Страница 63 из 68
— Ты требуешь от меня невозможного! — повысил голос он.
— Так уж и невозможного, господин химик? Твоя слабость останется на твоей совести! Ты никогда не сможешь забыть этого и простить себя. Я же не оставлю виновных безнаказанными. Вашему инвестору никогда не видать бессмертия! А теперь сделай одолжение: не приходи больше ко мне.
Говоря это, я попыталась проникнуть в его сознание и внушить ему подорвать лабораторию, но никакого отклика не последовало, словно я стучала по стенкам пустого сосуда.
Алекс ушёл. На этот раз без слёз и истерик. Я осталась стоять разочарованная. Похоже, тот компромат, который он увидел, разрушил всю влюблённость, которая только могла у него быть ко мне.
«Ты просто мужик в юбке», — снова иронизировал Дилан.
«План «А» не сработал. Алекс не поддаётся внушению. Будь добр, взорви лабораторию вместе с ним?»
«Ты слишком эмоциональна и несдержанна. Тебе необходим отдых и покой».
Его слова почему-то возымели противоположный эффект. От негодования я впала в бешенство, но вскоре немного успокоилась, получив весть о том, что завтра приедет Максим.
Дилану, у которого появилась свободная минута, захотелось поговорить:
«Когда ты планируешь перебраться ко мне?»
«Завтра, как проснусь. Дам Алексу последний шанс передумать».
«Я бы на него не поставил», — признался он.
«Я бы тоже. Не человек, а сплошной облом. Даже интересно, что могло бы заставить его пойти на крайние меры…» — мне тут же вспомнился Сашка, бывший Светин муж, которого я когда-то прозвала Тысяча огорчений. Алекс переплюнул покойного Сашку и стал для меня человеком Миллион огорчений.
«Тебя точно не ждать сегодня вечером?» — слегка расстроился Дилан.
«Точно. Я слишком недовольна собой. Потрачу время на примирение, почитаю, потом лягу спать».
«Ладно, мирись, не то убьёшь кого-нибудь ненароком. Я поиграю в покер. Заранее доброй ночи. Я люблю тебя».
«И я тебя. До завтра».
Свой последний шанс Алекс упустил. Собственно, ничьи ставки от его решения не прогорели.
Утром Дилан заехал за мной, мы забрали все вещи из съёмной квартиры, закрыли договор аренды, затем отправились в аэропорт встречать Максима.
По дороге Дилан предложил:
«Хочешь, я помогу тебе с Алексом?»
«Подержишь, пока я его душу?»
«Я буду действовать через его отца. Скажу, что больше нет смысла обманывать Алекса по поводу твоего тёмного прошлого. Старик совестлив… Я скажу, что ты уже вернулась в Россию».
«И что в итоге? — не разделила я энтузиазма Дилана. — Алекс неизлечимо труслив. Мы и так уже слишком долго возимся с ним».
«Всё же попытка не пытка. И хватит с тебя упаднических настроений. Вспомни, куда мы едем».
Я обрадовалась Максиму до визга. Он засмеялся, когда я прыгнула на него при встрече. И хоть он улыбался мне, выглядел уставшим. Даже в машине работал за своим ноутбуком, нервничал, что не удаётся обойти какую-то систему защиты.
В конце концов, я не выдержала и потребовала, чтобы он отложил дела.
— У нас каждая минута на счету, — возразил Максим, не удосужившись даже оторвать взгляд от монитора. — Лучше возьмите мне крепкого кофе. Отдохну, когда получу результат.
— Сейчас заедем в какое-нибудь кафе, — предложила я.
— Возьмём кофе в дорогу, я отвезу вас домой, а сам отлучусь, — сказал Дилан. — Максим, к вечеру всё будет готово?
— Только если случится чудо, — с недовольством ответил тот.
— Тогда постарайся, чтобы оно случилось.
В воздухе повисло напряжение, они снова готовы были сцепиться и наверняка сделали бы это, если бы не находились в салоне автомобиля.
Я снова осталась не у дел: все, кроме меня, были заняты.
Дилан отправился в лабораторию к профессору, Максим закрылся в комнате и попросил дать ему три часа, чтобы сосредоточиться на решении поставленной задачи.
От безделья я занялась сборами: достала чемоданы и скидала в них нашу с Диланом любимую одежду, которую жаль было бы оставить здесь.
«И отсюда нам скоро предстоит уезжать. Надо отправить вещи в Москву», — рассуждала я.
«Ты становишься такой забавной, когда скучаешь», — улыбнулся мне Дилан, который в это время пил чай в кабинете Альберта Линнемана.
«Ты бы от такого вообще напился», — правдиво и с грустью в голосе заметила я.
«Я уже скоро», — пообещал он.
Визит Дилана к профессору оправдал ожидания. Разговор вышел занятным:
— Как продвигается ваша работа? — осведомился Джон Амаро.
— Сейчас тестируется новый образец. Ожидаем результатов эксперимента. Это очень трудоёмкий процесс. Десятки специалистов следят за реакцией тканей на препарат.
— Странно, почему я снова не вижу здесь вашего сына?
— Он сильно расстроен и избегает меня. Считает, что я скрываю от него правду.
— Но это действительно так! Однако у меня отличная новость для вас: девчонка забрала свои документы из университета и улетела к себе на родину. Сама. Мне даже не пришлось проводить с ней разъяснительных бесед. Так что мы спасли Алекса от большой ошибки. Теперь вы можете раскрыть ему всю правду и перестать мучиться угрызениями совести.
— Увы, тогда он меня никогда не простит…
— О, перестаньте! Он ещё совсем зелёный. Сегодня он думает одно, завтра другое… Главное, что он поверил вам. А мне нужно, чтобы вы работали в команде, чтобы в вашем прорыве была и его капля пота. Я хочу видеть высокий результат!
— Девочка точно не пострадала? — всё ещё маялся сомнениями старик.
— Уверяю вас, нет! Она перебрала алкоголя в тот вечер. Я оставил её ночевать в моём доме, а в воскресенье после завтрака она ушла. Я даже стал свидетелем сцены, как она запустила стаканом в вашего сына.
Профессор почесал лоб, кивая при этом головой, как болванчик.
Дилан продолжил:
— Вам больше нечего опасаться. Их отношения окончательно разорваны. И будьте строже с Алексом: заставьте его работать, иначе превратитесь в прислугу.
— Вы очень проницательны, господин Амаро, — в очередной раз признался Альберт Линнеман.
— У меня богатый жизненный опыт, — довольно улыбнулся инвестор.
— Вы говорили, что у вас нет детей?
— Зато я очень много работал с чужими и научился не сюсюкать с ними. Иначе — провал. Вы меня понимаете?
— Да. И полностью разделяю ваше мнение. После смерти жены я запустил воспитание сына.
— Тогда, думаю, мы договорились. Алекс немедленно должен вернуться к своим обязанностям. Дайте ему понять, что детство закончено. Завтра в шесть вечера я буду здесь и поговорю с ним. А мне есть, что сказать, — на этом Дилан закончил, попрощался со стариком и уехал домой, по дороге завернув в магазин за продуктами.
«Наредкость простой человек», — сказал он про старика.
«Гении обычно чудаки, не от мира сего», — согласилась я.
«Взрыв откладывается на завтра, обрадуй Макса», — сообщил Дилан.
«Он запретил беспокоить его».
«Надо раз и навсегда отучить его от чрезмерной важности, иначе придётся исключить его из команды».
«Только не задирай его!»
«Я закаляю его нервную систему», — посмеялся Дилан.
«Ладно, скажу более доходчиво, если ты не понял: отстань от Максима!!!» — мысленный способ общения не помешал мне чётко отчеканить каждое слово.
«Женщина, ты избаловала сына. Ты видела, что случается с избалованными детьми?»
«Вот только не надо сравнивать его с Алексом!»
«Тогда не повторяй ошибок старика. Если твой сын полез во взрослую жизнь, то пусть она его и учит».
«С тобой сегодня бессмысленно спорить…» — тяжко вздохнула я.
«Потому что я прав», — довольный собой, ответил Дилан.
На ужин мы заказали пиццу, пожарили во дворе шашлыки, чего не делали ни разу за последние как минимум десять лет.
Максима с трудом удалось вытащить на улицу. Его ум был занят поиском сложного решения. От виски он отказался, поэтому весёлой компании не получилось. Даже наши специфические шуточки не забавляли его, хотя именно из-за него мы с Диланом старались говорить вслух.