Сущность волка

К счастью для нее это – только транзитный пункт. Ее миссия – в Казахстане, там немного потише. Если честно – операции low profile в таких странах как эта, где нет правых, и каждый в чем-то виноват – ей порядком поднадоели.

– Мэм!

Капитан махал ей рукой от Хаммера

* * *

Хаммер был «афганский» – с дополнительным, тяжелым бронированием, но не последней модели. Когда американскую армию выводили из Афганистана – надо было куда-то девать технику. Чем везти обратно в Америку – проще было ее уничтожить на месте. Но вместо этого – они вывели эту технику сюда, по крайней мере, ее часть, оплатив этим сотрудничество с Узбекистаном на какой-то период. Теперь узбекская армия имела самый большой процент НАТОвской техники, остальные страны региона традиционно ориентировались на Россию или закупали что-то дешевое в Турции или Китае…

На выезде – стоял бронетранспортер морской пехоты и его пушка – была обращена в сторону города. Дальше – дорога резко заворачивала, был виден какой-то мусор…

Морской пехотинец просканировал удостоверение капитана и сделал знак проезжать.

Они выехали на городскую улицу, тронулись по ней со скоростью примерно тридцать миль в час – больше не позволяло состояние дороги. Улица была разбитая, вся в ухабах. Тяжелые машины переваливались с бока на бок и иногда ухабы были такие, что можно было перевернуться…

Капитан сосредоточенно рулил.

– База за городом – сказал он – это бывшая база Советской армии. Там есть ваши…

– Спасибо – отозвалась она

Они выехали на какую-то другую улицу, намного более широкую. Какая-то реклама, частично на русском, который здесь до сих пор понимает почти любой, есть и на английском. Одинаковые машинки… похожие то ли на старые европейские, то ли на японские… и на ее первую машину тоже, она купила маленькую «японку» за пятьсот долларов, чтобы не сильно тратиться на бензин. На перекрестках – полиция, кое-где бронетранспортеры. Видны следы погромов, в одном месте она увидела что-то напоминающее магазин – сожженный.

– Что здесь произошло? – спросила она, указав на магазин

– О… ничего особенного. Видимо, рэкет.

– Рэкет?

– Точно. Может быть, исламисты прислали флешку – плати закят, а то сожжем. Может быть, афганцы наехали. Многие здесь платят и муслимам, и афганцам – потому что иначе нельзя. Неудивительно, что цены такие высокие, а люди такие нищие. Этот видимо пожадничал, платить не захотел, или обманул в чем-то. Его и сожгли.

– А что такое афганцы?

– Бывшая афганская полиция, армия, эвакуированная сюда. Вы же знаете, мэм, что наше присутствие в Афганистане базировалось на национальных меньшинствах, они к нам были лояльными – а вот найти лояльного к нам пуштуна было большой проблемой. Таджики, афганцы, хазарейцы. Когда в Афганистане произошло то, что произошло – мы надавили на местные власти, чтобы они приняли беженцев. Казалось бы – есть узбеки, есть Узбекистан… что может быть проще. Но тут страна и так переселена, а местные не хотят делиться ни землей, ни властью. ООН и мы построили лагеря беженцев и новые жилые городки, большая часть помощи разворована. Местные власти не хотят давать беженцам паспорта и потому те не могут нормально устроиться на работу. Он вынуждены наниматься нелегально, а то и без денег, просто за еду. Это сбивает цены на рабочую силу и местные начинают ненавидеть беженцев. Местных – обрабатывает Аль-Каида, Хизб-ут-Тахрир, они внушают им что беженцы – не мусульмане, а предатели, продавшиеся нам и их всех надо или обратить в настоящий ислам или уничтожить. Среди беженцев есть много бывших полицейских и военных, они пришли сюда с оружием и раздобыли его здесь – для самозащиты. А так как есть нечего, и работы нет – они сбиваются в банды и начинают зарабатывать криминальным путем. Охрана наркоплантаций, похищения людей, заказные убийства, рэкет. Власти естественно не в восторге, никаких настоящих демократических институтов тут нет, а если бы и были – местные не привыкли выражать свою волю на выборах. Каждая полицейская операция превращается в боевую, на прошлой неделе в Андижане опять были беспорядки – человек семьдесят только убитых – и не только среди гражданских, эти гражданские стреляли по бронетранспортерам из РПГ, я сам это видел. Все что мы делаем тут – это сидим задницей на крышке большого котла и пытаемся ее удержать. И сидеть чертовски горячо…

– В новостях этого не было.

– И не будет. Это конец цивилизации. Конец всего. Конец обитаемого мира. Тупик. Никому не интересно, что здесь происходит… пока в Лондоне или в Нью-Йорке не взрывается очередная бомба.

Они уже шли пригородами. Все тоже самое – какие-то машины, полицейские патрули, нищие, впрягшиеся в телеги и что-то везущие.

Нет выхода.

– Откуда вы? – спросила она

– Бозмен, штат Монтана. Знаете, как там красиво…

– Я бывала там… на учениях.

– Вам надо было сходить на Гранитный пик… порыбачить на озерах…

– Вы доброволец?

Капитан криво усмехнулся

– Можно и так сказать. Работы нет… а здесь платят хорошую доплату, почти как в зоне боевых действий. Вербовщик сказал правду: несколько лет и можно выкупить дом и что-то сделать. Лично я собираюсь взять в аренду кое-какие угодья и работать проводником. Как?

– Неплохо – сказала она

– И я так думаю. Еще три года – и я уберусь отсюда к чертовой матери…

Капитан повернул руль и с ненавистью сказал

– Как же меня тут все задрало…

* * *

Станция Defense Clandestine Service – военной разведки США находилась в десятке стандартных, усиленных бронепластинами контейнеров, стоящих рядом с бывшей вышкой управления полетами, на какой-то заброшенной советской истребительной базе. Работающие кондиционеры давали вожделенную прохладу.

Начальник станции, подполковник Ф.Э. Монро, очкастый толстяк лет сорока, просканировал ее карточку, посмотрел на то, что высветилось на экране мобильного компьютера.

– Окей… – сказал он – но придется немного подождать.

– Немного – это сколько?

– Пару дней.

– В чем дело? – недовольно сказала она – я уже ждала пару дней в Лондоне

– Небольшая проблема. Офицер, который обеспечивает наше окно на границе – отсутствует.

– Болезнь?

– Нет, свадьба родственника. Местные то и дело женятся… мне пришлось дать ублюдку тысячу долларов на подарок. Когда он выйдет на работу – вы пройдете.

– А без него нельзя?

Подполковник улыбнулся

– Не стоит рисковать. У нас есть свободный номер в гостинице Узбекистан, мы заселим вас туда. Только не стоит выходить на улицу. Питаться можно и в гостинице. Здесь нет такого понятия «Зеленая зона», на улицах опасно. Тем более вы женщина.

– А в чем проблема?

Подполковник снова улыбнулся – вежливая, ничего не значащая улыбка

– Без обид, майор, но здесь даже мужчинам тяжело. Если вы выйдете на улицу одна, вас могут изнасиловать группой и убить. Могут похитить.

– Последний кто пытался это сделать, будет хромать всю жизнь.

– Здесь на улицах – банды мародеров и просто всяких отморозков, сбившихся в стаи… они активны даже днем, и у них есть оружие. Ходят слухи, что некоторые полицейские подрабатывают похищениями людей. В любом случае я вас предупредил…

Она сунула руку в сумку… прикосновение шершавого пластика Глока немного придало уверенности.

– Спасибо за предупреждение. Просто дайте знать, когда окно для меня будет готово.

31 мая 2016 года. Узбекистан, пограничная зона.

Ад на границе – это нельзя было описать никакими словами. Это было, как в Африке… может даже и хуже. Трудно было поверить в то, что она видела… а видела она немало.

Два дня в Ташкенте – были обычными днями, насколько они могли быть обычными в тихо и страшно воюющей стране. Гостиница – сильно напоминала знаменитый Отель Интерконтиненталь в Кабуле, она охранялась частной охраной, а почти весь обслуживающий персонал начинал любой разговор с предложения поменять валюту. Она поменяла немного, прошлась по улицам… следы былого благополучия совмещались с гнойными язвами нищеты… на улицах просили милостыню, почти на каждом углу в вонючих самодельных печках готовили какую-то еду… отчего большинство деревьев в городе было вырублено на дрова и смог стоял над городом. Ей сразу дали документ официального прикрытия – паспорт на имя Валери Монро, гражданки Канады и журналистскую карточку газеты Торонто Стар, подлинную и с местной аккредитацией – и с этой карточкой она ходила по городу, кое-что снимая. Страшнее всего было в пригородах… в Ташкент не пускали беженцев с их лагерями, но так как в Ташкенте можно было заработать хоть какие-то деньги – именно у Ташкента и у самой границы – как нарывы вскакивали лагеря беженцев. Никто им по-настоящему не помогал и не хотел помочь… и она отлично знала, что будет дальше. Она была неглупой, умела составлять и анализировать и перед тем как получить назначение в Оборонную тайную службу* – она прошла курс агентурной работы и практику в качестве военного аналитика. Все с этого начинается. Сейчас… беженцы еще на что-то надеются – но скоро это пройдет и они поймут, что обратно не вернутся. И этот лагерь, выстроенный как временный – на самом деле их постоянный дом. Местные власти не заинтересованы в их пребывании здесь, местные жители видят в них либо конкурентов, либо дешевую рабочую силу, которую можно обмануть с оплатой труда, потому что у них нет паспорта, и они не пойдут жаловаться в полицию. В условиях жестокого и критичного мира вокруг, постоянного давления они начнут организовываться… внутри лагерей появится тайная иерархия, собственные лидеры, полиция, вооруженные силы – и лагерь станет серой зоной. Серая зона – вот новое определение все большей части современного мира. Этот термин – появился в словаре спецслужб в конце нулевых, им обозначались те регионы, страны и участки, в которых не было никакой власти вообще. Совсем никакой. Это была новая угроза, и именно из-за нее борьба с терроризмом была такой затяжной и страшной. Терроризм существовал всегда. Господи, в 80-е годы почти в каждой стране западного тира существовала левацкая террористическая группировка – в Германии – группа Баадер-Майнхоф, во Франции Аксьон директ, Прямое действие, в Италии – Красные бригады. В Англии – была проблема с ИРА. Причем им помогали русские, обучали их в Крыму, а такие ублюдки, как Каддафи, готовы были отгружать им оружие целыми кораблями. В восемьдесят шестом году в Ливии было 250 тренировочных лагерей! Но вот того, что есть сейчас … серые зоны, зоны полного, абсолютного безвластия, зоны, где нет никакого государства вообще и оно не появляется – таких не было. Несколько лет что-то подобное было в Ливане – но туда пришли сирийцы, и первое что они сделали – так это восстановили государство, пусть жестокое и несамостоятельное – но все же государство. Палестинцы – у них не было государства, но они боролись с Израилем именно за право его создать. С любым государством можно иметь дело, даже с таким как Северная Корея. Но с Серой зоной иметь дело нельзя, это просто бессмысленно. И пока она есть эта Серая зона – будут проблемы. А за последние годы – они не только сокращались, они расползались, как будто в школьный глобус кто-то ткнул окурком. Это ждало и Узбекистан – через какое-то время…