Трон Снов и Кошмаров

– Если решишься на милую беседу – только позови, – он подмигнул ей.

– Как же я позову, если даже не знаю, как тебя зовут? – ласково протянула девушка, ядовито улыбнувшись. – Ах да! Скажу: позовите того придурка, что пнул меня коленом.

– Балиг, – ответил он, обернувшись. Вокруг его глаз еле заметно собрались морщинки. Значит, он улыбался под маской. – Меня зовут Балиг. А как мне звать тебя, юная дева, что чуть не откусила моим Шейдам их носы и уши?

– Рэйна.

Она очень надеялась, что он, выходя из её камеры, хоть чуточку дрогнул от этого имени.

***

Она точно не могла утверждать, почему назвалась именно этим именем уже во второй раз.

Ей была знакома легенда о лжебоге Саргоне и лжебогине Рэйне – двух сбежавших из Меласа фэйцах, ставшими Новыми богами мира Живых. Со слов верующих в них, их сила была приравнена к силе чётверке Истинных богов. Одни считали, что это лжебоги Хаоса в двух ипостасях: Света и Тьмы. Другие – что Саргон является богом Ночи, а Рэйна – богиней Луны. Третьи считали, что они воплощают в себе и то, и другое. Из тех воспоминаний, что вернулись к девушке, она могла судить, что лжебогов жаловали только фанатики – детей в их честь называли крайне редко. Тогда зачем было ей самой навлекать на себя беду? Почему ей захотелось назваться именно этим именем?

Наверное, в первый раз она вспомнила легенду о Райском саде Саргона, разбитом для его возлюбленной, а во второй – что имя Рэйны наводит страх на всех, кто его слышит. Вот из-за чего это имя можно было не часто услышать из уст других. А ещё более реалистичной отговоркой было то, что Рэйне удалось отсюда сбежать. Значит и она сможет. Возможно, это имя поможет ей, направит на нужный путь.

Размышления стали приходить в её голову чуть позже, когда ей до отвратительности надоел яркий свет, освещающий каждый угол в её конуре. Надоел холодный и жёсткий пол, надоело чувство злости, передав вожжи усталости. Надоело новое гулкое сердце, бьющееся в её груди. Надоело чувство бессилия запертой дичи в стальной клетке. А сталь её убивала.

Она стала считать до ста, обнаружив, что считает в обратном порядке. Поднимала левую руку, вместо правой. Отходила вправо, но не влево. Зеркальное отражение со стены смотрело на неё с издевкой, но ей было всё равно.

На неё накатила усталость, и она ей предалась. Даже от скуки хотела позвать Балига обратно и послушать его байки, но вовремя опомнилась. Она не слабачка.

Она – та, кто выберется отсюда. Та, кто не сдастся. Если это, конечно, Мелас, а не её схватили и, опоив, утащили куда-то. И даже если так, то она убежит, отомстит и сожжёт всё до тла. Уничтожит фундамент этого местечка. И никто, и ничто её не остановит.

Через какое-то время она начала расхаживать взад и вперёд по камере. Двадцать шагов в длину, двадцать в ширину. Она не умела ждать, её мучило само осознание того, что она заперта и не может выбраться.

Ещё через какое-то время она сдалась и стала звать Балига. Она чувствовала себя откровенной идиоткой, крича его имя в пустоту стен, в никуда. Но никто не отзывался. Он её обманул.

Если бы в комнате была мебель, она бы разнесла её со злости. Но кто-то об этом позаботился, и мебели не было. Поэтому она просто билась об стены, как рыба об лёд. На её теле проступали фиолетовые синяки, костяшки рук сбивались в кровь. Она выла, кричала, стонала. Затем усталость возвращалась, и она снова валялась на полу, свернувшись в комочек. Потом подымалась, ходила, кричала, звала Балига. Снова на её крики никто не отзывался. Она впадала в ярость. Снова новые синяки и раны. А затем всё повторялось вновь и вновь.

Она чувствовала, что начинает сходить с ума.

Глава 5. Ноа

Ноа всегда считал себя очень законопослушным Шейдом. Он всегда делал всё по правилам, не перечил старшим по званию, никому не грубил. Однако теперь, прячась в тёмном коридоре возле библиотеки, он был готов нарушить правила и совершить преступление.

Всё внутри него противилось тому, что он считал неправильным, но… он заключил сделку с Саргоном.

Кольцо татуировки на его плече, означающее закреплённый уговор, даже под одеждой напоминало ему о том, что он сделал. И о том, что ему предстоит сделать. И что сделают с ним, если поймают. И чем всё закончится, если он сболтнёт про план. Всё это означало только одно: он труп. Ну, или то, что от него останется, когда его кинут в пасть Кошмару, то бишь – ничего. А он явно хотел быть чем-то большим, чем ничего.

Юноша переминался с ноги на ногу и был уже готов уйти, как во тьме показалась фигура. Бронт подскочил к нему, испугав Ноа до чёртиков, и сунул ему в руки маску. Тот безропотно принял её и стал рассматривать.

Да, это определённо была маска Балига. Та самая, которую он носил на второй половине своего лица, пытаясь скрыть шрам. На ней оставалась его аура, хоть и не такая чёткая.

– Пойдёт? Или нашему дорогому огоньку нужны труселя капитана Балига? – с издевкой поинтересовался Бронт, прислонившись к стене.

Ноа покраснел с головы до пят и шикнул на него. Тот захохотал, но вовремя опомнился и прикрыл рот.

– Маска подойдёт, – буркнул Ноа, озираясь. Не хватало ещё, чтобы их услышали или заметили. Хотя если все байки про Семидею – правда, то их поступки и намерения уже отпечатались на её полотне Судьбы. – Достал то, что я просил?

Ухмылка Бронта ещё больше расползлась по его по-мужски притягательному лицу, когда он выудил из кармана небольшой пузырёк с красноватой жидкостью. Ноа бережно забрал его и сунул к себе в карман.

– Что-нибудь ещё?

– Нет.

– Тогда до скорых встреч, огонёк.

Когда фигура Бронта скрылась за поворотом, Ноа позволил себе выдохнуть. Но стоило вспомнить, зачем его друг принёс ему все эти вещи, как Ноа тут же замутило. Сможет ли он это сделать? Согласно временной свече, у него меньше деления. Если он не приступит сейчас…

Ноа вынул из кармана мел и пузырёк, что принёс Бронт. Сначала кровь, потом мел, а в конце маска. Проще простого.

Он откупорил пузырёк и аккуратно, с помощью своей силы извлёк содержимое в воздух. Добавил мел и сосредоточился на смеси. Вызвал огонь, но не дал ему поглотить ингредиенты, а лишь осветить жаром коридор и дать необходимую энергию, превращая кровь и мел в красное облако эликсира. Затем Ноа надел на себя маску и шагнул в это облако. А когда вышел из него, то из зеркала в коридоре на него уже смотрел Балиг, рукой приглаживая растрепавшиеся белые волосы. А кудри Ноа оттенка тёмного шоколада и большие глаза цвета расплавленного золота исчезли без следа.

***

Ноа в обличье Балига скользнул в другой коридор и направился к дверям хранилища, постоянно поддерживая внутри нужный баланс силы. Если он хоть на минуту отвлечётся, то облик сгорит в считанные секунды, и он не сможет пройти в хранилище. Хотя Ноа и не был до конца уверен, что уловка сработает, и хранилище его пропустит.

Но думать ему уже было некогда – массивные двери из чистого сапфира мерцали прямо перед ним. Секунду магия, защищающая хранилище, медлила, но потом отворила перед ним двери. На лбу Ноа выступил холодный пот.

Внутри было ещё прекраснее, чем по слухам, что до него долетали на резных полках хранились диковинные предметы, а на стенах висело оружие. Сундуки, набитые до отказа различными вещицами, занимали практически всё свободное место, оставляя лишь небольшой коридор, по которому Ноа двинулся вглубь. Вскоре он наткнулся на ещё одну дверь, ведущую в сокровищницу более сильных предметов, а ещё чуть позже – на нужную небольшую дверцу из закалённого стекла. Она без малейшего скрипа пропустила его внутрь, и он оказался в небольшой комнате, в которой находился только один предмет: половинка серой каменной змейки с отбитым хвостом, величиной с кулак. Она висела в воздухе, и от неё исходило ровное сияние. Ноа взял в руку эту змейку и ощутил, насколько та была тяжёлой.

Он поспешно сунул змейку в карман и покинул комнату, вернувшись в основное хранилище.