Курьерская служба

— Ну, чего? — голос показался недовольным.

— Хотел бы уточнить, есть ли решение по вопросу моего трудоустройства?

После некоторой паузы он ответил весьма эмоционально:

— Парень, я вообще не понимаю, что с тобой не так? Я же, блин, сказал тебе, что тебя берём, что ты принят, начальство одобрило стажировку. А ты выдал какую-то тираду, что тебя заставили, что в жизни к нам не пойдёшь, и бросил трубку. В итоге все твои бумаги о зачислении на стажировку я порвал, выкинул в урну и приказал собеседовать новых. Ты и дальше так будешь мозги нам сношать? А?!

— Корней Константинович! Я не могу сказать точно, что именно я сморозил, но причина была в том, что я попал под воздействием мощного сенситивного психолога, который вызвал у меня приступ агрессии. Моя матушка решила, что моё умственное здоровье следует проверить после внезапного отчисления, и отвела в какую-то шарлатанскую клинику. Уверяю, что сейчас я нахожусь в полном здравии и принял решение. Я хочу на вас работать.

После моей тирады снова последовала некоторая пауза, где было слышно приглушённое бормотание с парой бранных словечек.

— Ладно, хрен с тобой. Без тебя минимальная группа на стажировку от подразделения не складывается. В понедельник к двенадцати с документами и с постиранной формой во второй московский офис! Рост у тебя какой?

— Метр семьдесят пять, — прикинул я.

— Хорошо. Завтра вышлем форму курьером.

В трубке раздались гудки.

Следом я позвонил Сиду и чуть не заорал в трубку:

— Сид! Это я. Вытаскивай меня отсюда!

— Барь, я сейчас не могу. Я в ресторации с Софьей заседаю. В Москве.

Голос показался каким-то непривычным, даже обиженным.

— Скажи хоть, где я? И что с тобой?

— Эльдар Матвеич. Ты меня вчера на три буквы послал за то, что я помогал какому-то злодею внутри тебя, и пообещал продать первому встречному скупщику душ.

— Исидор Васильич, I assure you that I'm back. Ich bin dieser mysteriöse jenseitige Beamte. Comment... comment, en plus de co

Похоже, это подействовало. Мой комардин перешёл на шёпот.

— Ого! Вернулся, значит. Хм… Верю. Сейчас буду думать. Но не раньше, чем через часа два.

— Где я? — повторил я.

— А ты сейчас… в частной клинике какого-то хмыря, который заходил к твоей матушке. В Климовке, это в двух километрах от дома.

— Сам отсюда я выйду?

— Не знаю. Вроде не тюряга. Вещи завозил позавчера, видел, что там садик небольшой, и люди гуляли. Оградка… Я бы перелез, ты — не знаю, что у тебя там с силой. Да и Валентина Альбертовна явно будет против. Она убеждена, что тебя теперь годами лечить придётся.

— Ясно.

Новость слегка огорчила — я не особо представлял, что можно ожидать от моей маман, но всё говорило том, что домой лучше не возвращаться. По крайней мере, пока. К тому же, более идеального момента, чтобы выпорхнуть из-под материнского крыла в ближайшие месяцы — не было.

В телефонной трубке послышался женский голос, сказавший что-то недовольное, вроде “ну долго ты ещё?”. Сид ответил:

— Слушай, барь, там недалеко от тебя есть шикарное луороветланское кафе. Иди туда. Я тебе помогу и оттуда тебя вытащу. Только просьба одна небольшая…

— Продавать тебя я не буду, — сказал я, на ходу натягивая обнаруженную в шкафу куртку.

— Очень надеюсь. С недвижимостью бы помочь… Надоело уже в барском домике куковать.

Сначала мне подумалось, что Сид откровенно наглеет, но потом я подумал, что помочь будет вполне резонным в моей ситуации.

— Помогу, — кивнул я. — Хоть завтра.

— Спасибо! — обрадовался он. — У меня есть одна идея, и деньги есть кое-какие, но пока не решил. Хотя, конечно, буду всё по закону — куда ты, туда и я.

— Собирайся и выезжай ко мне уже, — прервал я его диалог

Вещей в комнате было немного: пара книг, гигиенические принадлежности и одежда. Натянув и рассовав по карманам всё, что можно, а часть оставив, я вышел в коридор.

Где нос к носу столкнулся с крепкой тёткой в халате, тащивщей капельницу.

— О, какой живчик! Вскочил. Эй, санитары!

Я толкнул её, повалив на пол вместе с подвеской для капельницы. В руке я заметил ключ, потянулся, чтобы схватить, но мою руку под локоть схватила мощная лапища медсестры.

С противоположной стороны с табуретки неспешно поднялся крупный мужик. Недолго думая, я подхватил свободной рукой стойку от капельницы и врезал сначала по державшей меня руке, потом в бок. “Только без увечий”, — прозвучало в голове. Не стоило оставлять после себя разные попытки причинить вред здоровью. Развернулся и ударил в плечо санитара, оттолкнул его к стене, подлез под руку и вынырнул в дверь. Пока всё складывалось удачно. Теперь я оказался в небольшом холле. По центру было что-то вроде пункта медсестры, за столиками сидели больные , главным образом пенсионеры, а в больших панорамных окнах виднелась зелень сада.

— Куда! — воскликнула тётка, сидевшая в островке. — Светозар Михайлович вас не выписал!

От неё исходила неприятная, напряжённая аура, а в сжатой руке мелькнул амулет. Как только я взглянул на него — вмиг ноги стали ватными, расслабленными. Мне хватило воли отвести взгляд в сторону, и тут же эффект прекратился.

Рванул через весь зал к большим закрытым дверям. На стекле виднелась надпись: “Клиника доктора Кастелло”, а табуретка рядом пустовала — видимо, охранник очень удачно отлучился. Долгих две секунды понадобилось, чтобы повозиться с замком, за это время толпа из трёх моих преследователей уже почти настигла до меня, зазвенела сирена, но я выскользнул наружу и закрыл дверь на ключ.

В крохотном внутреннем саду, ограниченном с двух сторон флигелями, а с третьей — забором, тоже сидел дежурный санитар. Совсем молодой парень охранял парочку кемаривших на лавке пенсионерок и сам неспешно читал книгу. Услышав шум и приглушённую сирену, как-то совсем рассеянно поднялся со стула и направился ко мне, достаточно неспешно.

Я побежал по дорожке в противоположную сторону, мимо скамеек, а охранник зачем-то полез первым делом открывать дверь своим коллегам, видимо, посчитав, что это куда важнее. Видно было, что он сталкивается с побегом пациента впервые.

У одной из старушек рядом стояла четырёхопорная трость, я пробормотал:

— Мадемуазель, разрешите позаимствовать…

— Беги, милок! — услышал я.

Подставил к ограде, как короткую лестницу, и уцепившись за ветви акации, я перекинул туловище через ограду, оттолкнулся и перелетел вниз, больно саданувшись плечом.

Меня встретила тесная грязноватая улочка, на которой в вечерний час почти не было прохожих. Мимо проезжала машина, я махнул рукой, заставив притормозить, и спросил водителя:

— Луо… луороветланская закусочная в какой стороне?

— Так это… “Лелекай”, что ли? Вон туда и полтора квартала в сторону церкви.

И я спешно зашагал навстречу свободе.

Глава 11

Сид приехал скоро. Я успел только найти нужную вывеску, сесть за свободный столик и попросить меню.

Кафе было оформлено в стиле северных народностей, подошедший круглолиций официант был одет в грубую рубаху не то из льна, не то из конопли. Блюда в меню показались мне, прямо скажем, внезапными. Вялено-тушёное мясо гагарок с проросшим ячменем — шестьдесят копеек. Ножки леммингов в соусе из клюквы — сорок девять копеек. Стейк из морской коровы — рубль с полтиной, строганина из оленины — семьдесят пять копеек, чайник кипрея с можжевельником и вареньем из морошки — двадцать копеек. Для начала заказал последнее. Как только официант отошёл от столика — мой комардин ввалился в кафе с видом опоздавшего на вызов пожарника. Сопровождала его хрупкая, на две головы ниже девица. В чёрном корсете, в бледном макияже и с множеством колючих браслетов на руках. Взгляд карих, немного восточных глаз был суровый и одновременно какой-то страстный. Она напомнила не то пантеру, не то в меру агрессивного той-терьера. Заговорила первая.