Страница 2 из 20
Во-вторых, в конце лета мы отмечали важную дату – избавление от этого самого Великого и Ужасного. «День второго падения Темного Принца» (мама всегда в шутку добавляла «Бесштанного», но я не рискнула прояснить этот момент). Отмечали молча, в тишине, с легким звоном бокалов и мыслями «о своем».
До сих пор маги содрогались от имени Блэра, хотя Второе Пришествие Темного Принца случилось аж девятнадцать лет назад. Мы с Арти тогда еще на свет не появились, и родителям пришлось отдуваться без нас.
И если в первый раз Августуса упокоила моя пра-пра-пра (там очень много «пра») бабушка Аврора Воронцова, то во второй (вот не лежалось гаду в склепе спокойно!) это сделала моя мать, Анна Карпова.
Очень хотелось верить, что с очередной попытки изгнание Бесштанного прошло успешно и на этом череда упокоений Блэра закончилась. И мне не придется повторять мамин подвиг. Потому как я не очень-то люблю кровь, да и дар мой до сих пор не проснулся.
То ли дело брат – вот он кого угодно упокоит хоть сегодня! С охотой и энтузиазмом. И завтра еще кого-нибудь – за компанию.
На окне плясали тени от танцующих под потолком лиан. Я поймала в нем свое отражение. Покусала губу. Склонила голову набок и пристально посмотрела себе в глаза.
У меня были голубые. Очень яркие. Кто-то счел бы это подарком Судьбы, но я бы с радостью поменяла на карие. Потому что те, кто знал, поглядывали на меня с опаской.
Ну и что, что у обоих родителей черные? Ну и что, что Бесштанный Блэр был папиным предком и пугал всех насыщенно-бирюзовым взглядом? Это совершенно ничего не значит!
Да, во мне, как и в отце, течет кровь Солины, сестры того самого Августуса. И, может, даже магическая дикая капля мне досталась Блэровской породы (пока особый дар спит, тролль разберет). Но это совсем не повод глядеть на меня, как на чудовище!
До трех лет мама еще надеялась, что мои глаза изменятся. Папа над ней смеялся и уверял, что это нестрашно. У моего деда со стороны Карповских были такие же. Вот и весь секрет. Но людям ведь скучно слушать логичные объяснения, им интереснее выдумать жуткую теорию заговора и объявить меня Карой Судьбы!
Пока же я карала только себя и бедную пернатую юбку.
Я попыталась продолжить путь, но носок туфли стукнулся о неприметное кашпо с подсохшим плющиком. И я, естественно, не смогла пройти мимо бедняги.
– Сейчас, малыш, – обнадежила плющик и поискала глазами лейку. Я видела несколько серебряных на своем пути. – Совсем тебя не замечают за большими страшными пальмами, да?
Привычка общаться с растениями и животными у меня была профессиональной: сказывалась практика в Заповеднике при Академии. Серые листочки вяло развернулись в мою сторону – услышал.
Лейки не нашлось, и пришлось орудовать именным жезлом. Просунув волшебную палочку под листья, я прочитала формулу «Акверии» и хорошенько смочила землю, высохшую до состояния камня. И как плющик вообще выживал тут без меня?
Невзрачный, незаметный, еще и спрятался под Монстерой Шипящей… То-то про него постоянно забывают. Я бы под эту монстеру сама добровольно не полезла.
Выдвинув горшок на свет, чтобы в следующий раз и ему досталась порция живительной влаги, я обнаружила проход к небольшой дверце. Без каких-либо опознавательных знаков, намекавших, что входить сюда нельзя. А раз не запрещено, значит, можно!
Я протиснулась за монстеру и, залихватски чихнув, дернула дверцу на себя. Та поддалась, впуская меня в секретную секцию Дворцовой Оранжереи…
Любопытство у меня в крови. Ядреное, концентрированное. Наследственное. Так что я была бы не я, если бы не проверила, что там внутри.
К тому же на том конце коридора мне послышались гулкие мужские шаги. Это мог быть только разыскивавший меня Павлин, старую ворчливую гоблиншу ему в содержанки! Кому еще придет в голову гулять в одиночестве в дебрях запретной секции?
Судя по создаваемому грохоту, он спешил и был весьма напорист в своем желании меня найти. И ничем хорошим наша встреча в полумраке Оранжереи бы не окончилась.
Свои планы на мою звенящую на все лады юбку он озвучил более чем конкретные. И крайне гадкие. Так что, ни секунды не сомневаясь, я юркнула в открывшийся проем и тихонько затворила дверь.
Место тут оказалось фантастическое. Даже по нашим волшебным меркам. Я бы сказала, что «райский уголок», но было в нем что-то… настораживающее.
Крупные бутоны размером с мужскую ладонь, наподобие люстр свисавшие с потолка на длинных стеблях-шнурах, словно чего-то ждали. Или кого-то… Они колыхались от легкого ветра и сонно раскачивались.
Стены были увиты лианами, кое-где мелькали уютные островки мха. Запах тут стоял дивный, насыщенно-цветочный, чуть сыроватый и дурманящий.
Я прошла вперед, обходя коряги, торчавшие прямо из пола. Сколько же лет этой оранжерее? Я будто в доисторических джунглях очутилась!
Жилистый ствол старого дерева торчал посреди комнаты и макушкой уходил в прозрачный потолок. Не удивлюсь, если доставал до неба. Я поежилась: прохладно. А был ли тут вообще потолок? Но если не было, то откуда свешивались все эти бутоны?
Я задрала голову к усыпанной звездами черноте. Прямо надо мной пришел в гипнотическое движение ярко-алый цветок. Он раскачивался, как змея, на своей бесконечно длинной ножке, и я не могла отвести взгляда. Глаза устали от красного пятна, танцевавшего перед ними, и сами собой закрылись. Поспать сейчас было бы кстати, да…
И так здорово, что толстая лиана оплела меня за талию и, баюкая, прислонила к гладкому стволу дерева. Я откинула голову, потерлась затылком о кору. Блаженство…
Что-то все же заставило поднять веки. Я с удивлением обнаружила, что цветок, паривший надо мной, раскрылся. Красные лепестки хищно заострились, а из сердцевины на меня смотрела… сама бездна.
Я тонко вскрикнула: ну и жуть!
Бездна в ответ плюнула. Прямо в меня. Уважения ни на грамм!
Пыльца плотным красным облаком забилась мне в ноздри, скользнула в горло и едкой волной прокатилась до самых легких. И теперь бы уж я во весь голос заорала, да только не смогла.
Немой рыбой я открывала рот и силилась сделать хоть один вдох, царапая кожу на горле ногтями и извиваясь на лиане, примотавшей меня к чертовому стволу хищного дерева…
Юбка отчаянно звенела, дышать хотелось все сильнее. Облако пыльцы все глубже и глубже забивалось внутрь, а на помощь никто не спешил. Если Павлин и ходил где-то поблизости, он меня не слышал. А может, нашел себе пташку посговорчивее и ушел.
Тролль побери!
Последний день лета. Завтра мне возвращаться к учебе. К моим животным, к друзьям. У меня очень, очень большие планы на этот год. Мне совершенно никак нельзя умирать!
Перед глазами все плыло. Сознание уже собиралось меня покинуть, когда дверь секретной комнаты хлопнула и послышался хруст коряг под чьими-то грубыми ботинками.
– Не дышите!
Похоже, у меня начались галлюцинации – из темноты выплыла волчья морда и хищно оскалилась. Я дернулась сильнее, но сделала только хуже: лиана затянулась совсем туго.
– Не дышите, сказал же, – прорычал вкусно-пахнущий-волк, и я, проморгавшись, его признала.
Да как же не дышать, когда так хочется? Я и так с трудом, а он еще и запрещает!
Пыльца продолжала жечь легкие, и я двух слов связать не могла в свое оправдание. Только скребла горло и жалобно глядела на мужчину из-под своей маски.
– Какая непослушная, – подвел итог Волк и… впился в мои губы нахальным поцелуем. Голодным, жадным, жарким, звериным. Словно, мучимый жаждой, выпить меня пытался.
Да что он себе позволяет? Совсем одичал под этой маской!
Я слабо стукнула ладошками в его грудь, но мужчину не проняло. Попыталась царапаться, но ногти проскользили по теплой коже, не нанеся ущерба.
И все-таки – надо было хоть видимость борьбы создать. Не могла же я добровольно подарить первый в жизни настоящий, взрослый поцелуй незнакомцу?
Но губы отвечали, что могла. Уж больно искусным был этот лохматый тип. Настойчивым, уверенным. И это напрочь подавляло мою обычно такую сильную волю.