Связь

— Как вы выживаете в таких условиях? Корабль разваливается на части, команда и капитан сборище маниакальных психов, с развитием на уровне неандертальцев, вы же контактируете с жителями разных миров? Неужели после стольких лет проведенных в космосе, вы не задумываетесь о том, что ваши Пра-Отцы очень и очень заблуждались?

Бэйт, отрешенно наблюдая за тем, как лицо мужчины помещенного в медкапсулу, становиться постепенно нормального цвета и на щеках даже проступает румянец, от вводимых медкапусулой препаратов, ответил Аль:

— Госпожа, за то время что мы в космосе, у нас погибло четырнадцать членов команды, и двое из-за того что после расстыковки они не успели убраться из шлюза, их просто выбросило в открытый космос. Но желающих попасть к нам на корабль не становится меньше. У нас есть значительные, но единичные улучшения корабля, и только это позволяет нам держаться на плаву, в том числе в особенно удачные моменты захватывать корабль Службы, и «приглашать» в гости такого очаровательного врача как вы Госпожа.

Аль показалось, что Бэйт как-то мерзко ухмыльнулся, но не стала комментировать его слова, однако через минутное молчание все таки сказала:

— Если бы не ваша жестокость и безрассудство, и то оружие которым признаю вы в совершенстве владеете, вы были бы жалки. Жалкие озлобленные на весь мир гуманоиды.

Аль обтерла руки тонким нетканым полотенцем и вышла из медотсека. В коридоре она практически столкнулась с Капитаном, тот оглядел ее с головы до ног и хотел что-то спросить, но она, не дожидаясь вопроса, стремительно ушла по коридору в сторону своей каюты. Капитан обернулся и смотрел ей в след, пока она не скрылась за поворотом. Войдя в медотсек, Капитан обнаружил брата сидящим на кресле. Бэйт выглядел безучастным и очень уставшим.

— Что произошло?

— Произошло то, что я чувствую куском дерьма, который на консервной банке мотыляется в космосе.

— Прекращай ныть, есть работа! Мы можем очень и очень хорошо подзаработать на купце.

— Послушай ну зачем тебе это нужно? — Раздраженно спросил Бэйт. — Ты умираешь, нахрена тебе все эти бесполезные движения? Или ты надеешься, что она передумает?

— Нет, я не надеюсь… Хотя что я вру то сам себе. Конечно, я надеюсь на это. Но даже если этого не произойдет, и через четыре с половиной месяца я закончу свой путь, я хочу быть уверен, что с тобой, с моим братом, все будет хорошо. — Мейт приобнял брата за плечи и продолжил. — Тебе не кажется, что мы только и делали, что жили в свое удовольствие, а теперь мне хочется сделать, что ни будь для тебя и моей команды.

Бэйт с недоверием покосился на старшего брата:

— Это ОНА так на тебя влияет?

— Наверное … Идем мне нужна помощь каждого члена команды. На корабле купца тридцать пять тон зерновых культур, нам нужно по максимуму освободить грузовые отсеки и перетащить в ручную груз на свой корабль.

— А где ты поселишь купца и его команду? У нас нет кают.

— Я уже разъяснил это уважаемому купцу, они разместятся в грузовом отсеке. Больше мы ничего предложить им не можем.

— Ну что же. — Обреченно сказал Бэйт. — Приступим.

Через два часа Аль, заинтересованная тем, что происходит, с удивлением обнаружила всю команду, включая Капитана и судового врача в грузовых отсеках. Мужчины, за неимением роботов-погрузчиков, на себе перенесли контейнеры с зерном, а теперь закрепляли все это в грузовых отсеках. Наблюдая за работой команды, Аль вдруг поняла, что этот тот самый отсек. И рассматривая широкую спину Капитана, который еще не заметил ее присутствие и работал наравне со всеми, вдруг отметила, как блестит пот на его шее и лице, а на правой руке глубокая ссадина в районе локтя. Она вдруг вспомнила его, его тело, кожу и запах. Она помнила, какой он, какие у него сильные пальцы на руках, потому, что когда он сжимал ей запястья ей казалось, что еще немного и кости хрустнут. Стало до дрожи отвратительно и гадко. А Капитан в этот момент уронил тяжелый контейнер себе на ноги. Вздрогнув от боли, Мейт обернулся и увидел Аль. Как обычно она не смогла ничего прочитать в его глазах. А Мейт с усилием приподнял край контейнера и вытащил из под него левую ступню. Аль видела, что край контейнера, проткнул острой крепежной скобой ботинок и ступню Капитана насквозь, и под левым ботинком уже образовался грязный, бордовый след. В этот момент Аль вдруг отпустили воспоминания, и внутренне расслабившись, она вернулась в свою каюту. И в тот вечер о Капитане она больше не думала.

А Мейт, смолчав и ни сказав ничего брату или команде, продолжил работать, и отправился в медицинский отсек, только когда груз был закреплен, купец и его команда находились у них на борту, а второй помощник отстыковал их корабль и стал уводить его на стартовую точку курса проложенного до одной из планет сектора Т-10.

Бэйт, обработав и зашив рану на ноге старшего брата, помолчав некоторое время, спросил:

— Объясни мне, я не понимаю. Зачем все это?

— Что «это»? Купец и его груз? Это выгодное дело…

— Ты же понял о чем я. — Перебил брата Бэйт. — Я о ней. Ты как собака на коротком поводке. Ты же не такой. Где тот, кто является моим братом? Где тот, кто мой Капитан?

Некоторое время Мейт молчал, но его брат ждал и Мейт ответил:

— Я был готов бороться, но до того момента как она … у нее же почти получилось… не знаю, что то сломалось внутри меня. Больше нет сил на борьбу. Не с ней. Эту войну я проиграл.

— Но ты не мог из сильного, уверенного, жесткого мужчины превратиться в хлюпика, пускающего розовые сопли! Место женщины…

— Я знаю учение Пра-Отцов! — Жестко перебил брата Мейт. — Но теперь мне кажется, они ошибались. Ты смотришь визор? Новостные каналы? Видишь, как живут гуманоиды на других планетах? На тех планетах, где дети не умирают в младенчестве, от давно излечимых во всем мире болезней. Братья не убивают друг друга, для того чтобы занять место капитана на старом разваливающимся корабле. И отцы не продают своих дочерей в рабство. И матери, это матери, а не бесправные рабыни.

Мейт замолчал, а потом с ожесточением продолжил:

— Я помню, как ты плакал, когда отец продал мать работорговцам. Ты думал я не слышал и не видел этого, но это было не так. Я уже не плакал, потому что отец выбил из меня это, и из своего сына, если бы он у меня был я тоже выбил бы эту способность. Но мы же любили ее и ты и я. А ей исполнилось тридцать пять лет, и отец посчитал что неразумно содержать и кормить женщину, которая по его мнению, уже не принесет здоровых детей, а сыновья в ней уже не нуждаются.

Бэйт молчал, он помрачнел и опустил глаза. Он помнил.

— Ты был еще маленьким, тебе было только пять лет, а мне семь. Я хорошо ее помню. Она была хорошей, она любила нас, хотя видела, что отец растит из нас монстров. И она была не виновата. Сейчас, когда в мой жизни появилась Елена, я стал вспоминать и анализировать. И ты знаешь, я думаю, они были не правы. Пра-Отцы. У меня вообще такое впечатление, что они словно поставили над нами эксперимент. А мы пошли по пути наименьшего сопротивления. Куда проще быть садистом и ублюдком, и зарабатывать космическим пиратством, чем как она стать судовым врачом, будучи девчонкой с аграрной и захолустной планеты.

— Я не знаю брат, для меня это … мы же привыкли к другому, другому миру и другой жизни. И она не так плоха мне кажется. Наша жизнь.

— Кому не плохо? Для тебя? Кому?!

Мейт, разозлившись ушел из медотсека на капитанский мостик, где жил последнее время. Он уже привык к дурацкому анатомическому креслу 20-х годов прошлого века, и к тому, что для того чтобы сходить в туалет нужно тащиться в конец длинного полутемного из-за вечной экономии энергии коридора. Иногда он, лежа в кресле, мечтал о том, как было бы хорошо стать Капитаном своего нового строящегося корабля, где удобные и просторные каюты, хорошо оборудованный медотсек и пищеблок. И как было бы здорово если бы Она была рядом, просто рядом с ним в это время, как судовой врач его корабля и может быть даже как друг. Это слово он услышал по визору, он конечно знал, что оно означает и слышал и возможно использовал его раньше, но сейчас оно приобрело другой смысл. Мечтать о чем-то большем было страшно, и противно от самого себя. Он никогда не был дураком, хотя сейчас задумываясь о своей жизни, он удивлялся как его отец и учение Пра-Отцов не выбили из него все зачатки разума. Но того, что осталось, хватило на то, чтобы стать хорошим капитаном пиратского корабля. И его старый и изношенный долгими годами корабль был усовершенствован лично им. И чертежи нового корабля он делал почти все сам. Поэтому он отчетливо понимал, что никаких шансов нет, новый корабль будет готов через пять месяцев, но примерно через четыре — четыре с половиной его не станет. И команда корабля во главе с его младшим братом, вышвырнет его тело в открытый космос, где бы они не находились в это время. И еще ему казалось, что его смирение и спокойствие это некая генетическая память, что досталась ему от далеких предков с планеты Эйтон, он стал более трезво оценивать происходящее, и все чаще подвергать критике свои поступки и поступки своей команды. Сейчас ему было как-то стыдно из-за того что он вспылил и хотел убить этого неудачливого торговца, и только вмешательство Елены его остановило. Пол года назад он и не задумался бы, не стал разбирать причины и мотивы, и никогда бы не подумал о себе, что чуть не повел себя как идиот. Конечно, в настоящий момент чужая жизнь не была для него настолько ценна, но он уже знал, что будь у него время, все бы изменилось, и ему не казалось это ужасным и признаком слабости.