Мадин

— И что, не нашлось больше других домов во всей Москве? — прошипел он. — Я должен в это поверить?

— Ну, не знаю, совпадения случаются. — Я только пожала издевательски плечами, с удовольствием замечая, как Мадин вышел из себя. Боже. Он по сей день не мог себя контролировать. Ничуть себе не изменял. Его и раньше было легко вывести из себя. Не завидую я Самире, если она и впрямь ему изменяет и Камила сможет это доказать…

А, впрочем, да. Вот именно здесь и сейчас, на первый же данный мне Камилой день, я и приняла судьбоносное решение, которое должно было изменить жизни многих людей.

Я не хотела соглашаться. Это было против моих моральных устоев, против моего мировоззрения и совести, которую я не хотела пятнать. Я всегда считала, что есть линии, которые нельзя пересекать, и сделай это единожды, отмыться уже не получится. Но взглянув еще раз на того, чью жизнь мне предстояло перевернуть, я убедилась в том, что он этого заслуживал.

Мадин всегда был эгоистом. У него всегда было только его мнение, его Я, его правда. Весь остальной мир крутился возле него. Он заслуживал этой встряски. Заслуживал, чтобы его налаженную и простую жизнь тоже взяли и неожиданно перевернули, не дав никаких инструкций по тому, как с этим быть, как все восстановить. А Самира… если она и впрямь изменяла мужу, то заслуживала ее не меньше.

Не то, чтобы я собиралась становиться судьей, но с учетом того, что стояло на кону… жизнь, здоровье и судьба моего сына… я просто не могла позволить себе отказаться. Если Камила могла помочь, то я собиралась сделать все, что она попросит и даже больше. И плевать на Мадина, плевать на человека, который в свое время плюнул на меня, глазом не моргнув. Плевать на него. Плевать на его жену. Плевать на их семью. Плевать на весь мир.

И будь, что будет.

19

Стерва! Ева всегда была стервой и ничуть не изменилась!

— Дрянь… — прошипел я вслед бывшей, наблюдая за тем, как эта интриганка покидает мою спальню. Даже будучи прислугой в моем доме, она вела себя так, словно весь мир лежал у ее ног. И, нет, она никогда не была пафсоно-высокомерной, как, скажем, Камила или моя жена, она была другой. Гордой. Заносчивой. И казалось, что ничто, абсолютно ничто в этом мире не может ее согнуть. Она все равно шла вперед навстречу любым трудностям. И при этом у нее была ровная спина, задранный к верху нос и уверенный взгляд. Как? Одному Богу известно. Я никогда не мог понять, откуда в ней столько дерзости…

Я вздохнул и на секунду прикрыл глаза, окунаясь в мимолетные воспоминания.

Да, Ева всегда была такой… дерзкой, непосредственной, необычной… Она отличалась от всех девушек, что у меня когда-либо были. Отличалась от Самиры. Они были такие разные… Самира была постоянной, я всегда знал и понимал, чего от нее можно ждать, а Ева была сплошным недоразумением. Увлеченная натура, страстная, горячая… Она всегда так яростно отстаивала свое мнение, не боялась его высказать, в отличие от «наших» девушек, которых приучали с детства во всем повиноваться мужчинам. Ева была яркой…

Но, видимо, что-то не заладилось. Странно, но я точно помню, что она собиралась покорять Францию и Италию. Я усмехнулся, вспоминая этот ее огромный нелепый блокнот с потрепанным корешком, который она всюду таскала за собой. В нем она рисовала эскизы будущих моделей, составляла план на всю жизнь и записывала туда свои мысли, стихи…

Она писала красивые стихотворения. Как-то раз я все-таки уговорил ее зачитать мне одно… У нее был талант. Творческая натура, никак иначе. Только вот почему все честолюбивые планы так и остались на бумаге? Почему она сейчас хотя бы не владела своим собственным ателье?

Ева была трудолюбивой и оторвать ее от машинки, эскизов и учебников было крайне непросто. Конечно, мне удавалось. Но с трудом, признаюсь. И при таких способностях, что у нее, при такой целеустремленности, что она делала здесь? Почему прибирала за другими?

А, впрочем, мне бы нужно было радоваться. Ведь эта стерва обошлась со мной, как ведут себя только с последними лохами. Рогоносец. Самый настоящий.

Стоило только вспомнить тот жуткий момент, как к горлу подкатил противный комок. Странно. Странно, что я так реагировал спустя целых восемь лет…

До появления в моем доме Евы я думал, что меня более или менее отпустило. Что все забылось, боль притупилась, а злость отступила. Но нет. Самообман. Стоило мне только увидеть ее вновь, как мир ушел из под ног. Я снова стал двадцатилетним юнцом, глупым, словно пес, который таскается за своим безразличным хозяином целыми днями, высунув от усталости язык.

Я напоминал себе такого же глупого пса.

Я столько времени потратил на то, чтобы завоевать ее, столько раз слышал ее то дерзкий, то нарочито наигранный отказ, но все равно не сдавался, хотя привык к другому поведению от женщин. Я лез из кожи вон, чтобы она мне улыбнулась, чтобы согласилась сходить на свидание, чтобы согласилась стала моей. И стоило мне только завоевать Еву, стоило только влюбиться в нее по уши, запланировать свадьбу, оповестить об этом весь свой род, знакомых, да что там, весь город, как она воткнула мне нож в спину.

О, Аллах, как она меня унизила! Кто меня только потом не обсуждал! Свои же спалили, выставив меня рогоносцем, хотя хотя бы это, да могло остаться в тайне, но что там, где пять пар глаз и ушей, у кого-то все равно окажется длинным язык. 

Обо мне судачили, наверное, еще несколько месяцев, если не больше. Говорили разное. Что лох, который повелся на проститутку. Что она меня околдовала и для этого не почуралась черной магией. Что лишила мне всех мозгов грязным сексом. В общем, много чего мне передавали люди в окружении и каждый раз, каждое донесенное ими слово резало меня по самолюбие. унижало. Добивало.

Наверное, именно поэтому я решил все забыть. Просто стереть ее из своей жизни, будто никогда мы не встречались. Сделать вид, что этого не было.

Вычеркнуть ее из своей жизни раз и навсегда. И больше никогда не наступать на прежние грабли.

20

Я заблокировал Еву везде. Удалил все наши фото. Запретил себе думать о ней. Запретил мечтать. Запретил хоть что-то выяснять, потому что выяснять уже ничего не требовалось. Я все видел своими глазами. Все происходило в паре метров от меня.

Нет, я мог бы затеять грандиозные разборки. Мог зайти в тот бар, где Ева сидела и обнималась, а затем целовалась с другим, чужим мужиком. Но это бы плохо закончилось. Плохо для нее, для мужика и для меня в том числе. Не знаю, смог бы я вовремя остановиться или нет. Злость и гнев я не умел контролировать с детства. Мог сорваться из-за любой ерунды, а потом жалеть о сказанном или содеянном. Поэтому я просто вжал педаль газа в пол до упора и рванул с парковочного места. Сбежал. Хотел уехать, как можно дальше. Только бы не испытывать тот позор, что я испытал. Видеть, как твоя невеста, которой ты так гордился, за которую заступался, которую представлял своей семье, как ангела во плоти, оказывается обычной проституткой, которая не чурается быть сразу с несколькими мужиками.

А я ведь как она врала… как красиво пела о своей любви ко мне. Какой нежной и заботливой прикидывалась…

Мы ведь практически начали жить вместе к концу наших отношений. Свадьба была не за горами, мы оба были уже взрослыми и давно перешли к интимным делам, поэтому она часто бывала моей гостьей. И я ощущал себя самым счастливым мужчиной на свете. Красивая, умная, любящая, страстная. Ева будила меня поцелуями, осыпала ласковыми словами. За день умудрялась уделить мне столько внимания, и ведь это при загруженном графике. Она умудрялась обласкать меня, приготовить ужин, прибраться и при этом выглядела сногсшибательно. Она была мечтой, загляденьем, не женщиной.

И как же все оказалось на самом деле…

Кстати, я до сих пор так и не знал, кто из ребят, что были тогда со мной в машине, все разболтал нашим. То есть, кто-то слово в слово описал тот момент, когда мы подъехали к бару и увидели мою невесту в объятиях другого. Как меня крепко сжал за плечо Заур, не выпуская из автомобиля. Как я выругался на всех языках, что знал. Как рванул с того злосчастного места и что потом говорил, пока мы ехали…