Страница 8 из 17
Президент обратилась к Аркадию Евгеньевичу не просто так: она знала его как опытного франковеда, тонкого любителя и ценителя Франции. Впрочем, теперь это уже была совсем другая, чуждая и малопонятная Фадееву страна… Чего стоило одно название! Придумать такое только из соображений политической корректности, чтобы не обижать тех, кто не считает себя французами… Что произошло с этим миром?
«Да, Douce France14 уже нет… – с лёгкой ностальгией думал Фадеев. – Что осталось от страны Шарля Трене? Практически ничего… Сколько же я там не был? Лет тридцать точно. Интересно, а как поживает моя мадам Беккер? Моя Настя? Ведь ей семьдесят с лишним, она на семь лет старше меня… А вдруг… Вдруг её уже нет в живых?»
Эта мысль не понравилась Аркадию Евгеньевичу. В уме он представлял всех своих женщин – а их было немало – такими же свежими и прекрасными, какими они заключали его в объятия. И Анастасья Беккер в воспоминаниях Фадеева по-прежнему оставалась рыжеволосой, темпераментной и живой, как тридцать лет назад… Да, они встретились уже немолодыми, но любили друг друга как двадцатилетние! И что ей помешало выйти за него замуж? Не многие из его женщин годились на роль жены, а она была из тех, кто блестяще справился бы с этой миссией… Может, посмотреть, есть ли у неё сейчас профиль в Инфосети?.. Нет, зачем?
Впрочем, времени для ностальгирования не было: внимательно ознакомившись с переданными ему материалами, Аркадий Евгеньевич принялся размышлять на более серьёзные темы… Как будто России не хватало официального противодействия Трансатлантического союза! Конечно, там возмутились, что их собственные спортсмены, наплевав на запреты, подали заявки для участия в Играх. Будут представлены практически все страны – пусть и не под официальными флагами, но всё-таки! Естественно, трансэлиты, как обычно, брызжут слюной… Но TERRALIBRA? Что нужно этим проходимцам?..
«Анализ рисков и угроз» и «стратегия безопасности» – сделал Фадеев пометки в своём коммуникаторе. Сообщение автоматические зашифровалось – как и всё, что он писал. По старой привычке Аркадий Евгеньевич не доверял никому, даже самым близким. «Доверяй, проверяй и всё равно никому не верь» – таков был его личный, проверенный годами девиз.
***
– Нивелировать эмоции, Ева, нивелировать…
Голос Дэлла по специально выделенному каналу звучал, как обычно, сдержанно и уверенно. Они всегда разговаривали на английском, хотя коуч по нейтрализации уже много лет жил в Париже и в совершенстве владел французским.
– Мне кажется, это всё из-за чипа. Иногда я полна решимости, мне всё кажется возможным – да, как красота чистого разума, о которой писал Кант. Но иногда… – Ева не хотела казаться слабачкой, но чувствовала, что никогда не достигнет уровня сознания своего ментора и – в прошлом – первого любовника. – Иногда мне страшно. Я в другой стране. Да, я говорю на их языке, но для меня всё это чужое… Даже несмотря на Анастасью.
– На тебя не должно действовать ничего! Москва, Пекин, Дели, что угодно… Анастасья для тебя – просто человек, не более. Она пытается манипулировать, стараясь развить в тебе чувство вины. Но на самом деле ты никому ничего не должна. Никому! Ты имеешь право идти по своему пути. Это единственная настоящая свобода!
– Да, Дэлл… Скажи, а ты можешь связать меня с доктором Суонни? Мне кажется, что чип…
– Ева, чип – это лишь малая часть твоей новой жизни. Давно доказано, что никакие хирургические и медикаментозные вмешательства не дадут результат, если ментально человек не хочет достичь нейтральности.
Внезапно связь прервалась: изображение Дэлла застыло, а звук исчез. Это случалось всё чаще: самым продвинутым выделенным каналам сложно было тягаться с российской системой цифровой защиты. «Умные фильтры», прозванные Трансатлантикой железным занавесом, работали неплохо, но, к счастью для Дэлла и ему подобных, всё же давали сбои. Прошло несколько минут, прежде чем удалось восстановить связь.
– Ты повторяла упражнения? – задал Дэлл свой традиционный вопрос.
– Не все, – честно призналась Ева.
Подготовка к намеченному визиту в Московский университет на Воробьёвых горах – одну из самых знаменитых сталинских высоток – так её вдохновила, что она провела несколько дней, целиком погрузившись в своё исследование.
– Я жду от тебя еженедельные отчёты со всеми подробностями. Ты знаешь, как это важно для меня. И для всех нас!
– Но я же записала несколько видео… – начала Ева.
На самом деле она немного схалтурила: в последнее время её мысли были заняты другим.
– Я должен быть в курсе всего: что ты делаешь, с кем встречаешься, что чувствуешь, какие мысли это вызывает… Кстати, ты уже связалась с локалами?
– Дэлл, мне кажется, я не справлюсь… – попыталась возразить Ева. – Моя программа и так перегружена. Нет, правда, это не моё! Понимаешь, русские нейтралы очень странные… Мне кажется, они не до конца понимают концепцию нейтрализации… Некоторые просто хотят сделать бизнес на своих сексуальных предпочтениях, вот и всё! А я…
– Хорошо, я напишу тебе инструкции, – смилостивился Дэлл. – Следуй им, и всё будет в порядке! От этого зависит успех твоей новой жизни. Ты слишком умна и чрезмерно эмоциональна… Но это поправимо. Ты знаешь, какой путь прошёл я сам. Перечитай вторую главу «Деконструкции пола» Элона Масска – все ответы там…
Казалось, Дэлл хотел проникнуть сквозь экран силой своего гипнотического взгляда. Его глаза порой меняли цвет и приобретали особый металлический блеск: ещё в детском возрасте он ослеп, и ему установили специальные визуальные протезы, заменившие естественное зрение, которыми он мог управлять. Сейчас взгляд Дэлла отливал изумрудным: он приберегал это для исключительных случаев.
– Я сделаю всё, что ты скажешь! – заверила его Ева. – Все мои силы направлены на это. Но иногда я чувствую, что не до конца пробудилась… Нет, я не колеблюсь! Просто бывают моменты, когда я всё подвергаю сомнению! Абсолютно всё!
– Ева, твоя сила – внутри тебя. Ты знаешь свою цель и должна идти к ней!
– Но чип…
– Забудь про чип! Всё в твоей голове! А теперь займись духовной практикой. Ты знаешь, как это важно. Каждый шаг приближает тебя к цели! Я верю в тебя!
С этими словами, не прощаясь, мудрый коуч отключился, и перед Евой остался чёрный и гладкий, как ледяное озеро, экран.
***
«Москва… как много в этом звуке…»15
Кажется, Ева где-то слышала такие стихи. Она приезжала в этот город много раз, ещё ребёнком. Однако сейчас вдруг почувствовала робость, почти физический дискомфорт… Широкие улицы, на которых по-прежнему было много электромобилей, контрастировали с центром Парижа, давно превратившимся в большую пешеходно-велосипедную зону. Сочетание разных архитектурных стилей, сложная городская планировка, яркие маковки православных храмов, сам масштаб старинного и в то же время молодого, бурлящего жизнью города – всё это делало Москву неприступной, непонятной и немного пугающей.
Беспилотное такси, промчав её по Ломоносовскому проспекту, остановилось у въезда в охраняемую зону – бывшую территорию Московского университета.
Ева знала, что весь комплекс МГУ давно переехал в гигантский наукоград в ста километрах от столицы. А исторический ансамбль, как и все сталинские высотки, было решено полностью модернизировать. Проект «Живая история» через несколько лет превратит главное здание МГУ в крупнейший в мире Музей науки, здание Министерства иностранных дел на Смоленской площади – в Мировой центр русской культуры, а дом на Котельнической набережной – в самый большой в мире театральный комплекс. Единственным исключением оставалась гостинца «СССР» (бывшая «Украина»), в которой планировалось размещать гостей Евразиады. Все исторические объекты решили самым тщательным образом виртуализировать – то есть сохранить в виде реконструированных и объёмных цифровых миров.
14
«Нежная Франция» – название песни Шарля Трене о «старой доброй Франции».
15
Москва… как много в этом звуке / Для сердца русского слилось! (А. С. Пушкин, «Евгений Онегин», гл. 1, строфа 36.) – Примеч. ред.