Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 26 из 26



– Ты всё больше разжигаешь моё любопытство, учёная, – лукаво улыбнулась демоница. – Полагаю, речь пойдёт о науке, в которой я сильна?

– Ну да… – Дженна покраснела и, глубоко вздохнув, заставила себя произнести: – Эфедера, научи меня, как доставить удовольствие… мужчине. Пожалуйста, – робко добавила она, но, видя, как загорелись хризолитовые глаза демоницы, предупредила строже: – Меня интересуют основы, углубляться не надо. Хвостик свой при себе держи, а то я его тебе подпалю.

– Так точно, госпожа, – поклонилась Эфедера Уиренса.

* * *

Оказалось, что демоны – daimon – были вовсе не такими уж и кровожадными тварями. Как и феи, они принадлежали к высшим видам типа fata, также называемым гениями, духами и волшебными существами.

Когда-то брауни Трох Картриф рассказывал Дженне, что в отличие от бесплотных духов – коими являлись Малахитница или Ледяница – у подобных fata наличествовали не только призрачное fata-corpus, но и вполне осязаемое, как могла убедиться чародейка, биологическое тело. Они обитали в обоих мирах: плотном и тонком.

Кузнец Кай Двейг повествовал ей о временах, когда духовные и физические плоскости Сии были едины. До нашествия Бурь духи, феи, демоны и даже боги жили среди alviiformes и людей. Но сегодня fata стали редкими гостями в человеческой реальности.

С тех пор, как Бури раскололи Сию, волшебные существа проявляли свой истинный облик лишь там, где разрозненные плоскости приближались друг к другу, как это было на Севере, или даже соприкасались, как в Ферихаль.

Человеческое определение «нечисть», как и «нелюдь», считалось ферихальцами в высшей степени неприличным. По мнению благородных столичников, подобным образом стоило обозначать самих людей – подчас менее чистоплотных, чем те, кого они именовали «нечистыми».

Прогуливаясь по, несомненно, чистым и просторным улицам Амира, Дженна разглядывала эльфов и их будто игрушечные дома-гнёзда, свитые на деревьях из живых ветвей или слепленные из белой глины. По сравнению с постройками Айваллина, в которых каждый камень будто пел о многих веках блеска и величия культуры сидов, даже крупные сооружения Амира были построены проще и носили временный характер. Помимо королевского дворца, разумеется.

Повинуясь старой привычке наёмницы, Дженна изучала более привычную архитектуру из мрамора и ракушечника; она запоминала сплетения улиц, вымощенных узорами из гальки, и расположение площадей. Чародейка по-детски восторгалась дивными садами, пестреющими невиданными цветами и, запрокинув вверх голову, подолгу рассматривала гигантские деревья с раскидистыми кронами.

– А где находятся древа Сэасим и Элим? – спрашивала Дженна у Эфедеры Уиренса.

– На Цветгоре, вершина которой – весь Амир, – отвечала суккуб.

– Как же это? – удивлялась чародейка. – Город же расположен на равнине!

– Это с твоей стороны сферы, – объясняла демоница. – В моей плоскости – это гора и два колоссальных размеров древа, растущих так близко друг к другу, что их кроны сливаются в объятьях… Для тебя они будут сокрыты за вуалью мира до самого Праздника, и никакое даже самое острое магическое зрение не поможет их увидеть.

– До Праздника? – переспрашивала Дженна.

– Праздник Равноденствия – Великого Равенства Света и Тьмы – будет длиться семь дней, – поясняла демоница. – Однако самые торжественные из них – первые три. Вуали будут падать поочерёдно. В ночь первых суток падёт покрывало с древа Смерти. На это время наш хранитель наденет чёрное, чтобы выказать честь силам Ночи. Древо Любви обнаружит себя лишь на утро третьего дня. Тогда же Пресветлый Индр сможет облачиться в белые одеяния. Впрочем, людей это правило не касается… Для большинства созданий все ночи Праздника – сплошное веселье.

– Вот как, – вздыхала девушка, вспоминая учёных тролля и брауни.



Ах, как бы им было интересно узнать всё это и побывать на Празднике!

Наблюдая за горожанами – эльфами, сидами, демонами и другими разнообразными fata – краем глаза Дженна невольно искала среди них своих старых друзей. А вдруг да мелькнёт в разноцветной толпе изумрудный кафтанчик ворчуна брауни или покажется из-за угла зелёное пузо, нос, а за ними и сам Гвирдр Драгр? Ох, а что бы сказал Григо Вага, увидев Эфедеру?

Оставался и кое-кто ещё, кого чародейка побаивалась увидеть. Феи на улицах Амира встречались даже реже, чем благородные оборотни-лисы, и всё же они тоже были здесь. Дженна знала, что однажды их пути с Красной неминуемо пересекутся вновь. Она слишком хорошо помнила: раз встав на след, наёмник уже не оставит свою жертву, пока не исполнит задание. И таков Закон.

За месяц, проведённый в постели, Дженна восстановила свою жизненную силу, однако ослабла физически. И потому днём она изучала столицу – окрестные леса, парки и библиотеки, а утро и вечер проводила, упражняя тело. Её охранница Эфедера неплохо владела длинным мечом. В оплату тренировок демоница попросила рябиновые бусы.

Она оберегала покой своей госпожи, показывала ей город, рассказывала о жителях и их обычаях – словом, выполняла всё, что приказал пресветлый Индр, и не более. Демоница исправно служила чародейке, но её отнюдь не интересовал обыкновенный для дружеской беседы обмен мыслями или чувствами. Стоило Дженне немного загрустить, как Эфедера Уиренса мгновенно теряла всякий интерес к общению.

Как и предупреждал Сайрон, демоны не умели дружить. В других существах их интересовал лишь определённый вид витали. Суккуб улыбалась и даже заигрывала с госпожой по привычке, однако, как и её оливковая кожа, в душе оставалась прохладной.

Впрочем, разглядывая прелести своей охранницы, Дженна пришла к выводу, что вряд ли кто-то из людей сумел бы общаться с суккубами или инкубами исключительно по-дружески… Даже в самой себе она отметила некое новое ощущение, вызываемое близостью Эфедеры.

Всё в этом создании: изгибы тела и манера двигаться, вкрадчивый голос, алые губы и пронзительный взгляд зелёных глаз – было создано для «успешной охоты».

Чародейка пришла к выводу, что соседство демонов с прочими амирцами носило исключительно деловой характер. К примеру, секрет мускусной железы суккубов и инкубов использовался в парфюмерии. С его помощью эльфы создавали ароматы для обольщения. С другой стороны, плоды обольщения пожинали демоны, невидимо наблюдая за влюблёнными из своей плоскости мира.

После истории с Фьёр поведение Эфедеры не расстраивало, а даже забавляло чародейку. Кажется, любое живое существо, способное к половому размножению, суккуб рассматривала, как Дженна – апельсин, а Праздник Весны ждала, точно необыкновенного пира.

Кроме демоницы в комнату чародейки изредка пробирались и другие сладкоежки. Одними из них были белые зверьки размером с небольшую кошку. Они ловко прыгали по лианам, пользуясь не только лапками, но и длинными хвостами, а взгляд их огромных круглых глаз был устремлён к фруктам, обыкновенно остающимся на столике после обеда.

По утрам Дженну будила нежная мелодия, напоминающая не то девичьи напевы, не то птичьи переливы. Иногда чародейка принималась подпевать, и некий музыкант отвечал ей взаимностью. Однако, выходя на балкон, девушка всё никак не могла понять, кто же издаёт эти радующие душу звуки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.