Страница 32 из 41
- Что? - переспросил он непонимающе.
- Что слышал. Ты знаешь, каково жить со мной. Пора тебе узнать, каково будет жить с отцом, если ты намерен с ним остаться. Ты должен знать, что тебя будет ждать, прежде, чем принимать решение.
Вадим, очевидно, был обескуражен. Он кинул взгляд на свою растормошенную сумку и спросил:
- Поможешь мне собраться?
- Нет, - покачала я головой. - Раз ты считаешь себя достаточно взрослым, чтобы обвинять родную мать, то будь и достаточно взрослым, чтобы самостоятельно собирать свои вещи.
С этими словами я вышла, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать.
Вадим появился в прихожей, где я его уже ждала, примерно через двадцать минут. Я оглядела его топорщившуюся во все стороны дорожную сумку, по которой было видно, что вещи внутри понапиханы как попало, и едва сдержалась, чтобы не расстегнуть ее и не уложить все аккуратно.
- Ты знаешь, где живет твой отец? - спросила сына и тот кивнул, назвав адрес в центре города.
- Я напишу ему, что мы едем, - сказала, кивая на выход.
Ответ от Антона пришел мгновенно:
«Ты рехнулась?! Он мне тут сейчас вообще не нужен!»
«Скажешь это ему лично сам», - быстро напечатал я в ответ и вызвала такси.
В машину я села вместе с сыном. Мысли о том, что, возможно, поступаю неверно, буквально сжирали изнутри. Но как еще переубедить того, кто занял не мою сторону - я не знала. По всему выходило, что мое слово против слова Антона не стоило для Вадима и ломанного гроша.
Мы провели всю дорогу в тишине. Я боролась, как могла, с бурлящим внутри отчаянием и чувством, что меня предали. Все. Абсолютно все. Муж, сын и даже… Адам. Что я сделала такого, чтобы заслужить все это? Слишком любила? Слишком многое позволяла?
Последняя мысль заставила вздрогнуть. Перед глазами всплыло лицо с темными, пробирающими до глубины души глазами. Почему мысль о том, что Адам мне лгал, ранит так сильно? Между нами ведь почти ничего не было.
Ничего, кроме надежды. Надежды на то, что еще могу быть счастлива и желанна.
По факту же оказалось… что? Что он спал со мной по приказу Лемешева? Или с какой-то иной целью? Может, именно для того, чтобы дать Антону повод опозорить меня перед сыном?
Машина притормозила у высотного здания и мы с Вадимом вышли. Некоторое время стояли, молча, не решаясь нарушить тишину или сделать первый шаг - прочь. Наконец я собралась с силами и заговорила:
- Если тебе здесь не понравится, ты можешь позвонить мне в любой момент и я тебя заберу. Я люблю тебя, Вадим, и именно поэтому даю возможность принять решение самостоятельно. Но я буду надеяться, что ты, будучи умным человеком, поймешь все верно. Я никогда не говорила плохо о твоем отце, не желая тебя против него настраивать, но он, в свою очередь, делает все, чтобы настроить тебя против меня. Подумай об этом.
Вадик кивнул, явно растерянный и мы двинулись ко входу в дом. Дрожащими пальцами я нажала на кнопки домофона и встроенная камера мигнула, снимая нас. А затем из динамика послышался истеричный голос:
- Проваливайте отсюда!!!
Вадим растерянно на меня оглянулся, а я сказала:
- Если хочешь, мы уедем.
Он упрямо покачал головой и в этот момент раздался голос Антона:
- Я сейчас спущусь.
Он появился примерно через пять минут. Взглянул на меня так, словно я была источником всех его бед и безо всяких извинений отчеканил:
- Аня сегодня… не в настроении.
- Очередной припадок? - вздернула я бровь.
- Ты говорил, она будет мне рада… - пробормотал Вадим, явно сбитый с толку этими криками из домофона.
- Так и есть! - тут же отреагировал Антон. - Ну, пошли.
Вадим чуть прошел вперед, а я быстро выкинула руку и вцепилась в рукав Антона.
- Если с головы Вадика хоть волос упадет - тебе конец, Семиверстов.
Он издевательски рассмеялся:
- Что, угрожаешь мне своим любовником? Бессмертной себя почуяла, раз с богатеньким спишь?
Я сжала челюсти, чтобы не поддаться искушению плюнуть в это, теперь ненавистное, лицо.
- Для того, чтобы отрезать то, за что тебя любит Анечка-истеричка, мне посторонняя помощь не потребуется, - процедила я сквозь зубы. - Так что следи за ребенком в оба.
- И, кстати, не забудь показать Вадиму свой автопарк, - произнесла уже громче, так, чтобы сын меня слышал. - Уверена, ему будет интересно.
Я заметила, как рука Антона сжалась в кулак. На мгновение мне показалось, что он готов меня ударить.
- А ты действительно изменилась… - произнес он с кривой усмешкой.
- Хороших выходных! - сказала я вместо ответа и помахала сыну рукой прежде, чем выйти на улицу.
С тихим шелестом шин такси остановилось у дома Адама. Было уже достаточно поздно для подобного визита, но я хотела знать правду. Больше ни единой минуты, ни единой секунды не была намерена позволять над собой потешаться!
- Милана? - удивился Адам, открыв на мой звонок и тут же расплылся в улыбке. Такой мягкой, такой соблазнительной, что меня буквально затрясло от того, что это могло быть всего лишь фальшью.
Я решительно прошла внутрь, ускользнув от протянутой ко мне руки. Замерла посреди холла и, стоя к Адаму спиной, сказала:
- Мой сын заявил, что намерен жить с отцом. И знаешь почему?
Я быстро обернулась к Адаму, чтобы считать выражение его лица, но там было лишь непонимание.
- И почему же? - спросил он, озабоченно хмурясь.
- Потому что я сплю с братом любовницы его отца.
- Черт!
Он остервенело провел рукой по волосам и твердо заявил:
- Я могу все объяснить.
- Ну, попробуй, - пожала я безразлично плечами, хотя внутри все клокотало и болело. Все, чего мне сейчас хотелось - кричать в голос, пока не охрипну, пока не останется сил, пока не иссякнет все, что убивало изнутри. Пока не останется никаких вообще чувств, кроме пустоты.
- Я действительно сын Романа Лемешева, - начал Адам.
Я его перебила:
- Ты сказал мне, что знать их всех не знаешь!
- Так и есть, - жестко заявил он и приблизился ко мне на шаг. Я отступила.
- В этом я тебе не солгал, - продолжил Адам, покорно застыв на том расстоянии, которое я между нами очертила. - Он отослал меня прочь сразу, как я родился. Я был не нужен своей матери, не входил в ее планы на жизнь - и она скинула меня на шею Лемешева. Но ему я тоже не был нужен - наняв няню, он отселил меня прочь, чтобы не нервировать моим существованием свою любимую дочь. А позже отправил учиться в Лондон, долой с глаз, подальше от неудобных вопросов, которые я ему задавал.
Я молчала, потрясенная.
- За всю свою жизнь я видел этого человека считанное количество раз. Я совсем не знаю ни его, ни его дочь. Все, что я знаю… это то, что я их за это ненавижу.
- Но причем тут я?! - вырвалось у меня отчаянно.
Он посмотрел на меня с сожалением, с затаенным чувством вины.
- Я говорил тебе, что ты мне сразу понравилась. Я не лгал. В тот вечер, на дне рождения Анны, я… наблюдал за тобой. Знал, кто ты и… восхищался тем, как ты держалась. Восхищался твоей смелостью и силой духа. И даже слезами, которые ты хотела от меня скрыть.
Я неверяще покачала головой:
- Все это хорошо для какой-нибудь романтической комедии, Адам! А мы не в кино, это - моя жизнь! И в этой жизни ты оказался еще одним человеком, которому я зря верила!
Теперь он уже не выдержал. В несколько шагов оказался рядом, взял меня за плечи и чувствительно встряхнул.
- Не зря! - проговорил горячо. - Я признаю, что кое-что скрыл от тебя - но именно потому, что опасался такой реакции. Потому что боялся, что, узнав мою фамилию, ты не захочешь иметь со мной ничего общего!
- И был прав! - огрызнулась я.
Он резко убрал руки с моих плеч, словно обжегся.
- Тогда что ты тут делаешь? - спросил с кривой улыбкой. - Зачем тебе моя правда, если ты ненавидишь меня только за то, какая у меня фамилия?