Служба Смерти

— Да, только соберу пакет с едой. Ты накачал колёса у обоих велосипедов?

— Ну, разумеется! — с видом знатока-воображалы ответил Максим. Он всегда был рад показать, что он мужчина и что на него можно положиться.

Мы отправились к Волчьей горе, чтобы оттуда добраться до избы Егора. Связи с ним у нас не было, поэтому мы ехали без предупреждения.

Я, как обычно, сама проверила, работает ли портал через обрыв, и только потом разрешила прыгнуть в него Максиму (Полину я перенесла на руках).

Тропа в лесу довела нас до самого дома Егора. Местами, где земля была не покрыта мхом и кустарником, мы даже могли ехать на велосипедах.

В избе оказалось пусто, поблизости тоже никого не было, поэтому мы оставили транспорт с вещами и направились в волчью деревню. Полина быстро устала, поэтому нам с Максимом пришлось по очереди нести её на руках.

Женщины, работающие на полях, сказали, что в Верхний Волчок привезли Савватея, и что он сильно болен, а Егора видели возле дома председателя с полчаса назад.

Больше никого искать нам не пришлось: Егор уже спешил нам навстречу.

— Здравствуйте, — невесело улыбнулся он. — Меня отправили за вами. Давайте, я подержу Полину?

— Привет, Егор, — сказала я, передавая ему дочь. — Она уже устала, хочет спать.

— Вас ждут, — серьёзно и с нескрываемой грустью произнёс он.

— Я слышала, что Савватей здесь…

Егор кивнул.

Нас провели прямо к главе клана. Егор с Максимом остались за дверями комнаты, Полина вцепилась в меня и вошла со мной.

Савватей умирал. Причём это было не моё предположение или первое впечатление, вовсе нет: в комнате витала смерть, смерть кричала о себе, заставляя нас с Полиной оглядеться по сторонам.

— Вы хотели меня видеть? — спросила я.

— О-очень во-вре-мя… — как всегда с заиканием, но вполне разборчиво пробормотал Савватей.

Причина того, почему я нахожусь возле постели верховного, по-прежнему оставалась для меня загадкой.

— Чем я могу помочь?

Савватей посмотрел на Полину и неловким жестом позвал её к себе. Полина, словно забыв о своём аутизме, подошла вплотную к кровати, затем кивнула главе клана, словно тот о чём-то с ней говорил. Полина, вне всякого сомнения, смотрела прямо в глаза Савватею!

— Я рад, что ты сде-лала всё пра-вильно, — снова обратился ко мне верховный. — У тебя хоро-шая, силь-ная де-вочка.

— Спасибо, но я всё равно не понимаю…

— О-о-о… — простонал он, закрывая глаза. — Мне жаль… У тебя много вопро-сов, но ничего уже нель-зя сделать. Плохое вре-мя, плохое…

Савватей говорил загадками.

— Что-то грозит детям? — испугалась я.

Он покачал головой в ответ.

— Вы уже знаете, кто будет вместо вас?

— О да… Я исчер-пал свою силу, сде-лал всё, что мог. Я устал.

— Ни о чём не хотите меня попросить? — с надеждой на какое-нибудь неожиданное чудо, спросила я.

— Ты уже сде-ла-ла то, для чего была нужна. Мне жаль рас-пада твоей семьи, Диана… — выдохнул он.

— Я в любом случае останусь рядом с детьми. Дилан так и не смог стать тем, кем был до болезни. Ошибки не проходят бесследно, но и с этим можно жить.

— О-о-о… я ничего не вижу… — снова застонал он.

Верховный сильно изменился с момента нашей последней встречи: иссох и состарился. Я поняла, что его высшие силы уже переданы новому верховному. Савватей не хотел говорить, кто занял его место, или, может, не имел такого права.

Полина снова прижалась ко мне и стала теребить меня за кофту в знак того, что нам пора идти.

После нашего визита Савватей прожил ещё пять дней. Хоронили его на кладбище в Верхнем Волчке.

Деревенские жители тоже не знали, кто стал новым главой клана. Издавна период между смертью старого и появлением нового верховного считался тёмным, слепым временем. Это могло быть связано с тем, что новый глава клана на тот момент ещё являлся младенцем.

В годы, пока молодой управленец подрастал, ответственность за жизнедеятельность клана на себя брала особая служба, та самая, которая при необходимости могла прибегнуть к нейтрализации или убийству кого-либо из полуволков, если он грубо нарушал законы клана.

Савватей был первым человеком, на кого в упор посмотрела Полина. То ли близость смерти бывшего главы клана сыграла свою роль, то ли он применил к ней остатки своих уникальных способностей, но факт остаётся фактом: с этого дня моя дочь научилась замечать людей.

Осознание случившегося дошло до меня, когда мы пили чай с вареньем у Егора в гостях. Полина улыбнулась своему будущему жениху и сказала, что хлеб с вареньем очень вкусные.

Она непринуждённо болтала ногами под столом, как бы не замечая, что повергла всех присутствующих в шок.

Мы гостили в избе Егора целую неделю. Я трижды выходила на охоту, и лишь один раз ездила в Нижний Волчок, чтобы помочь маме по хозяйству и просто поговорить. Это был воскресный день, и я застала её за сбором абрикосов.

— Привет, мам!

— А где дети? — первым делом осведомилась она.

— Остались в Верхнем Волчке, играют с деревенскими ребятами. Им там весело.

Мама толком не знала Савватея, поэтому я не стала рассказывать ей, что он при смерти.

— Надолго ты сюда приехала?

— Где-то на пару недель, может, больше… — неопределённо ответила я.

— А Дилан?

Я тяжко вздохнула:

— Для него существует только его работа, бизнес.

— Опять поругались?

— Не совсем. Мы просто больше не вместе, мама.

— Ой, не знаю, чего вам там не живётся вместе… — поцокала языком мама. — Ты у нас, как известно, тоже не ангел.

— Давай не будем об этом, — остановила её я. Я прекрасно знала, что в случае каких-то разногласий с Диланом мама в первую очередь старалась оправдать его, по старой памяти, помня о моих прошлых выходках. — Полина начала говорить.

— Да ты что! — ахнула мама.

— Да, причём вполне членораздельно.

— Может, нормальная вырастет девка, в сад, в школу будет ходить…

— Увы, мама, то, что она умеет говорить, не делает её похожей на нас. Она разговаривает только когда хочет, на контакт с чужими людьми не идёт. Дилан предложил отправить её в клинику за границу, но я против, это может всё только испортить.

— А, может, лучше прислушаться к его мнению? Ты собираешься возвращаться к работе? Или поставишь на себе крест?

— Это больная для меня тема, мама… — призналась я. — Пока что я не могу оставить Полину на кого-то, она привязана только к нам с Максимом, ещё немного к Егору. Но я очень боюсь, что ничего хорошего в этой жизни меня больше не ждёт…

— Это не в твоём характере, уж я-то тебя знаю, — сказала мама, по-видимому, не до конца понимая, в каком болоте я оказалась.

— Дети для меня — всё. Мне порой кажется, что сама я уже исчезла.

— Ой, надоест тебе убиваться, сорвёшься опять, что все на уши встанут, — мне казалось, что я слышу голос какой-то престарелой сплетницы, а не родной матери.

Но в одном мама всё-таки была права: нужно было время от времени стравливать пар, чтобы не вскипеть от этого обильного жизненного однообразия. Кроме того, уже давненько не было слышно вестей от Сашки, со дня на день я ждала от него приглашения на охоту.

Охотиться меня теперь тянуло вовсе не из-за выброса волчьих гормонов, а от желания забыть на время о своей неблагополучной личной жизни. Сашка только этим и спасался, хотя он был худшим примером из всех.

Однако прошло уже две недели с нашего приезда, а мой телефон молчал: за всё это время я не получила ни одного звонка или сообщения. Похоже, Сашка уехал охотиться без меня, а Дилану было плевать, что мы с детьми остались почти без денег. Тратить свои запасы или просить в долг у мамы мне не хотелось.

После двух дней безуспешных попыток связаться с Диланом я не выдержала и поехала в Краснодар. Внутри у меня кипело возмущение.

Глава 2

Дома никого не оказалось, но, судя по пустому чемодану, как попало брошенному в угол, Дилан должен был находиться в городе. И я, впервые за много лет, решила явиться к нему на работу.