Связанные венцом

– Не сомневаюсь – завтра мы компенсируем это время, – заверяет дракон и, хитро улыбнувшись, добавляет. – Последние полмили ты весьма неплохо держалась в седле. Во всяком случае, куклу, набитую соломой, точно перестала напоминать.

– Правда? –  решаюсь взглянуть ему в глаза, недоверчиво, но с надеждой.

– Чистосердечная, – губы дракона чуть подрагивают. – А теперь идем ужинать и отдыхать. Завтра на рассвете нам уже в дорогу.

Киваю, немного успокоившись, и следую за мужем.

Постоялый двор в Цегрине и больше, и роскошнее, чем в Лиалеке – как-никак огромный торговый город, находящийся на пересечении путей. Но ни убранство зала, ни изобилие предложенных блюд, ни просторные и неплохо обставленные комнаты не привлекают внимание. Я настолько устала, что едва удерживаю себя в вертикальном положении. А когда опускаюсь на деревянный, твердый как камень стул, и вовсе болезненно вздыхаю. Наверное, так себя чувствуют йоги, садясь на гвозди или битое стекло.

Принесенный официанткой тушеный картофель с мясом и овощами, как и горячий куриный бульон с лапшой, бесподобные. По крайней мере, пахнут просто изумительно. А вот на вкус ощущаются, словно мокрый картон. Скорее всего, мои рецепторы тоже заснули беспробудным сном. К тому же я несколько раз по неосторожности прикусила язык, и теперь он немного распух и побаливает. Ворочать им удается с трудом – говорить худо-бедно могу, а перемещать во рту еду уже тяжело. 

Приходится довольствоваться юшкой и плавающей в ней нежной домашней вермишелью. А затем, спотыкаясь на каждой ступеньке, направляться в номер. Благо, за моей спиной топает Сил. И каждый раз, когда я оступаюсь, рискуя сломать себе шею, он поддерживает меня и не дает упасть.

– Тебе не мешало бы в ванне полежать, отмокнуть в теплой воде. Это помогает расслабить уставшие мышцы, – задумчиво изрекает муж, почти внося меня в номер.

Отрицательно качаю головой.

– Это мне сейчас совершенно не под силу. Я лучше так, по-быстрому, ополоснусь.

– Пожалеешь ведь завтра….

Не знаю, куда спрятаться, от хмурого осуждающего взгляда. И беспомощно вздыхаю.

– Ну и пусть. Сейчас я и шагу ступить не могу. В ванне точно усну. И утону.

В глазах мужа загорается лукавство

– Могу помочь… – чистосердечно предлагает он.

Удивленно моргаю, с трудом соображая.

– С чем помочь? Утонуть?

– С ванной, малышка. Помочь с ванной. Ну и проследить, чтоб твое лежание в ней закончилось более благополучно.

Фыркаю. Смутить меня решил? Не сегодня. Усталость выжигает все эмоции.

– Нет, спасибо. Как-нибудь сама. Но если найдешь меня на дне этого корыта, знай – это твоя вина! – мстительно заявляю, наблюдая, как после стука в комнату входит парочка слуг с наполненными дымящейся водой ведрами. Похоже, муж давно уже принял решение и заказал дополнительную услугу, совершенно не считаясь с моим мнением и полностью уверенный, что я соглашусь.

Еще не сообразив, как к такому относиться, на данный момент, решаю покориться судьбе… А когда, отгородившись от остальной комнаты ширмой, опускаюсь в горячую воду, едва не стону от удовольствия и тут же прощаю Силу его самоуправство. Он воистину знает, что делает. И, скорее всего, из собственного опыта.

Внезапно промелькнувшая мысль немного отрезвляет – за ванну нужно платить отдельно, комната тоже не из дешевых, хоть и не люкс. Да и лошадь. Сколько же Сил отдал за это все? И что у нас осталось?

Зная, что деньги муж зарабатывал серьезным и тяжелым трудом, начинает мучить совесть. Он столько потратил, причем на меня – и ванна эта, и лошадь, и бульон, потому что картошку я не в силах была жевать… Нужно обязательно что-нибудь придумать, и помочь ему с деньгами. А то я совсем расслабилась, хотя вначале поездки приняла для себя решение, не зависеть финансово и пополнять “казну” своими усилиями тоже.

– Ана, – раздумья прерывает окрик Сила. – Мне нужно отлучится на несколько часиков. Никому не открывай! Ложись спать. А я постараюсь быстро вернуться.

– Ты куда? – резко приподнимаюсь, и мыльная вода выплескивается на дощатый пол.

Но в ответ лишь слышу, как хлопает дверь и поворачивается в замке ключ.

Медленно опускаюсь обратно. Сон, как рукой снимает. И теплая ванна уже не в силах успокоить расшалившиеся нервы. Я ведь совсем не глупа, от меня не отделаешься привычным молчанием. Сообразить, по каким таким делам ушел муж, вполне способна. Только и я ведь сидеть, сложа руки, не хочу. Львиная доля наших средств, судя по всему, пошла именно на удовлетворение моих потребностей. Так как мне спокойно ложиться спать, когда понимаю, что где-то там, вместо крепкого спокойного сна, превозмогая усталость, зарабатывает на жизнь мой муж?

Да, отношения у нас так себе. И понимания не хватает, и будущая жизнь весьма зыбка, что уж говорить о любви. Есть только навязанное притяжение и необратимый ритуал. Но это совершенно не причина эксплуатировать беднягу. Я бы даже сказала – наоборот. Возится тут с почти незнакомой девчонкой, нянчится, обучает, кормит и поит, женой называет, хотя нужна ему эта жена, как второй… хвост.

Нет, не могу я так. У меня есть руки, ноги, голова на плечах… Профессия, в конце концов. С чего мне сидеть на содержании?

Решительно поднимаюсь, смахиваю влагу нагретым у камина полотенцем и, завернувшись в него же, топаю к нашим сумкам. Чистая одежда находится быстро – рубашка, брюки, кожаный корсет. Вытягиваю из косы, закрученной на макушке, шпильки, торопливо переплетаю. Одним махом вытираю с сапог дорожную пыль – они теперь тоже, как новенькие, и, подцепив за ремень бандорину, выхожу из комнаты.

За эти пару дней я настолько привыкла договариваться с хозяевами различных трактиров и харчевен, что даже не волнуюсь особо. Откажет – так и быть, что-нибудь другое придумаю. Но, пока мне еще ни разу не давали от ворот поворот.

Так случается и в этот раз. Строгий мужчина с цепким взглядом не в силах скрыть алчный блеск в глазах. Хорошие менестрели попадаются равнозначно плохим, и в последнем варианте лучше обходится без оных, чем портить гостям аппетит истошными звуками и отвратительными завываниями. А я хороший менестрель.

Мы четко оговариваем мой процент, я для вида еще немного торгуюсь – никогда не нужно скромничать, оценивая свои способности – и, наконец, бьем по рукам.

Для репертуара выбираю новые песни, которым меня обучил один знакомый менестрель. Свои, с Земли, лучше не светить, мало ли какая информация у ищеек. Девушек-менестрелей – пруд пруди, а девушек-менестрелей, поющих странные неведомые песни, гораздо меньше…

Со Скаллэ я познакомилась в Рогрине. Трактир “Синица” оказался слишком тесным для нас двоих, но проблему мы решили мирно и полюбовно. Вместо битвы за теплое местечко, договорились поделиться опытом и репертуаром, а после разделить прибыль. Пару композиций даже умудрились спеть дуэтом. И, надо сказать, успех они имели потрясающий. Я обучила Скаллэ нескольким земным песням, он в ответ натаскал меня в местном фольклоре.

Выбрав место поудобнее, перемигнувшись с барменом и отпив из кружки глоток молока с медом – всегда прошу включить в перечень своих требований этот напиток, для горла полезно, да и вкус приятный –  пристраиваю бандорину на коленях. Пальцы принимаются легонько пощипывать струны. Пограничные песни Ньелокара и Горара тесно смешались почти в одно целое, и создали что-то свое, неповторимое, непохожее ни на то, на на другое. Они должны понравиться оборотням.

Северный ветер

Разгонит туман.

Предъявит покрытые пеплом холмы.

Мелькнет наваждением

Войн дурман.

Восстанут из мрака те, кто полегли...

Песню воспринимают одобрительно. Хлопают. Некоторые утирают слезы. В плошку для мелочи летят монетки. Посетители заказывают дополнительную выпивку, помянуть погибших.

Воспроизведенным эффектом я довольна. Мельком смотрю в сторону кухни. В дверном проеме маячит хозяин – надо же ему проверить мою работу. Он показывает большие пальцы, невербально одобряя, и скрывается за дверью. А я приступаю ко второй.