отделаться только ушибами при падении не получится. Что понимает даже такой тупой зомби, хотя, и при жизни сосед не производил впечатление особо умного человека. Алевтина выглядела поумней и более развитой, но, неудачный выбор мужика и пришедшая в наш мир Система отправили ее красивое тело на тот свет.
Хотя, как знать, не повезло ли ей сейчас? Так быстро и сразу избавиться от ужаса новой жизни!
Немного тебя погрызли и все, ты уже в раю.
Вот тогда я в первый раз назвал изменившихся людей этим словом — зомби. Не очень толерантным, но я подумаю об этом потом. Если выживу сегодня.
Черт, отойти далеко от балкона и закрыться в квартире я боюсь, пластиковая дверь ненадолго задержит крепкого мужика, которым Григорий казался еще недавно, если он переберется через ограждение. При закрытии она сильно скрипит, уже провиснув, я не хочу привлекать внимание соседа ни за что на свете, пусть висит вниз головой и дальше негромко урчит и постанывает.
Я отвлекся от него и нажал на экран смартфона, собираясь позвонить родителям и узнать, только ли у меня твориться под балконом такой треш или это уже общее явление. Крики людей, пытающихся спастись и рычание новых любителей человеческого мяса раздаются по всему парку, отвлекают Григория, алчущего мяса живых и я со своими тихими шагами и попыткой позвонить пока не привлек внимание обратившегося в какого-то вервольфа соседа.
— А ведь с ним точно придется что-то решать, — понимаю я, — Он сам по себе не рассосется, крепкий мужик на сто килограммов. Никуда не денется и скоро обратит внимание на соседний балкон. Впрочем, если не шуметь совсем и спрятаться в квартире, может и не обратит.
Звонок проходит, только ответа на него нет и предчувствие чего-то страшного охватывает меня.
Я звоню снова и снова, только ответа все равно нет, крики в парке не уменьшаются. Там все так же кто-то кого-то ловит и загоняет дергающейся походкой. Звуки сирен из-за парка продолжают раздвигать воздух, но, сильных ударов сталкивающихся автомобилей больше не слышно.
Вдруг Григорий взвыл особенно тоскливо, сползши вниз как можно дальше по решетке ограждения, я тоже выглянул вниз и мне стало совсем дурно. Пожилая восточная женщина, работавшая продавщицей в магазинчике, выбралась на улицу, по лестнице спустилась вниз и теперь азартно грызет мою мертвую соседку за шею, встав на четвереньки, как собака.
Почему-то именно эта сцена уверила меня окончательно, что мир изменился вокруг окончательно и теперь моя жизнь только в моих руках. Может, я еще успею к родителям, куда мне захотелось попасть больше всего на свете в эти минуты.
Спрятаться от этого ужаса и чтобы мама приласкала и успокоила своего сына…
Придется постараться и поспешить, чтобы застать их живыми. Хотя, теперь не знаю…
Связь еще есть, но, они не отвечают на звонки и сами не перезванивают и самые дурные предчувствия охватывают меня.
Вырвав кусок мяса из сдобного тела Алевтины, продавщица подняла лицо к верху и, как мне показалось, уставилась на меня такими же белесыми глазами. Я шарахнулся от этого взгляда к двери и сбил пустую бутылку из-под пива, которая громко запрыгала по выложенному плиткой бетонному основанию балкона.
— Блядь! Только не это! — мелькнула у меня мысль, но я уже понял, что мой перфоманс не прошел незамеченным соседом, который повернул голову и разглядел меня с наружного угла своего балкона. Он как-то неуклюже переполз, переместился и соскочил на пол. После чего вытянул руки в мою сторону, прошел расстояние до ограждающего наши соседние балконы ограждения с пластиком и уцепился за него, закидывая, достаточно неумело ногу на мою сторону, зато — очень целеустремленно. Теперь я у него иду первым блюдом на обед, судя по его настроению и нежному повизгиванию.
— Пошел на хрен, мудак! — заорал я изо всех сил, пытаясь голосом испугать соседа, но, только воодушевил его своими паническими нотками в голосе, он даже весело заурчал, с понятным интересом таращась реально высасывающими из меня мужество буркалами.
Бывший человек, в общем-то неплохой по жизни сосед Григорий, упорно лезет на мою сторону и вскоре полностью переместится сюда. Что-то внутри меня подтолкнуло решать проблему до ее появления, то есть, до полного появления наглого соседа, любителя человеческого мяса, на моей стороне. Пока он висит на руках и как-то неуверенно перебирает ногой, пытаясь нащупать опору под нее — это лучшее время, чтобы отправить его вниз. На встречу с безвременно ушедшей от него Алевтиной. На которую теперь целиком претендует продавщица нашего убогого магазинчика.
У меня едет крыша, от таких моментов, стремительно врывающихся в мозг, которых просто не может быть в моей жизни!
Сомнения у меня все равно присутствуют в реальности происходящего, я пока определенно опасаюсь совершать поступки, переводящие меня однозначно за черту закона.
Я подхватываю одновременно топор и бутылку-предательницу и сразу же отправляю ее в голову Григория мощным замахом, желая обойтись легкими телесными, если наш небольшой междусобойчик когда-нибудь дойдет до рассмотрения мировым судьей.
Пока, без применения аргумента в виде острого лезвия топора.
— Судьи, которого теперь жрут прокурор с секретаршей, наверняка, — успел подумать я, — Или он их, тоже вполне реальный вариант. Хотя, сегодня суббота же, все отдыхают в госорганах.
С расстояния в метр я попал как надо, прямо в лоб, прямо донышком и смог затормозить бывшего человека и соседа на последнем рубеже своей собственности.
— Ценное наблюдение, — подумал я, замечая, что удары по голове заставляют впадать в ступор бывших людей, мгновенно превратившихся в страшное неизвестно что.
Не знаю про всех, но с Григорием это работает.
Только, крепкие руки соседа не разжались, к огромному моему сожалению, тело осталось висеть почти полностью за краем балкона, одна нога закинута на мою сторону и Григорий не отправился вниз. Бутылка не разлетелась вдребезги об крепкую кость, только, гулко ударила и разбилась уже внизу об асфальт.
Зато, с левой стороны от себя я услышал знакомое уже урчание, фанера, разделяющая меня с другим балконом и защищающая по утрам от солнца, оказалась выдрана за один рывок и теперь уже другой сосед, дядя Леня, старый приятель моего деда, такими же точно белесыми зрачками уставился на меня.
Вообще, жена у него есть, почему он один остался в квартире и теперь конкретно заинтересовался мной — я не знаю. Наверно, она осталась на даче или бродит по комнатам, может, осталась заперта в туалете или ванной и не может выбраться. Не мое это дело, где загуляла баба Валя, вот, дядя Леня — точно новая проблема.