Страница 38 из 53
Бабушка увидела меня и лишь вздохнула.
— Ничего не говори, — попросила я.
— Не скажу. И все-таки иногда ты горячишься слишком сильно, красавица.
— Ба! Ну я же попросила, не осуждать, и ты пообещала!
— А? Когда я обещала? Наверное, мне послышалось что-то. Спать пойдешь?
Я сняла платье, стерла макияж, смыла лак с волос…
— Да, я пойду спать.
— Возьми козу к себе, сегодня она без конца просыпается, — посоветовала бабушка. — Накапай мне снотворного.
— Опять не получается уснуть? Сердце колет?
— В мои годы что только не колет, — устало вздохнула бабушка.
Она всегда была такой бодрой и полной сил, но сейчас мне показалось, что в последнее время она едва держится, больше храбрится.
— Ба, ты себя хорошо чувствуешь?
— Буся меня вымотала, так что бери эту шалопайку к себе и идите спать… Накапала, да?
— Да, бабуль. Выпей, — протянула стакан с водой.
Я проводила бабушку до ее спальни, взяла к себе малышку, которая безобразничала, разбрасывая игрушки. Кое-как уложила ее спать! Сама заснула с большим трудом.
Проснулась от стука. Показалось, наверное. Прислушалась.
Стучали. В дверь. Настойчиво.
Посмотрела на телефон. Так поздно! Через полтора часа — рассвет! Помимо позднего часа увидела десятки пропущенных звонков и кучу смс от Крестовского. Последняя смска гласила:
“ВАСИЛИСА, ОТКРОЙ ДВЕРЬ! У МНУ ВАЖНО!”
“У мну важно!” — проворчала я.
Невменяемый, что ли писал?! Перевернулась на другой бок. Уйдет через минуту.
Однако Крестовский не уходил. Продолжал стучать в дверь и звонить на телефон. Он так всех соседей разбудит… Даже Буся начала ворочаться. Чертыхнувшись, встала. Дошла до двери. Посмотрела в глазок. Точно, Крестовский! Я осторожно приоткрыла дверь.
— Крестовский, уходи! Уже поздно. Мы все спим!
Кирилл проворно всунул ногу. Наглец рванул дверь на себя, буквально внес меня в квартиру и обнял.
— Крестовский, что ты творишь?! Уходи! — зашипела я.
— Василиса, постой! Я хочу к тебе!
— Кирилл. Я дома не одна. У меня бабушка… Уже очень поздно, а ты не в себе!
— Я потихоньку. Никто не услышит, как мы целуемся... Надеюсь, у тебя не скрипучая кровать?
— Иди к черту! — разозлилась я. — Хватит с меня твоих уловок. Ты не затащишь меня в постель, даже не надейся.
Из глубины квартиры донеслось лопотание Буси. Я взвыла, вывернулась из объятий приставучего миллиардера, бывшего сильно навеселе, и поправила на груди кофточку.
— Уходи. Я только-только уложила Буську спать…
— Уверена, что уложила?
Крестовский посмотрел мне куда-то за спину и присел на корточки.
Раздался топот ножек.
— Пиет! — пропищала Буська, устроившись на руках у Крестовского.
— Ты совсем берегов не видишь, Кирилл, уходи… — я была готова разрыдаться.
— Дай Буську обнять!
— Крестовский, мужчины с детьми смотрятся привлекательно. Но на мне этот фокус не сработает. Хватит использовать мою Бусю в своих гнусных целях!
— С чего ты взяла, что это ради тебя? Сейчас я о постели даже не думаю. Почти не думаю, — добавил. — Это нужно для меня самого. Просто Буська… Когда-то у меня тоже была дочка. Буся…
Я застыла и совсем не знала, что на это сказать. Крестовский бережно обнимал Бусю, она обхватила его ручонками за шею и пыталась сказать “баю-бай”, получалось “ба-бай”.
— Ладно, — вздохнула я. — Помоги мне уложить спать эту безобразницу, а потом уйдешь. Потихонечку. Хорошо?
— Договорились! Только эт самое…
— Что?
— Я туфли снять не смогу. Поможешь?
Пришлось развязывать шнурки на туфлях.
— Крестовский!
— Что?
— Ты их на морской узел завязал, что ли?
— Возможно. Они такие скользкие были…
Кое-как я развязала шнурки.
— Куда? — поинтересовался миллиардер.
— Туда, — я показала в сторону своей спальни и на всякий случай придержала миллиардера за локоть, чтобы его на повороте не занесло.
— Это твоя спальня? — спросил миллиардер.
— Да. И здесь нет ни одного твоего фото.
— Спрятала между трусиков в комоде?
Я закатила глаза и не стала ничего отвечать, поправила покрывало, одеяло, приглушила свет ночника. Крестовский уложил Бусю на кровать, укрыл одеялом и улегся слева от нее, оставив возможность мне занять место справа от малышки.
— Вот я и в твоей постели, а ты говорила, что этому никогда не бывать! — зевнул Крестовский.
— Эй, спать не смей! Жди, пока Буся уснет, а потом тихонечко, чтобы не разбудить мою бабушку, уходишь!
— Конечно… — отозвался Крестовский. — Еще тише свет сделай.
Я похлопала по ночнику, сделав свет минимальным. Буся переползла к Крестовскому поближе, похихикала еще немного, покорчила ему рожицы…
Кирилл не отрывал от нее взгляда с немного грустной улыбкой.
— Ты так и не посмотрела мой дембельский альбом.
— В другой раз, — пообещала я.
— Ловлю на слове, — хмыкнул он, дав понять, что так просто я не отделаюсь.
— Послушай, Кирилл. Тебе пора перестать.
— Что именно?
— Все. Передача не состоялась, меня выперли из нее с позором и треском… Свидание ты получил. На этом наши пути расходятся.
— Нет.
— Что нет? — удивилась я. — Все как вы хотели.
— Кроме одного, — послал мне обескураживающую улыбку.
— Нет. Не надейтесь.
— Хочешь сказать, что я тебе не нравлюсь? Соврешь же, Василиса. Нагло так соврешь, хоть в глаза заглянуть сможешь при этом?
Мы перешептывались, чтобы не мешать громкими разговорами Бусе.
— Для тебя все кругом — игра и вызов. Выбери другую мишень.
— Ну что ты, я, напротив, только по простым девочкам, которые сразу прыгают в постель, без заморочек..
— Вот и отлично. Туда и дорога.
— Нет, — возразил снова и посмотрел мне в глаза, дав понять, что не отступится.
Миллиардер ни слова больше не добавил, но я поняла его намерения каждой клеточкой тела и стушевалась, потому что не знала, как противостоять такому жаркому напору… Как не потерять в этом себя? Мы знакомы не так много, но я чувствовала, что с каждым днем влюбляюсь в этого обаятельного наглеца все больше и больше, не имея на это права.
— Буся уже заснула, — я перевела взгляд на малышку.
Она сопела носом и уже лежала с закрытыми глазами.
— Еще пять минут для верности полежу, — попросил Крестовский и сделал вид, что тоже засыпает.
— Со мной этот номер не пройдет! Ты жулик и враль…
— Хорошо. Я просто не хочу уходить! — признался Крестовский, подложил под голову локоть и заявил. — Не хочу и не уйду. Все. Можешь на меня ругаться и хлопушкой гонять, но я останусь здесь, в твоей спальне.
— А как же моя бабушка?! Моя бабушка утром будет в шоке.
— Бабушку я беру на себя. Я умею находить общий язык с женским полом в возрасте от нуля до девяносто девяти…
— Наглец!
Меня саму клонило в сон, событий было слишком много. Но тем не менее что-то мешало мне уснуть.
Слова Крестовского о том, что у него тоже была Буся. Дочка…
— Насчет дочки ты соврал?
Крестовский изменился в лице.
— Таким не шутят.
— Что произошло?
— Это совсем не веселая история. Ты не захочешь узнать.
— Хочу, — сказала я чуть громче. — Я хочу узнать.
— Нет, — покачал головой.
— Пожалуйста, — попросила я и неожиданно выпалила. — Что ты за человек? Дай мне тебя понять!
— Что? — удивился он.
— Когда я говорю с тобой, иногда возникает впечатление, будто я с живой картинкой общаюсь. Умный, сексуальный, обаятельный, веселый и при том совсем нереальный. Но потом в тебе проглядывает что-то живое и… Ты кажешься другим, — добавила я совсем тихо.
Наверное, все дело в темноте. Свет от ночника был совсем тусклым. При свете дня, в здравом рассудке я бы ни за что не призналась, что считаю Крестовского сексуальным, опасаясь, что он в тот же миг раздуется от гордости. Но сейчас… Сейчас слова дались мне почти без усилий.