Страница 20 из 51
Полный треш начался тогда, когда Кирти стала еще и на ночь оставаться у Девы!
Нет, я был, конечно же, рад, что мои девочки нашли общий язык и стали общаться настолько тесно, несмотря на значительную разницу в возрасте.
У Кирти не было особо подружек по той причине, что она сама была не слишком общительной и чужим, как правило, не доверяла.
Но к Деве она тянулась всей душой и теперь даже выглядела более умиротворенной и довольной, когда они проводили много времени на кухне, устаивая нашей семье пир живота.
Семейная идиллия, мать ее…
Только было стойкое ощущение, что я частью этой семьи вовсе не был.
Папа улыбался и пытался меня подбодрить, но сильно в моей беде это не помогало.
И на все мои вопросы, что же делать теперь, он только пожимал плечами и философски отвечал, что я сам почувствую, что мне делать дальше.
Но то, что я чувствовал, было далеко от идеала и попахивало откровенной порнографией!
Волчьи боги!
Дошло до того, что я даже в окно ее пытался влезть.
Второй этаж для бешеного волка — что ежику пенёк описать.
Но окно тоже было наглухо закрыто, словно Дева выстроила вокруг себя крепость из песка и стекла, где я постоянно видел ее перед своим носом, ощущал до головокружения, но прикоснуться не мог.
Сидеть в засаде для меня было не ново, но только не в собственном доме и собственной комнате в один из дней, когда очередная ночь прошла под девизом «Спорт и дрочилово — наше всё», а папа уехал по делам вместе с Катриной.
Дева снова была на кухне с Мэгги.
Но я знал, что торчать там весь день она не сможет.
Поэтому сидел у дверей с дергающимся глазом в ожидании того, как услышу ее легкие шаги по лестнице.
И если она думала, что, передвигаясь по дому босиком, сможет скрыть звук своих шагов от меня, то она очень сильно заблуждалась в моих способностях!
— Сюда иди!
Я схватил ее за грудки футболки, рывком втаскивая в свою спальню, мимо которой она так быстро и отчаянно пыталась каждый раз проскочить.
И ведь всегда удавалось сбежать от меня.
Но не сегодня.
— Долго ты еще от меня будешь бегать?!
Черт! Как же меня тянуло к ней!
Стоило только учуять аромат ее тела, как звон в яйцах отозвался гребаным шумом в голове!
Это уже походило на полное безумие.
Я хотел ее трахать сутками напролет, прерываясь, чтобы только дать ей перекусить и поспать пару часов.
Все мои чертовы сны были только об этом.
Я просыпался и не мог пошевелиться.
Слышал только собственное прерывистое дыхание, словно всю ночь наматывал круги по лесу, и как колотится сердце, не сразу понимая, что рядом ее нет.
И я снова в глухом беспрерывном обломе.
А она ходила по моему дому, не глядя мне в глаза, и всем своим видом показывала, что прощать она меня не собирается, чертовка!
Она даже ни разу меня по имени не назвала!
И знала ведь, что с огнем играет, а всё делала наперекор!
Сама-то мелкая, едва до середины груди мне доходила, а успела мне всю душу вывернуть!
Все мозги намотала на свой мелкий кулачок!
Она и сейчас упрямо смотрела куда-то в область моей обнаженной, влажной от пота груди, держа плечики такими ровными, что они подрагивали от напряжения.
— Если позволишь, я пойду к себе, — отчеканила девушка чопорно и отстраненно, а я с силой сжал в кулаке ее бесформенную футболку так, что ткань затрещала, облепливая ее тело, и прорычал в бледное личико:
— Не позволю! Что делать теперь будешь, Дева? Кричать? Звать на помощь?
Я шарахнул рукой по двери, упираясь теперь так, что деваться ей было некуда.
Она была зажата мной со всех сторон, упираясь спиной в дверь.
Ее ресницы затрепетали, и дыхание изменилось.
Всё, на хрен!
Игры кончились.
Волк вырвался из клетки, и птичка попалась.
Она пыталась дышать ровно и размеренно, но ни черта не получалось, потому что теперь и она поняла, что всё.
Добегалась.
Почувствовала, что меня накрывает так, что уже не отбиться и не убежать.
Говорить о чем-то и предупреждать больше не было смысла.
Я так и не разжал руки, дернув девчонку на себя, отчего тонкая ткань не выдержала и с треском разорвалась, а Дева впечаталась в мой торс, пытаясь затормозить, но безуспешно.
Я впился в ее губы с рычанием, переходящим в стон, не соблазняя, не уговаривая, а требуя. Повелевая. Доминируя.
Тут же ворвался языком в ее рот, заставляя раскрыться мне навстречу.
Я вылизывал ее, посасывал, прикусывал пухлые губы.
Я трахал ее рот собственными губами, давая возможность отстраниться только для того, чтобы она глотнула судорожно воздуха и снова была моей!
Кажется, Дева пыталась что-то говорить, бормотала, выгибая брови, но слов я уже не понимал.
Меня по швам разносило от желания взять ее!
А всё остальное пусть горит в аду!
Ее футболка тряпкой упала на пол, когда я поднял девчонку на руки, усаживая на свой голый торс, и впечатал в дверь, разводя ее ноги так, чтобы она поняла, до какой точки меня довела.
Не просто поняла, а почувствовала!
— Ты этого добивалась, да? — я прижал ее бедрами так, что Деве пришлось прогнуться в спине, хватаясь за мои плечи. — Этого хотела от волка? С ума меня хотела свести?
Я сделал толчок бедрами в ее раскрытую промежность, проклиная одежду между нами, и подхватил ладонями под упругий зад, сжимая его со сладострастной дрожью.
Твою ма-а-ать.
Какая же она была вкусная!
Мелкая, но вся какая-то ладная.
Не худая и не пышка.
Сочная и гармоничная.
Мне ее сожрать хотелось!
Искусать так, чтобы оставалась кровь на губах!
— Довольна теперь? — я снова подался бедрами вперед, делая резкий шлепок и глядя на нее меняющимися глазами, в которых уже отчетливо было видно всё мое хищное волчье нутро. А мне казалось, что от напряжения член сейчас просто лопнет! — Довела меня до сумасшествия, чертовка!
Дева прищурилась, неожиданно ударив меня в грудь руками, отчего желание опалило, словно пламя прошлось по коже, оставляя сотню мурашек вдоль позвоночника.
После недели молчания и игнорирования меня сейчас ее эмоции были словно манна небесная — настолько яркие, вкусные и горячие, что я возбужденно рыкнул.
— По-твоему, это я во всём виновата?!
Дева снова ударила меня кулаками, а я улыбнулся, всем существом впитывая в себя ее эмоции.
Ох, черт, да-а-а!
Я хотел еще!
Девчонка-то оказалась с перчиком, хоть и скрывала это долго и умеючи.
Я жаждал больше страсти в ее глазищах, даже если она была не от желания, а от ярости!
— Это я сказала тебе бросить меня в день нашей свадьбы и опозорить перед всем городом?!
Еще удар.
С силой и злостью, которую она носила в себе так долго, что казалась замороженной куклой без эмоций.
— Это я сказала тебе выкрасть меня у законного мужа?!
Я зарычал от этих слов, вдавливая ее в себя сильнее, пока член буквально пульсировал от бешеного потока крови, который разносился по моему телу от ее эмоций!
Только слова о муже были подобны острому тонкому кинжалу под ребра.
Даже дышать стало больно, словно она проткнула мне легкое.
— Это ТЫ появляешься в моей жизни, когда тебя не просят, и ломаешь всё, что я пытаюсь построить с таким трудом!
Снова удар и звонкая пощечина.
— Это из-за тебя я сижу в доме, словно пленница, не в состоянии выйти даже на порог! Это из-за тебя моя жизнь оказалась сломана под корень!
Дева закричала, а я обхватил ее руками, не давая вырваться, тоже закричав:
— Дарк убил бы тебя в первую ночь, глупая!
— Ну и пусть! Тебе-то что?! Что бы о нем ни говорили вокруг, а Дарк не сделал мне ничего плохого, в отличие от тебя!
Это был удар в самое сердце.
Я даже не смог сразу начать дышать.
Но Дева была права.
В каждом слове.
В том, что злилась и наказывала меня.