Страница 8 из 12
– Хитрая какая! – шикнул на нее бандит. – Что нам толку с твоих сапожонок, они мне на руку малы будут! Кому мы их продадим? Ребенку? Да и отпускать тебя опасно; обещать ты можешь что угодно. Но потом проболтаться у первой же стражи. А так, – он осклабился, – мы тебя отмоем и продадим подороже. Ну, иди сюда, не бойся. Мы тебе не сделаем больно, цыпленок. Потискаем немного, может быть. Уж больно ты хорошенькая. Румяная, беленькая. Спелая, как земляничка…
Он потянул к Изабелле руки, трубочкой, как в дамском журнале, скрутил губы, противно причмокивая, и присел, будто собирался и в самом деле ловить курицу или цыпленка в изгороди. Глазки его масляно, похотливо блестели, бровки домиком вскарабкались на лоб.
– Иди ко мне, – ворковал разбойник, передвигаясь на полусогнутых ногах, будто у него ишиас прихватил поясницу. – Ну, будь хорошей девочкой! Не хотелось бы применять силу и портить такой товар…
Кровь и ярость закипели в жилах у Изабеллы. Гнев с гудением, как дым в трубе, рванул в голову, и крышечка зазвякала. Крепче перехватив свою лопату, с воплем ненависти, Изабелла размахнулась и приложила разбойника черенком.
– Хрясь! – сказала лопата кратко, агрессивно и цинично, чертя ровную алую полосу на лбу негодяя.
– Бам! – сказала удивленно голова окосевшего разбойника.
– Крак! – крякнула перетянутая вторым ударом через перекосившееся левое плечо спина нечастного.
– Ну, держитесь! – выдохнула Изабелла, ловчее белки вскакивая на спину рухнувшего к ее ногам разбойника.
– Эй, бешеная девка! Брось палку!
– Может, ну ее?.. Как мы продавать ее будем, если она брыкается, как злой ишак?
– Свяжем, как кровяную колбасу, и продадим! А потом уж ее злость будет проблемой покупателя!
– Бей их, Белла! – орала белка, взобравшись воинственной девушке на шею и вцепившись в ее волосы, словно в удила. – Получите, негодяи!
Изабелла не слышала ее. Злость затопила все ее сознание, и все, что она могла – это скакать на похрустывающей позвонками туше разбойника и отмахиваться от негодяев своей лопатой.
Правда, теперь они были предупреждены о том, что жертва им досталась не из робкого десятка, колючая и несговорчивая. И отважная – прежде, чем на Изабеллу накинули сеть, она успела угостить своей лопатой еще пару разбойников, выбив им зубы и оставив на память по приличному синяку на загривках.
– П-ложь! – орала белка, которую опутывали сетью вместе с брыкающейся девушкой. – Кому сказала, п-ложь на место! У меня чумные блохи!
– Негодяи, мерзавцы! – вторила ей Изабелла, брыкаясь и не щадя челюсти разбойников. Им больше всего доставалось пятками девушки. – Вам это с рук не сойдет!
– И не такое сходило, – снисходительно произнес главарь, кое-как поднимаясь с земли. – Спасибо, кстати, Цыпленок! Годный массаж!
И он ещё раз хрустнул выпрямившейся поясницей.
– Дай-ка мне еще раз на минуточку мою лопату, – яростно рычала Изабелла, которую разбойники общими усилиями взвалили на плечи самого рослого из них, – и я тебя еще не так отмассажирую!
– Ну, ну, – надменно усмехнулся разбойник, хотя лоб его предательски посинел, а оба глаза закрылись наползшими верхними синими веками. Да и перебитый нос стал похож на спелую сливу… – Ты же не думала всерьёз, что тебе удастся убежать от нас? Ты, конечно, дерзкая, смелая, этого у тебя не отнять! Но – всего лишь девчонка, и драться толком не умеешь.
– Зато я умею, – раздался величественный и грозный, словно раскат грома, голос из подлеска, там, где тропинка выныривает из-за пышных кустов. – А ну, отпустите ее, негодяи!
И все, включая белку, мигом смолкли и обернулись туда.
На тропинке, охваченный лучами солнца, пробившимися меж кружевом листвы, стоял Люк, растрёпанный и запыхавшийся, но все равно почему-то очень красивый и грозный, как дух мщения.
Изабелла ахнула и снова поймала себя на мысли, что Люк красивее всех молодых людей, которых она видела когда-либо в своей жизни. Высокий и широкоплечий, атлетически сложенный.
Его насквозь просвеченные солнцем золотые волосы пылающей короной лежали на голове, голубые глаза угрожающе смотрели из-под сурово сдвинутых бровей пшеничного цвета.
Рубашка, короткие, до колен, штаны, зелёный жилет, шитый золотом, – все было натянуто наспех и толком не застегнуто. На загорелой шее, как и думала Изабелла, красиво сверкала золотая цепочка с медальоном.
Чулки Люка сползли и складками лежали на туфлях.
Туфли были пыльные и разглядеть, модные ли на них пряжки, не представлялось никакой возможности.
– Это еще кто такой? – насмешливо произнес разбойник, рассмотрев неожиданного соперника. – Что за павлин отыскался в наших лесах? Расшит золотом, как кошелек знатной дамы? Прямо золотой мальчик!
– Тот, кто хорошенько намылит твою бычью шею! – заносчиво выкрикнул Люк, тыча в сторону разбойников сорванной веткой. – Это моя девушка! А ну, быстро отпустите ее, мерзавцы!
– С чего это я твоя девушка? – возмутилась Изабелла. – А ну, не слушайте его! Похищайте меня скорей! Лучше быть похищенной, чем связываться с этим вруном! – выкрикнула она яростно.
– Это почему это я врун? – возмутился Люк.
– Потому что носишь в медальоне на шее портрет другой девушки! – язвительно кричала Изабелла. – Ну, чего встали? Похищайте!
– Прекрати указывать, что нам делать! – внезапно разозлился разбойник. – Жертвы разбойничьего произвола себя так не ведут! И хватит уже тут ругаться! Развели, понимаешь, романтическую драму… Сначала женитесь, а потом уж ругайтесь у себя на кухне, без свидетелей! Почему невинные люди должны страдать, слушая ваши скандалы?!
– Глупая, упрямая девчонка! – проорал меж тем воинственный Люк. – Хорошо, можешь считать меня лгуном! Только я все равно спасу тебя, потому что это мой долг!
– Твой долг, – прокричала рассерженная Изабелла, – грядки поливать и выкорчевывать сорняки!
– Да черта с два ты ее спасешь, – обиделся разбойник, на которого ни Люк, ни Изабелла внимания почему-то не обращали. – Я вам тут что, пустое место?! Меня в расчет никто не берет?! Сопляк позолоченный, ты думаешь, что палкой справишься со мной и с моей бандой?! Да мы таких, как ты…
– Так я сейчас, – ответил Изабелле Люк, стаскивая жилетку и ловко подтягивая чулки, – и выкорчую эти!
И он ткнул в сторону разбойников своей палкой, как заправский мушкетер.
– Защищайтесь, сударь! – проговорил он зловеще.
Разбойники, глядя на его импровизированное оружие, разразились гоготом, утирая катящиеся градом слезы.
– Что ты можешь со своей веткой против моей верной сабли? – произнес, отсмеявшись, разбойник, вынув свою саблю из ножен и любовно ее оглядывая.
Но Люк не испугался. Глаза его горели смелостью и азартом.
– А так? – произнес он, разжимая пальцы.
Ветка с подвядшими листьями упала ему под ноги, и в руке его обнаружилась шпага, острая и опасная как хищное жало осы.
***
Шпага – это было уже намного серьезнее, чем палка. Конечно, немного пофехтовать с Люком с палкой было б забавно, но после первого же выпада разбойник отчего-то подумал, что связываться с Люком не стоило бы вообще.
– Вж-ж-жау! – злобно и гадко говорила шпага Люка, рассекая воздух и жаля незадачливого обладателя великолепной сабли.
То ли Люк и правда отменно дрался, то ли разбойники ему попались бестолковые, но первого соперника Люк изжалил своей шпагой вдоль и поперек.
С визгом отлетали срезанные пуговицы на кожаном сюртуке и жилете негодяя, по очереди отвалились роскошные усы, вихор на макушке и клок бороды, обнаружив на подбородке кровавую ссадину.
Сабля же не поспевала за шпагой Люка.
Садовник метался по поляне, как злой дух, размахивая оружием, и онемевшие разбойники смотрели, как он лишает их главаря предметов гардероба, попутно расписывая его старую шкуру кровавыми письменами. Злая шпага рассекла ремень на штанах бандита, и штаны предательски поползли вниз, мешая драться. Придерживая их свободной рукой, пыхтя, израненный и несчастный, разбойник двигался все медленнее и поспевал все меньше, получая обидные шлепки и острые безжалостные тычки.