Сюрприз для миллиардера

— Поехали. Ко мне. Что скажешь?

Я задержал дыхание, чтобы целовать ее и не хотел отрываться. Играл с ней и заигрался… Забыл обо всем. Даже если бы спросили, как меня зовут, в тот момент я мог бы только глупо спросить: че? Мягкий, дурманящий звук, всхлип сорвался с ее губ. Я контролировал себя из последних сил.

— У тебя такие губки. Ты сводишь меня с ума. Хочу тебя съесть… — снова перебрался на шейку поцелуями.

Она задрожала, когда я потянул вниз язычок молнии на ее ветровке. Сладкий вжик..

— Кирилл, давай отъедем? Мы под окнами целуемся, все могут нас увидеть!

— Согласен, — сглотнул с трудом.

С еще большим трудом сосредоточился на дороге… Через пятнадцать минут стало ясно, что впереди вот такенная пробка. По прогнозам, часа на два, а то и больше.

Я простонал, долбанулся лбом о руль.

— Василиса, я щас взорвусь…

Взгляд метнулся по сторонам.

— Там отель. Снимем номер?

Едва дышал, сердце билось на разрыв. Сжал пальцы Василисы, начав целовать их по одному.

— Василиса, решайся. Сейчас еще выкрутиться можно, сдам назад, перестроюсь. А потом застрянем на часа два.

Она задумалась на секунду, потом тряхнула головой.

— К черту все! Поехали в отель.

В номер отеля ворвались с пылом молодоженов и оказались в объятиях друг друга. Василиса дрожала от нетерпения не меньше моего. Полетела на пол одежда! Самое смешное, из кармана ее ветровки посыпались шуршащие пакетики.

— Оу, а ты подготовилась!

— Кирилл, это не я. Подруга рассовала, — покраснела она. — Веришь?

— Которая покупает всякую дичь у китайцев?

— Да.

— Охотно верю. Они хоть не китайские? — поднял один из пакетиков. — Кажется, весьма качественное резиновое изделие. Я такими… кхм. В общем, не подводили. Очень кстати, — признался. — Я свои в тачке оставил.

— Забыл? Ты?

— Забыл! Рядом с тобой обо всем забываю.

— Я тоже, — призналась она.

Этим признанием мне окончательно все планки сорвало! Ни о чем больше думать не мог. Только она в моих мыслях Глубоко под кожей маршировали мурашки предвкушения, сумасшествие какое-то!

Словно желая остановить это безумие, предложил Василисе спасательный круг:

— Разговор?

— Потом! — ответила решительно. — Поцелуй меня.

— Уже целую, — с готовностью ответил я, подхватив красотку на руки и домчав до кровати за секунду.

Василиса

Мой взгляд неумолимо притягивался к его губам. Крупные, четко очерченные. Они казались твердыми на первый взгляд, но когда Кирилл касался меня ими, они оказались такими мягкими, чувственными, очень нежными. Я целовала его и никак не могла насытиться. С каждым поцелуем жажда лишь возрастала, усиливалась тысячекратно!

Мысль о разговоре вылетела из головы. Потом поговорю, решила я. Эгоистично? Возможно. Но я хотела близости с ним, как ничего другого в жизни не желала. Даже если остались призрачные тени страхов, потому что меня ждала первая близость с мужчиной, прикосновения Кирилла, его умелая и такая горячая ласка уничтожала малейшие сомнения.

Он читал мои реакции, как открытую книгу. Полностью привлек на себя мое внимание, шепча комплименты. Обводил пальцами каждый изгиб тела, заставляя краснеть, и поднимался вверх, мучительно медленно.

Я вдохнула обжигающе горячий воздух. Он вибрировал и ложился на тело влажными каплями. Здесь было, как в бане, даже от поцелуев. Голова шла кругом.

Кирилл погладил меня пальцами по губам, надавил немного, проникнув внутрь. Большой палец прошелся по кромке зубов и столкнулся с моим языком.

— Посмотри мне в глаза, — попросил охрипшим голосом.

Он внимательно следил за моей реакцией. Я зарделась от смущения, но потом обхватила губами его палец, испытывая от этого какое-то необъяснимое удовольствие. Медленно скользила языком по его пальцу, лаская, посасывая. Близость его тела толкала меня на безумства!

— О черт, это самое жаркое, что я видел! — выдохнул Кирилл.

— Врешь. Или льстишь.

— Ничуть. Не веришь? После всего, что было?

— А что между нами было?

— Тарелка борща, горы предубеждений…

— О да! — согласилась я и притянула Кирилла за шею, начал целовать. — Я думала, что ты заносчивый говнюк.

— Я и есть заносчивый говнюк и подлец, и я… От тебя без ума.

После этих слов каждая клеточка тела заискрилась. Мне хотелось погрузиться в водоворот чувств и бурлящей, взрывных страсти! Такое сильное влечение я испытывала впервые.

— Я от тебя без ума, — повторил он. — И у меня кончилось терпение, — прихватил зубами уголок фольгированной защиты.

— Да, — заставила себя ответить.

Я хотела сказать, что он мне тоже безумно нравится, но получилось лишь сдавленно вытолкнуть всего два слова:

— Да, пожалуйста, — с просящей интонацией.

— С удовольствием.

Кирилл Крестовский

Искушение. За годы разбитной жизни и пользования всегда доступными девицами я уже и забыл, что такое быть искушенным. Но с Василисой вспомнил и в полной мере ощутил, как сильно скручивало желанием, до невозможности.

Казалось, вот теперь она точно — моя, в моей власти, полностью. Доступная, желающая меня не меньше, чем я — ее. Доступная и все равно искушающая. Чем больше я ее узнавал, тем сильнее искушался. Разве такое возможно?

Держаться больше не было сил. Василиса меня заводила и бойким, острым язычком, и повадками дикой кошечки и даже ярким румянцем, которым ее окатывало с ног до головы, стоило лишь шепнуть очаровательную пошлость в милое, порозовевшее ушко.

Притянул ее к себе поближе. Точнее, подмял и, не щадя совершенно, поцеловал глубоко и жадно! Больше ничего не помнил! Сорвался… Сжимал в объятиях до хруста… Не давал передышки, ни себе, ни ей. Словом, слишком долго я сдерживался рядом с ней! Потом обалдело смотрел в потолок. Казалось, там звезды взрывались. Я был счастлив безмерно, но пошевелиться не мог — обессилел. Лишь потом, как кретин, посмотрел на Василису, увидел красноватые разводы на бедрах и спросил:

— А это что… Что?

До меня доходило медленно,очень медленно! Очевидные вещи были налицо, а до меня только сейчас дошло!

— Я стал твоим первым мужчиной?

Василиса кивнула немного перепуганно, посмотрела на меня, прикусила губу, припухшую от моих укусов, вытерла слезинки из уголков глаз.

— Да.

Приблизился к ней, прижавшись.

— А почему не сказала? Я бы тогда был осторожнее… — сглотнул, вспомнив, как я ее лихо, вдоль и поперек. — Тебе хоть хорошо было?

Вел себя, как эгоист, только о своих желаниях думал… Слишком сложно взрослому мужчине долго находиться без женской компании, я действовал как одержимый. Как робот какой-то, сошедший с ума!

— Да, мне было хорошо. Кирилл, — притянула к себе, поцеловав. — Я в порядке.

Начал целовать, глубоко и нежно, зализывая языком места укусов на губах.

— Почему не сказала? — снова спросил.

— Подумала, что ты не захочешь со мной быть. Вот почему, — покраснела.

— Дуреха глупая.

Меня разрывало от самого непередаваемого сочетания эмоций: нежности, нового приступа дурманящего желания и смеха.

— Но…

— Что? — насторожилась.

— Моя дуреха! — сказал с гордостью.

Сердце навылет пронзило чувствами, от которых встал в горле ком. Говорить не хотелось. Только нежить ее и любить, любить тонко и сладко, осторожничая в самом начале и действуя смелее, по мере того, как нарастало ответное желание…

Василиса

— Мы так и не поговорили, — прошептала спустя время.

За окном уже светало… Вечер и ночь прошли в жарком любовном угаре. Все тело ныло. Каждый сантиметр был исследован и залюблен пальцами, губами, языком.

— Говори, разрешаю.

Крестовский пошевелился, под ним хрустнула фольга очередного использованного пакетика с защитой. Страшно было подумать, что слова Яси оказались пророческими и презервативов нам понадобилось ого-го сколько!