Князь тайги

— Так ума-то нет, считай калека, — фыркнула я. Но Милена иронии не поняла. — Чтобы все мужики твои были, надо же показать, какая ты вся из себя ранимая, нежная и нуждаешься в их защите. Сколько в месяц тратила на курсы? Десять, двадцать тысяч? Раскрыла женственность, чакры, связь с космосом, помогло? Или, может, тебе дать телефончик юриста, предъявишь инста-девочке претензии за некачественное обучение? Повезет, так еще половину сверху получишь по закону о защите прав потребителей.

— Хватит, — поморщился Аркудов. — Что ты к ней все время цепляешься?

— Я? — Я притворно округлила глаза. — Аркудов, я сама доброта и милосердие! Другой человек на моем месте притопил бы эту тупую... девицу в болоте. Вот скажите мне, почему нет?

— Я тебе выдерну.

— Ну попробуй, — рассмеялась я. — Заодно согреешься. Но учти — ноготочки щадить не буду.

Милена дернулась, подняла к лицу руки и уставилась на свои пальцы с неровными красочными обломками. В ее глазах, обмазанных растекшейся поддельной тушью и таким же дешманским контурным карандашом, зародилось понимание ужаса той ситуации, в которой она оказалась. Несмотря на все ее ухищрения, сберечь самое дорогое не удалось, и ни одного мастера нет в пределах досягаемости. Красота утеряна — какой кошмар, все видят, насколько она небрежна и неухожена.

— Не переживай, — тепло улыбнулась я. — Зато на тебе красивое кружевное рыночное белье, а я, если сниму штаны, похвастаюсь хлопковыми брендовыми трусиками. И лифчика я не ношу, ага.

— Денег нет? — спросила она то ли участливо, то ли издевательски, то ли сама не определилась с реакцией. Слишком сложную задачу я ей задала. Даже Аркудов хрюкнул в сторону, но, к счастью, не стал конкретизировать, что у меня есть, чего нет.

— Собираемся тогда, — приказал Мимимишик, дождавшись, пока мы перестанем лаяться. — Одеться ей дайте.

— Так дойдет, — оставила я за собой последнее слово, и он, к моему изумлению, не возразил.

Собирать было нечего, но пока я ходила за рюкзаком, поняла, что утро подкрадывается: холодало. Поднялся легкий, но уверенный ветерок, и я в который раз унюхала запах зверя. Слишком близко от нас — руку протяни. Я всматривалась в темноту: ничего. Что -то там. блеснуло? Нет, кажется. Нервы ни к черту в этом лесу, и после, когда вернемся, мне нужна будет помощь психотерапевта. Я хорошо держалась, отлично, но всему есть предел, всему.

Аркудов и Мимимишик долго затаптывали костер, раскидывая догоревшие ветки и прыгая на них. Я смотрела на них как на клоунов, сознавая, что если этим правилом безопасности пренебречь, то мы еще и сгорим тут к чертовой матери.

Идти по ночному лесу было тяжело и опасно. Я вспомнила, что читала из историй поисковиков «Лизы Алерт»: никогда не двигайтесь в лесу ночью. Найдите место. Сидите там, покуда не рассветет. Если бы я вспомнила раньше, что бы сказала? Да то же самое. Я в лесу не одна. И кто знает, что рискованнее: сидеть с людьми, стать добычей для зверя или сломать себе что-нибудь, пытаясь спастись?

От кого, в конце-то концов? От кого? Там ветка хрустнула и чей -то вздох. Показалось? Похоже. Мимимишик шел впереди, я за ним, замыкали Аркудов в обнимку с Миленой. Неужели она его чем-то задела? Не может быть, у него великолепнейший выбор от профессиональных моделей — которые вовсе не дурочки, как считают, категорически нет, а если модель еще и актриса по образованию — интеллект и эрудиция там такие, что любому кандидату наук дадут сто очков вперед и взад еще сто засунут. От профессиональных моделей до поклонниц таланта и от финансистов до маркетологов. Выбор — ого, всей жизни его не хватит. А он возится с совершенно никчемной девкой, которая не то что двух слов — две мысли не может связать в собственной голове.

Дорога казалась бесконечной, но этого я ждала. И развлекала себя размышлениями зрительницы какого-нибудь ток-шоу. Мимимишик действительно ждет, что Милена от него отвяжется? Что Аркудов на нее западет? Что ему мешает послать ее далеко и надолго просто так, он еще и взял ее в эту поездку, оплатил недешевое удовольствие. Она удивительна как партнерша? Ой, вряд ли, хотя как знать. Она прекрасно готовит? Но смысл, он каждый день в состоянии завтракать, обедать и ужинать в отменном ресторане. Она не особенно притязательна, еще не вошла во вкус, не требует развод, брак и детей? Она уже прикинулась, что беременна, может, решила, что подходящий момент?

Что еще можно вообразить, чтобы не провоцировать преследующий меня странный запах и ощущение, словно кто-то идет за мной?

Что заставляет людей быть вместе? Я судила по родителям и некоторым знакомым. Уважение, общие интересы, общие цели, все это — да. Я знала точно, что многие зрелые пары имеют любовников и любовниц, об этом в курсе супруги — и никакой ревности. Какие эмоции могут быть, когда общий бизнес, общие дети, а от того, что раз в год муж подкинет такой вот Милене десятку на новый смартфон, семья не обеднеет — никто даже этого не заметит? Вот если бы мои дети были вынуждены проводить лето на бабкиной даче, а муж взял любовнице в кредит «Айфон» — вот тогда да, тогда я бы убила. Не в прямом, разумеется, смысле, но небо ему показалось бы с пол-овчинки. А если бы дети учились в Лондоне — да хоть «Дэу Нексию» своей девице купи, что она у тебя как неродная...

Фонарик в телефоне Мимимишика стал слабеть, и Аркудов пожертвовал свой смартфон. Я стащила с плеч рюкзак и поставила телефон Мимимишика на зарядку. У меня хватит пауэрбанков, я молодец. Я даже решила, что я — номер два после самого Мимимишика. Заслужила.

Из леса мы вышли — и свою ошибку я поняла. На открытом пространстве было в тысячу раз холоднее, ветер дул не переставая, и я думать не хотела, как там Милена. Я сочувствовала ей сейчас исключительно как человеку, которому физически некомфортно. Даже у меня зуб на зуб не попадал, она хныкала, но терпела. В самом деле — привыкла? Для нее это — неурядица гораздо меньшая, чем сломанный ноготок?

Начинало светать. Небо становилось бледнее, над лесом ползли серо-синие тени — низкие, очень низкие облака. Когда все затянуло, насколько это критично для поисковиков? Нас ведь обязаны начать искать, Мимимишик прав, пропал вертолет — это не ДТП. Каждый подобный случай расследуется в деталях. Вертолет я уже видела — пока очертания, но цель нашего путешествия была близка. Очень близка.

Под ногами шуршала трава, покрытая холодной росой. Почти изморозью. Было зябко. Я бы пробежала немного взад-вперед, но опасалась коварства топи. Идти второй — лучших из вариантов. Я просто буду идти второй.

— Дрыхнет, летеха, — проронил Мимимишик, останавливаясь неподалеку. До вертолета оставалось шагов пятьдесят, и в серой хмари я видела все, что хотела увидеть. Серый бок. Серые окна. Что-то серое валяется — рюкзак? — Пошли. Костер надо будет.

Запах, снова мерзостный запах дикого зверя и крови. Я сознавала, что это иллюзия, такие картины рисует мне измученный неизвестностью мозг, но ничего не могла с этим поделать, только смириться. Серый бок вертолета блестел, покрытый рассветной росой, и на нем было неуместное пятно — темное, не помнила я такого пятна на боку раньше, но кто даст руку на отсечение, что я была настолько внимательна?

— Подъем, товарищ! — гаркнул Аркудов. — Чего лежим?

Роман не пошевелился. Я зажала нос. Невозможно же, чтобы так меня преследовал запах крови.

На лицо мне упали первые капли дождя.

Глава двенадцатая

— Стойте здесь, — сказал Мимимишик, но никто из нас и не собирался подходить к вертолету. Мы сбились в кучку, забыв обо всех своих разногласиях, и мне было даже без разницы, что Милена вцепилась в меня, потому что я оказалась с ней рядом.

Я вытерла с лица капли. Дождь пошел, вовремя мы вернулись. Лучше было бы не уходить, но как знать, кто бы тогда уцелел, а кто нет. Как видеть аварию на остановке, когда ты успел сесть в автобус: не так страшно смотреть на внезапно неживые тела, как сознавать, что ты мог среди них оказаться.