Ваша честь

Но, пусть и с перекошенным лицом, я все же держала спину прямо. И даже рассмотрела сквозь выступившие слезы, как на середину зала вышел пузатенький мужчина очень низкого роста, одетый на удивление просто, во что-то неброское, темно-серое. Я приняла сперва его за слугу, а потом в голове неуместно мелькнуло воспоминание из «Графини де Монсоро» и один из конфликтов Бюсси и королевских миньонов — как раз из-за того, что Бюсси был одет преувеличенно скромно. Королева же была высокая, с чопорным, неприятным лицом, намного старше своего царственного супруга или, может, просто так выглядела. А вот одета она была — в отличие от короля — совсем не скромно.

Насыщенно-синего цвета платье, кажется, бархатное, было расшито золотыми цветами и жемчугом, а края широкого белоснежного воротника и манжетов украшали крупные, каплевидной формы жемчужины. К королеве подошла целая толпа сановников, и они, оставив короля одиноко торчать посреди зала, направились вдоль ряда девушек.

Мы все так и стояли согнувшись, и выпрямлялись лишь те, мимо кого ее величество уже проходила. Некоторые из них — на которых она небрежно указывала веером — незаметно исчезали. И таких было мало, очень мало... Вот королева миновала с десяток претенденток, а покинула зал только одна, потом еще десяток, все остались на месте, потом еще. И до меня было еще около пятидесяти девиц, а ее величество, как назло, застряла возле какой-то девушки и завела с ней разговор.

Мне нужно было сменить позу — немедленно, или я понимала, что закричу. Или упаду в обморок. Боль становилась невыносимой, королева все беседовала, я зашипела, не в силах терпеть, и в этот момент одна из девушек где-то в середине ряда сомлела. От благоговения ли, от ужаса, а может, она была в положении, но все сразу засуетились, кроме ряда несчастных невест, конечно, и королевы, которой было, кажется, все равно. И я воспользовалась моментом и выпрямилась.

К черту все, мне больно. Выпроваживайте меня отсюда. Можете даже на пару недель упрятать в тюрьму — кормить там вряд ли будут менее безвкусно, но точно никто не будет жечь мне волосы и надевать с десяток рубах и тяжеленные платья.

Тем временем король ушел куда -то в украшенную цветами и золотом нишу и преспокойно принялся за еду. Война войной, а обед по расписанию — и было не слишком похоже, что у его величества болезненный вид. Ел он ничтоже сумняшеся прямо руками, и я опять поставила плюсик создателям отечественных «Мушкетеров»: а зря мне казалось, что Людовик Тринадцатый изображен гротескно.

Потерявшую сознание девицу унесли, ничего выдающегося, норма жизни, — и королева продолжила обход потенциальных невесток. Возле одной блондиночки, такой же тощенькой, как и я, она даже не задержалась, махнула веером — мол, уберите, — и я возблагодарила судьбу: ее величество смотрит на пышность фигуры. Я еще раз прокрутила в голове свой роскошный план. Я непременно его реализую, может быть, прямо сегодня ночью. Отправят меня домой или велят явиться на следующий этап — какой, интересно?

А дальше произошло неожиданное. Настолько, что я не поверила своим глазам. Не доходя до меня около двадцати девушек, ее величество развернулась, потеряв к нам всякий интерес, и присоединилась к супругу за ужином.

На самом деле я тоже хотела есть. На меня не обращали внимания, стояла ли я скрюченная или нет: к тем, кого ее величество своим вниманием не почтила — а нас оставалось пятьдесят или чуть больше — даже не подошли мужчины с лентами.

Нет, никого не провели ни в центр зала, ни куда -то еще. Девиц выводили в те же двери, через которые они и зашли. Ни музыки, ни танцев — это был, как я поняла, совершенно обычный вечер правящей четы, который решили скрасить смотром возможных невест наследника престола.

Я наблюдала за лицами девушек, но никаких эмоций пока не могла считать. Рады они? Нет? Я бы сказала, что насторожены, и у каждой могла быть на то своя причина.

За нами мужчины с лентами вернулись только спустя четверть часа и вывели нас в тот же зал, где мы ожидали представления. Не в смысле «нас представили бы королю и королеве», хотя я думала именно так, а представления в смысле цирка. С конями, каретами и кучей клоунов. Проклятое шапито.

Мужчина, который вел меня, был недоволен: я сильно хромала и лицо у меня было преисполнено страданий. Мне очень хотелось сесть, но мне не позволили.

— Ваше сиятельство, пройдемте со мной.

Я посмотрела в том направлении, куда мне показал мой сопровождающий, и похолодела. Мужчина, который стоял у дверей, сильно смахивал на придворного доктора. Что сейчас будет? Осмотр? Или они хотят убедиться, что я не прикидывалась больной?

Только этого мне не хватало. Я всеми силами хотела не выделяться, но вышло, как вышло. И я пошла, потому что покорность сейчас была тем, что могло меня освободить от этих людей, глаз, рук и прикосновений. Хотят узнать, что у меня с ногой — нет проблемы. При условии, что они заключат, что такая королева в перспективе государству без надобности.

Я оказалась в небольшой комнатке, где уютно горели свечи и сильно дуло из окна. Меня привели — и этим ограничились, и мужчина, которого я приняла за доктора, за мной не зашел, так что я осталась наедине с двумя девушками.

Они были моими ровесницами, и как-то раньше я их в такой толпе не заметила, что было немудрено. Сколько нас всего было в том зале? Пятьсот? Чуть меньше? Неудивительно, что и королеве поднадоело нас всех рассматривать. Пока ты выглядываешь сноху, супруг сожрет все, что повара наготовили...

— Армина Лувенхок, — негромко сказала очень эффектная шатенка, чье платье из светлоголубого шелка невероятно ей шло. — Графиня Лувенхок.

— Йоланда ван дер Вейн.

— А это баронесса Хендрика ван Альст, — Армина погладила по плечу соседку, наряженную в темно-зеленое платье, украшенное золотой вышивкой. Хендрика стыдливо прикрывала лицо веером, и лишь здороваясь со мной убрала его и смущенно улыбнулась. Я отметила, что у Хендрики были чудесные изумрудные глаза. Никогда не видела такого цвета, даже предположила бы, что у нее линзы, если бы здесь кто -нибудь о линзах что-то знал.

— Зачем мы здесь? — спросила я, потому что девушки мне казались вполне достоверным источником информации. — Нас хотят. осмотреть? — Как это правильно спросить? — Сюда придет доктор?

— Доктор? — Армина непонимающе нахмурилась. — Доктора приедут к нам завтра и далее, прямо домой.

— Откуда вы знаете? — удивилась я.

— Моя матушка была на отборе, — улыбнулась Армина. И что-то в ее улыбке.

Ах ты мелкая дряннушка! Вот это я вытащила счастливый билет, потому что матушка Армины удачно отвертелась от отбора и бесспорно поделилась секретами с дочерью. Иначе с чего бы Армина была так спокойна?

Не дожидаясь, пока она потеряет интерес, кто -то явится сюда, ее уведут или небо рухнет на землю, пока эта девица чувствовала свое превосходство, я схватила ее за рукав и притянула к себе.

— Как мне убедить докторов, что я не могу принимать участие в этом отборе дальше?

Армина захлопала глазами, но даже не сделала попытки вырваться. Да, аристократки в этом мире не вели себя так, как некогда следователь прокуратуры Еремина, которая умела договориться даже с матерыми рецидивистами.

— С доктором придет повитуха, — помедлив, не слишком охотно пояснила Армина. — Я как раз рассказывала баронессе ван Альст, что это очень хороший способ.

Черт, да. Отличный. Хендрика, судя по всему, тоже не знает, где ей за одну ночь найти мужика. И дело даже не в этом, это я отнесусь к подобному, может быть, проще, в моей жизни уже был первый мужчина и это была даже яркая и сильная студенческая любовь.

— Как это грубо, графиня, — поморщилась Хендрика, а я выпустила рукав Армины. Да, грубо, но действенно. О подобном решении этой задачки я и сама думала, но так, не считала, что это настолько важно, а оказалось, что вполне рабочий вариант.

— Почему в таком случае мы здесь... втроем?

— Ваша мать тоже принимала участие? — дернула плечиком Хендрика, осматривая меня с некоторой брезгливостью, и я сообразила, что не назвала им свой титул. Вот же паршивки, но, собственно, чем это отличается от демонстрации последней модели «Айфона»?..