Страница 27 из 73
Посидели, послушал пару баек про старых докторов, тех самых зубров типа Бакулева, поулыбался вежливо. Ну и пошли назад в столовую, к десерту.
Вроде все шло хорошо, я ни одного промаха со своей стороны заметить не мог. Даже мама начала разговаривать чуть теплее. Не как с тараканом, а как с бродячим котом, наверное. Скорее всего, сочли неопасным. Типа, ладно, студент, живи, обхаживай нашу дочь, но на большее не рассчитывай.
С чего разговор соскользнул на тему Джуны, я уже и не помню. Кто-то что-то сказал — и вот уже радикально изменившаяся Анна Игнатьевна с придыханием рассказывает, какая эта Джуна молодец и какие у нее уникальные силы, которыми она излечивает почти всё, чем люди могут только болеть. И это во врачебной семье!
Наверное, я совершенно неприлично расслабился, потому что в здравом уме промолчал бы, стараясь не заржать в голос. Люди хотят верить во всякую ерунду, так зачем им мешать? Свои мозги всем не вставишь. Поэтому только временным помрачением рассудка можно объяснить, что после рассказа о научной комиссии, которой сама Джуна милостиво продемонстрировала превращение пресной воды в соленую я брякнул:
— Надо было не ученых приглашать, а фокусников. Они бы быстро объяснили такой феномен.
Папаша с Лизой вылупились на меня в удивлении, мамаша насупилась.
— Вы ничего не понимаете, Андрей, — заметила Анна Игоревна. — Джуна лечит, — она понизила голос, наверное, для того, чтобы я понял, какую важную информацию мне сейчас доверят, — даже членов Политбюро!
— Значит, дела в стране совсем плохи, если возле власть имущих появляются такие фигуры.
Я еще не договорил последнее слово своего совершенно невинного с точки зрения участников светской болтовни двадцать первого века замечания, как до меня дошло, что сделал я это напрасно. Ответ последовал незамедлительно:
—Очень жаль, что вам придется уйти. Но у Николая Евгеньевича совершенно нет времени, он работает над статьей, — морозоемкость взгляда и слов Анны Игнатьевны достигли рекордных пяти кубов в секунду.