Страница 12 из 23
– А огни кто погасил?
– Он!
Она помолчала и прибавила:
– Вот и все. Больше я ничего не знаю. Потом, как прочла в газетах, меня так и затрясла лихорадка. Машка укорять стала. Господи, разве я знала!.. – и она заплакала.
– Отчего же вы сами не пришли и не рассказали все это?
– Боялась. Еще, думала, затаскают. Покоя лишат. Иногда думаю, пойду. А потом и страх возьмет…
– А его узнаете?
Она сразу в ярость пришла.
– Только покажите мне черта этого. За сто верст узнаю! Лицо ему разобью, глаза выцарапаю! Только покажите его!
– В том-то и дело, что найти его надо, – печально сказал Ж. – Ну да я найду! Вы его больше не видели?
– Нет. Как провалился…
– Ну, а кто он, по-вашему? Купец, чиновник, художник?
– Я думаю, что чиновник. Показался он мне таким.
– Ну, на сегодня будет, – прекратил я допрос, было уже 4 часа утра. Ж. встал и откланялся.
– А я? – спросила Сонька.
– Вас я до завтра здесь оставлю, – ответил я и сдал ее дежурному агенту.
В правдивости ее показаний я не усомнился ни на одно мгновение. Она была бы совершенна невинна, если бы не вино. В нем оказалась большая порция опиума, о котором она почти знала. Жаль девушку, а ничего не поделаешь. Если бы того найти!
В правдивости ее показаний я не усомнился ни на одно мгновение. Она была бы совершенна невинна, если бы не вино…
Я плохо спал эту ночь и на утро тотчас вызвал Ж., приказав ему идти с обыском на квартиру Соньки, опросить там ее подругу Машу и потом с ней по всему городу искать настоящего убийцу. Хоть год искать, а найти!
Соньку-гусара препроводили к следователю и заключили в тюрьму.
Конец нити уже был найден.
Ж. энергично взялся за дело…
Он пришел на квартиру Соньки-гусара, спросил ее комнату и сделал самый тщательный обыск, но ничего обличающего ее не отыскал. На комодике лежала книжка «Вестник Европы» за август месяц; совершенно свежая, неразрезанная, которую он и захватил с собой. После этого он дождался Машу.
Это была красивая, полная, маленького роста брюнетка. Увидев его в своей комнате, она с недоумением остановилась на пороге. Ж. встал ей навстречу и дружески заговорил:
– А я вас добрый час как поджидаю. С работы?
– С работы. А на что я вам? Кто вы?
– Я? – Ж. назвал себя, свое звание и быстро продолжал: – Я от вашей подруги, Софьи…
– Ее арестовали!
Он кивнул. Маша хлопнула по бедрам руками:
– Вот! Я ей говорила!
– Вам жалко ее?
– Еще бы…
Она тяжело опустилась на стул. Ж. встал перед нею:
– Тогда помогите ей выпутаться из беды.
– Как?
– Помогите мне найти настоящего виновника. Вы его видели у нее. В лицо его узнать можете? Ну вот! Станем мы с вами дежурить подле всех министерств, станем искать на улицах, в клубах, в театрах. Везде! Согласны?
Она быстро кивнула головой и вскочила.
– О, я его узнаю сразу! – воскликнула она.
– И отлично! А когда мы его возьмем, Софья будет сразу свободна.
– Ах, она ни в чем не виновна, – с убеждением сказала Маша.
– Я тоже так думаю, – ответил Ж. и прибавил: – Только об этому никому!
– Понятно!
– Вы можете на время оставить магазин? Мы вам заплатим.
Она согласилась:
– Хоть поругаюсь, а брошу. Мне Соня всего дороже!
– Значит, с завтрашнего дня и начнем? – решил Ж. и ушел.
Днем они заходили в маленькие рестораны, к Доминику, в кофейни; вечером были в театре или в клубе и каждый день возвращались ни с чем.
Я назначил Маше жалованье за все дни поисков, чтобы она имела возможность на время оставить всякую другую работу, и Ж. тотчас начал с ней свои поиски. Утром они дежурили у министерства путей сообщения, в 5 часов были у министерства государственных имуществ, а потом – у контроля. А так как в один какой-либо день он мог и не прийти, то они снова и снова повторяли свои дежурства у всех министерств, у всех управлений, у всех контор и банкирских домов. Днем они заходили в маленькие рестораны, к Доминику, в кофейни; вечером были в театре или в клубе и каждый день возвращались ни с чем.
– Нет его! – с досадой говорила Маша. – Верно, уехал!
Но мы не теряли надежды. В Петербурге не так легко найти человека, который к тому же знает Машу в лицо и, быть может, не раз уже скрывался при ее приближении, но что он будет найден, в этом не сомневались ни я, ни Ж… И наши расчеты оправдались.
Однажды, когда они проходили мимо Доминика, Маша вдруг порывисто сжала руку Ж. и, задыхаясь, сказала:
– Он!
Словно огнем обожгло Ж. Он встрепенулся:
– Где?
– Вон идет, с портфелем!
И Ж. потащил ее за указанным господином. Они перегнали его.
– Нет, – упавшим голосом сказала Маша, – это не он. Есть какое-то сходство. Глаза, нос, но у того была борода такая заметная!..
Ж., у которого сначала упало сердце, теперь только улыбнулся и сказал Маше:
– Ну, теперь можешь идти домой и меня оставить.
Лицо Маши выразило удивление.
– Не бойся! Я знаю, что говорю. Иди! – сказал ласково Ж.
Маша молча повиновалась. Ж. засунул руки в карманы и медленно пошел за намеченным господином.
Тот шел в хорошем пальто, в хорошей шляпе, с портфелем под мышкой. Он шел тихо, низко опустив голову, видимо не замечая окружающих. Ж. раза два перегнал его и заглянул ему в лицо. Это был мужчина лет 36, с усталым, грустным лицом. Глубокая складка лежала между его бровями, служа как бы продолжением красивого тонкого носа. У него был гладко выбритый подбородок, маленькие баки и короткие усы рыжеватого оттенка.
Ж. следовал за ним неотступно.
Господин дошел до Морской, свернул в нее и, пройдя до Гороховой, скрылся в подъезде Страхового общества. Ж. потер от удовольствия руки. Служит ли он тут, зашел ли по делу страхования, во всяком случае он теперь от него уже не скроется.
Он перешел улицу и подошел к стоящему у дверей швейцару.
– Скажите, пожалуйста, – спросил он, доставая 20 копеек, – ведь этот господин, с усами и баками, у вас служит?
Швейцар взял монету:
– Господин Синев?
– Да.
– У нас, инспектором.
– Благодарю вас. Большое жалованье?
Швейцар ухмыльнулся:
– Для двоих хватит. Тысячи четыре наберется.
– Как для двоих? – спросил Ж.
– Потому как они недавно женились, – объяснил швейцар.
– А! Благодарю вас! – сказал Ж. и отошел от подъезда, направляясь в портерную.
Там он сел у окошка, спросил пива и стал внимательно следить за всеми выходившими из дверей.
Тогда еще не было адрес-календарей.
В половине пятого Синев вышел из подъезда и пошел по Гороховой. Ж. уже следовал за ним. Синев взял извозчика. Ж. тотчас взял другого и поехал за ним следом. Они приехали на Серпуховскую улицу, и Синев вошел в подъезд красивого, единственного в то время каменного дома.
– Теперь не уйдешь! – радостно сказал себе Ж. и тотчас явился ко мне с докладом.
Я выслушал его и задумался: взять по одному, да и то такому неверному указанию Соньки, видимо, состоятельного и интеллигентного господина, поступок довольно рискованный. Я предложил Ж. сперва удостовериться, тот ли это человек, который подкупил Соньку-гусара, и если это он, то найти улики. Мы сообща составили план первых действий, потом я отпустил Ж. и стал ждать результатов.
В тот же вечер Ж., не загримированный, но в старом изношенном костюме, сидел в портерной того дома, в котором жил Синев. Он сел подле самой стойки и вступил в беседу с приказчиком, спрашивая, не знает ли он господ, которые лакея ищут, потому как он по этой должности без малого всю жизнь и теперь без места.
– Нет, милый человек, таких у нас нету, – ответил приказчик.
Ж. удивился:
– Такой огромнейший дом, и с парадом, а господ нет!
– Купцы у нас тут живут, контора еще, а из настоящих господ один Синев Яков Степанович. Так им лакея не нужно.
– Есть?
– Не есть, а не для чего. Сами молодые, год как повенчаны, знакомых никого, и со всем у них одна прислуга справляется. Такая шельма! Анюткой звать. У нас всегда с одним фельдфебелем прохлаждается, когда господ нет.