(Не) моя свадьба

– Как ты мог оставить ребенка одного в ванной? Так нельзя! Вдруг захлебнется…

На резонное замечание о том, что пацан в круге, Милана вообще не обратила внимания. Чуть не сожгла его взглядом и назвала безответственным отцом. А ведь он очень старался быть ответственным.

Все, что в этот вечер ни делал Баграт, было или плохо, или недостаточно хорошо. Вроде бы Милана постоянно ему улыбалась, а по факту только и делала что критиковала, подщипывала, подначивала словами.

Нервы Баграта были на пределе.

Когда он закончил с купанием и переодеванием, вручил сына Милане для вечернего кормления и мысленно перекрестился.

Все.

Отстрелялся.

Выдержал.

Ура!

Со спокойной совестью пошел на кухню, перекусил. Уже достал из аптечки снотворное, собирался его выпить.

Однако в этот момент в кухне появилась Милана с маленьким разбойником на руках.

Сын выглядел вполне бодро, что очень удивляло – ведь уже десять вечера.

– Ты принимаешь какие–то лекарства? Заболел? – спросила Милана озабоченным голосом. – Надеюсь, это не заразно? У Паши слабый иммунитет.

– Это снотворное, – уточнил Баграт.

Только собрался положить таблетку в рот, как увидел, что у Миланы вытянулось лицо.

– То есть ты хочешь, чтобы я опять одна его всю ночь качала? – вдруг спросила она.

Тут уже лицо вытянулось у Баграта.

– Как это всю ночь качала? – удивился он.

– А вот так, на руках…

Тут–то он и понял – нет, еще не отстрелялся.

Он со вздохом отложил снотворное до лучших времен.

– Давай я помогу тебе его уложить, – предложил он, еще не догадываясь, что его ждет.

И тут же получил сына.

– Держи.

По мере того, как часы приближались к двенадцати, у Пашки стремительно портилось настроение. Он был доволен, только когда или Милана, или Баграт носили его на руках.

– Я больше не могу… – наконец признал Баграт.

И дождался от Миланы взгляда из разряда: «Ну ты и слабак».

А он не слабак!

Молча взял ребенка, и продолжилась пытка под названием «укладывание».

Пашка дремал то в кровати, то на качелях, то на руках. Но нигде дольше десяти–пятнадцати минут, а потом начинал противно пищать. Если родители не реагировали, увеличивал громкость. Потом с ним надо было играть, развлекать его мелкое величество или носить на руках, чтобы опять заснул.

Милана держалась бодро, а вот у Баграта к трем часам ночи нервы начали сдавать окончательно. Вроде бы это несложно – носить на руках пацана, который еще даже десяти килограммов не весит. Но когда это делаешь дольше часа, руки начинают отваливаться.

И вот пришел момент, когда Баграт, наконец, не выдержал бесконечных воплей.

«Я с ума сойду…» – простонал он про себя.

А потом в его голове всплыло воспоминание того, как он вез Пашку к себе домой в первый раз, с няней. Пацан мгновенно заснул в машине и проспал всю дорогу, несмотря на то, что до этого рыдал. Решение пришло само собой.

– Так, собирай его и пулей в машину! – скомандовал он Милане.

Та до этого полулежала на диване, наблюдая за тем, как он носил Пашку по гостиной. Секунду назад выглядела сонной, но теперь враз приободрилась.

– Ты везешь нас домой? – спросила с придыханием.

И столько радости появилось в ее глазах, что Баграт мысленно зарычал.

Так вот чего ждет паршивка! Что он отвезет ее домой? Ну нет…

– Попробуем усыпить его в машине, – пояснил он свою идею.

Это средство подействовало.

Как только Баграт завел двигатель и поехал, Пашка тут же уснул в детском кресле.

– Покатаю немного, – сказал он Милане, которая устроилась на заднем сиденье.

Баграт покатил вперед, а через некоторое время увидел в зеркале заднего вида, что уснул не один Пашка. Милана тоже спала, подложив под голову маленькую подушку, которую он возил с собой.

Решил покатать подольше, чтобы ребенок крепче уснул. Но через полчаса, когда подъехал к дому и остановил двигатель, малыш начал кряхтеть, просыпаться.

– Маленький засранец… – прорычал Баграт тихонько.

Однако послушно завел машину и порулил дальше.

Так он и катался по ночной Анапе. Успел изъездить город вдоль и поперек, а Милана с Пашей сладко спали на заднем сиденье.

«Бесконечная ночь…» – злился он про себя.

Привез их домой к шести. Попросту больше не мог бесцельно кататься по городу. Ожидал, что Пашка снова расплачется, как только Милана занесет его в квартиру. Но нет! Маленький прохвост даже не проснулся, пока она его раздевала и укладывала в кровать.

Баграт ждал Милану у двери спальни, чтобы спросить, сможет ли она справиться с ребенком днем сама, хоть и понимал глупость вопроса. Как–то же справлялась раньше. Правда, он не представлял как.

Прошло пять минут, семь. Но Милана из спальни так и не вышла, а он боялся зайти, чтобы не дай бог не спугнуть удачу, ведь сын наконец успокоился. Потом не выдержал, приоткрыл дверь и обнаружил – ждал зря. Милана спала на постели рядом с кроваткой Паши. Даже не разделась.

Укатали сивку крутые горки…

Баграт зевнул. Очень хотелось последовать примеру Миланы.

Но на восемь утра у него была назначена важная встреча, а час сна ему погоды не сделает. Ложиться уже слишком поздно. Или рано, тут как посмотреть.

Он принял холодный душ, позавтракал и пошел на работу.

Уже позже, после того, как провел встречу и вернулся в свой кабинет, он позвонил матери и спросил:

– Ты помнишь, каким я был, когда родился?

– Конечно, помню, – она, казалось, ничуть не удивилась его вопросу, пустилась в воспоминания: – Ой, сыночек, ты был такой бесподобный! Самый сладкий, самый чудесный ребенок на свете, мы с отцом так радовались, когда ты у нас появился. Ты был ангел, подаренный нам небесами…

«Хм… – задумался Баграт. – Если я был ангел, а Пашка – моя копия, то какого лешего он творит?»

Мать тем временем продолжала:

– Как сейчас помню, посмотришь на меня своими огромными глазами, и сердце щемит. Ты был бесподобным малышом.

– То есть все было в порядке? Никаких проблем? – продолжал он расспросы.

– Совершенно никаких! Ты был лучшим ребенком на свете.

– И по ночам спал? – уточнил он на всякий случай.

– Вообще не спал! – тем же цветущим голосом ответила мать. – Первый год, конечно, с тобой было тяжело. Отец тебя ночами на руках носил, бывало, так уставал, что потом весь день ходил сонный, как муха. Ты под утро так плакал, что будил даже соседей.

Баграт закашлялся от такой информации, пытаясь сопоставить противоречивые данные.

– Почему же ты говоришь, что я был ангелом?

– А кем же еще? – удивилась его вопросу мать. – Нашим маленьким, крикливым ангелочком. Мы тебя обожали, и сейчас очень любим.

– Спасибо, мама, – прогудел Баграт и положил трубку.

После разговора с ней он совсем приуныл.

Что за монстра он породил? Пусть и с хорошеньким личиком.

Это же невозможно, уму непостижимо гонять родителей ночь напролет при том, что они весь вечер вокруг него крутились. И так целый год? Бесконечных двенадцать месяцев плача? Можно свихнуться.

И это Баграт провел с ребенком всего одну ночь, а Милана воевала с ним целых восемь месяцев. Как же она справлялась с сыном одна, когда они вдвоем с этим крикуном сегодня сладить не могли? Бедная девочка…

Баграту невольно стало ее очень жаль. А ведь она еще и работала, училась. Непонятно, как успевала? Ясно, зачем женщинам нужен декрет.

Ну ничего, теперь у нее есть Баграт, он поможет.

Как–то.

Он поежился, представляя следующую ночь, которую проведет в компании разбойника–сына. Начал себя успокаивать – как–то привыкнет, адаптируется, к тому же Милана рядом, подскажет, что и как.

Но для следующей ночи не мешает как следует подготовиться.

Баграт поднял трубку рабочего телефона, велел секретарю:

– Ни с кем меня не соединять, никого не пускать.

Потом запер кабинет, снял пиджак и улегся на офисном диване.

Можно было, конечно, подняться в один из номеров гостиницы, но даже на это у Баграта в ту минуту не нашлось сил. Так и уснул, обняв неудобную кожаную подушку, предназначенную исключительно для красоты.