Страница 68 из 91
Глава 13
Любовь отдает только себя и ничего не берет взамен,
любовь ничем не владеет, и ею нельзя обладать,
поскольку любви нужна любовь.
И кто только придумал дурацкую фразу по поводу того, что "не родись красивой"? Как же, не родись… Вы даже не представляете, как легко мне с моей новой внешностью удалось раздобыть нормальную одежду! А все потому, что я теперь вовсе не походила на нечисть (Ирода с Врангелем я благоразумно оставила дожидаться меня в ближайшем лесочке). Пышная, (48 размер, не меньше), белокурая, с томными голубыми глазами… да местный тиун чуть не ковриком у моих ног стелился! Лафа… только мне все равно было жаль моей прежней внешности. Как-никак привыкла я к ней за 20 лет. Да и мучили меня опасения — а ну как цвет волос начнет на умственных способностях сказываться? Амплуа недалекой блондинки меня нисколько не привлекало. Мозги мне еще пригодятся. Хотя бы для того, чтобы продолжать как можно убедительнее врать жителям деревни кто я такая, откуда взялась и почему одета в тряпье.
Особенно тяжко дались объяснения необходимости штанов и ненужности возка с лошадью. А уходить из доброжелательной деревушки вообще пришлось огородами и поздно ночью, потому как без провожатых одинокую и симпатичную (по их мнению) девушку никто отпускать не хотел. Дескать, им тоже не помешает паломничество до Киева совершить. С одной стороны, зачем отказываться от такого предложения? А с другой… какой из меня паломник, я ни одной молитвы не знаю, кроме "Отче наш". (И ту через пень-колоду). И потом… а Ирода с Врангелем я куда дену? В мою легенду (сознаюсь, наскоро слепленную), их присутствие никак не вписывалось. Так что… извините, обойдусь без провожатых. И так проблем выше крыши… мне еще надо будет Мирославу доказать, что я — это действительно я.
Как ни странно, в Киеве ни Ирод, ни Врангель уже привычного мне интереса не вызвали. И я даже скажу почему — народ, раскрыв рты, любовался мной, любимой. Видимо, приобретенная мною неземная краса, оправдывала буквально все. Даже мои магические способности. С одной стороны, вроде бы, удобно. (Во всяком случае, во дворец князя я попала без проволочек). А с другой… да не хочу я быть толстой блондинкой! Верните мне мои кости! И мой разнообразный цвет волос! Меня же собственные родители не узнают! Кстати, интересно, опознает ли меня Данжер. Тьфу! Опять за старое! Да когда ж я выкину этого василевса из головы? Он уже, поди, благополучно женился на княжне и вообще обо мне забыл! Восстанавливает Фотию, продолжает нервировать соседей и, наверняка, поднял таможенные пошлины. (Приданого Любавы на все про все может и не хватить). Ну и фиг с ним! Хотя… при одной мысли о женатом Данжере мое настроение капитально испортилось
— Фьяну к князю!
Ну, вот и славненько… а то я что-то совсем раскисла. Пора приходить в себя. Сейчас Мирослав быстренько на меня пофыркает, я тут же уволюсь по собственному желанию и… ну и что «и»? Что я дальше буду делать? То, что магией в данном мире много денег не заработаешь, я уже успела выяснить. Неужели придется опять в свою лесную избушку возвращаться? А может, какого другого работодателя поискать? Тугарина, например? Или к тому же Чуриле устроиться. Баб от него отгонять. Чем же мне заняться общественно-полезным, чтобы с голоду не подохнуть?
Однако, как выяснилось после первых же минут моей беседы с Мирославом, моей мечте по-быстрому уволиться с княжеской службы исполнится было не суждено. Проглотив мою байку по поводу изменившейся внешности (дескать, заклятье на мне висело, а монахи его сняли своими молитвами), Мирослав не только не захотел меня отпускать, но и вообще решил со мной не расставаться. Вплоть до того, что захотел меня чуть ли не главным телохранителем назначить. Упс! Похоже, в неземной красоте есть свои издержки. Всерьез тебя никто не воспринимает, а вот поразвлечься с тобой — охотников выше крыши. Чтобы сбить Мирослава с опасных мыслей, я даже вежливо поинтересовалась, как поживает его дочь Любава.
Ответ меня не то чтобы ошеломил, он меня просто догнал и убил с особой жестокостью. Оказалось, что Любава вышла замуж… за Трувора. Как так? А не знаю, как! Но когда Данжер ее спасал, она уже была повенчана. Кстати, хитрая княжна умудрилась провернуть этот фортель так, что ничего не заметил даже сам Трувор, слабо разбирающийся в росских обычаях и обрядах. Представляю, как опешил бедный парень, когда выяснил, что за «счастье» на него свалилось. Правда, поездка Данжера все-таки оказалась не напрасной. Вознаграждение за Любаву он с Мирослава стряс. Причем так ловко, что «попавший» по полной программе Трувор остался еще и без приданого. А верный друг (Данжер то есть) вместо того, чтобы посочувствовать, только зубоскалил. Дескать, извини, друг, но сам виноват. Нечего княжеских дочек похищать. Ну и как вам нравится эта история? Меня, например, она привела просто в полный восторг. Мне тут же захотелось поехать к Данжеру и поздравить его с удачно решившейся проблемой. Ну и, заодно… хм… нда, ладно.
Эт-т-о еще что такое? Распаленный моей новоприобретенной сногсшибательной красотой, князь перешел от намеков к делу и уже тянул ко мне свои загребущие ручки. А не пошел бы ты, Мирослав? У тебя жена есть. И дочь, кстати, меня всего на несколько лет младше. Так что отвалил бы ты по-хорошему… куда подальше… а то ведь я разозлиться могу. И заклятье какое-нибудь применить. И настанет тебе, Мирослав, маленький северный пушной зверек. Однако князь угомониться никак не желал. Напротив. Мирослав дошел до того, что уже искренне предлагал мне руку и сердце, обещая отправить законную жену в ближайший монастырь.
Первые секунд 10 я данной перспективе даже порадовалась. А потом включила мозги. И поняла, что сия перспектива меня вовсе не греет. Почему? Ну, хотя бы потому, что мне придется спать с Мирославом. (Фу!) Ну и потом, где гарантия, что через пару лет, соблазнившись еще более молодой нимфеткой, он и меня в монастырь не отправит? И это еще в лучшем случае. Потому как способов избавления от благоверных на Руси было множество. И заключение в монастырь среди них — один из самых гуманных. Это вам не гнилой запад. Там, для того, чтобы избавиться от опостылевших брачных уз, бедные западные рыцари на коленях умоляли церковь разрешить им развестись, и в 99 случаях из ста получали отказ.