Страница 5 из 55
— Ну, ты балда, — выдает он.
Вижу, что больше не злится. По-моему, даже улыбнулся разок.
— Слишком сложно для меня. — Жалуюсь и страдальчески вздыхаю. — Можно упростить? — Не дожидаясь разрешения, выдаю: — Буду звать тебя Виви!
— Чего?! — Мальчишка потрясен моей дерзостью.
— Мне так проще, Виви. — Корчу жалостливую мордашку, хотя и знаю, что она никогда ни на кого не действует.
Он сурово поджимает губы и некоторое время молча рассматривает меня.
— Научись правильно произносить, — бросает он и поворачивается к лестнице. — Будь готова. Скоро мы тебя позовем. Чахотка.
— У меня имя есть! — кричу в ответ.
До слуха доносится его смех.
У основания лестницы Вацлав притормаживает, чтобы разминуться с выскочившей из коридора Четыреста пятой. Она дико смотрит на него. Ее лицо белеет, а затем она почтительно склоняет перед ним голову.
Теряюсь в догадках все те секунды, пока Четыреста пятая бежит ко мне.
— Боже, надеюсь, ты была учтива с этим пацаном?! — Она чувствительно встряхивает меня.
Не могу понять, почему я должна быть почтительной с сопляком, который намного младше меня. Мотаю головой, понимая, что вежливости в моем поведении было мало.
— Дуракашка! — шипит на меня Четыреста пятая. — Знаешь, кто тебя из подворотни достал?!
Мотаю головой с такой силой, что боюсь, не выдержит шея.
— Тот мужчина в кабинете смотрительницы — Иммора. И не просто благородный, а самый влиятельный в Высотном Городе! Сэмюэль Люминэ. Он богач! Практически божественная сущность! А малец — его отпрыск. Вацлав Люминэ!
Четыреста пятая сползает на пол и стукается коленями о холодную поверхность. Обессилено упирается лбом в мой живот.
— Как же тебя угораздило попасться им на глаза?
— Он спас меня. — Мои интонации теплеют. — Сэмюэль.
Как же красиво звучит его имя.
— Иммора нечего делать в Клоаке. — Четыреста пятая обеспокоено смотри на меня снизу вверх. — Не понимаю… Но нет! Все правильно! Небеса послали их за тобой. Они заберут тебя, и ты станешь счастливой.
Восторженно киваю. Теперь я готова отправиться за Сэмюэлем хоть на край света. Даже сейчас его образ в моей голове сияет и переливается всполохами драгоценностей.
И вдруг сердце замирает от испуга.
А как же моя Четыреста пятая?
— А ты? — Бросаюсь ей на шею.
— Что? — Она со смешком гладит меня по волосам.
— Как же ты?
— А я буду здесь.
— Нет! — Вырываюсь и растерянно оглядываюсь по сторонам, не зная, куда бежать. — Тебе нельзя здесь оставаться. Я… я… я… Я попрошу его взять тебя с собой.
— Не вздумай! — Четыреста пятая вскакивает на ноги и пребольно тянет меня за щеки. — Не вздумай капать благородному на мозги. Он решил увезти тебя, но он также быстро может и передумать.
— Но…
— Тсс… — Она вжимает пальцы мне в губы. — Будь паинькой. Не смей просить за меня. Думай о себе.
— Но ты…
— Справлюсь и сама. — Четыреста пятая наиграно высокомерно задирает нос. — Думаешь, я пропаду, Дуракашка? Хех, да все у меня тут еще попляшут!
По моим щекам текут слезы. Четыреста пятая что-то бормочет и вытирает их.
— Давай же, уезжай. — Она крепко обнимает меня. — Твое место не здесь.
Мы слышим шаги на первом этаже.
— Мне страшно, — шепчу ей в ухо.
— Тебе незачем бояться. Ты сильная. Сильнее всех. Уж ты-то выживешь. — Четыреста пятая выдыхает мне в макушку. А затем спрашивает вполголоса: — Значит, теперь у тебя есть имя? Как оно звучит?
— Лето. — Улыбаюсь сквозь слезы. — Меня зовут Лето.
— Ты умничка, Лето. — Она выпускает меня из объятий и осторожно подталкивает к лестнице. — А сейчас давай… Живи, Лето!
Я покинула приют «Тихий угол» вместе Сэмюэлем и Вацлавом Люминэ.
Неделю спустя Четыреста пятой не стало. Ее задушил клиент, исполняя одно из своих истинных желаний…
ГЛАВА 5. БЕС ВНУТРИ
Сумрачное сегодня
И почему в моем разуме вспыхивают эти образы? Лицо Четыреста пятой так и стоит перед глазами. Я пережила ее. Перескочила возраст, ставший для нее проклятием, и стала совершеннолетней. А она так и осталась ребенком. В моей памяти.
Под взглядами Такеши и Эли, не несущими для меня особого смысла, снова взбираюсь на постель и спихиваю с одеяла проводки. Несколько игл едва не впиваются в ладони. Переползаю к спинке, роняю на пол жесткую подушку и вжимаюсь лопатками в перекладины больничной койки. Все еще держу перед собой заостренный врачебный инструмент. Правая нога полностью потеряла чувствительность, и я с трудом сгибаю ее и подтаскиваю ближе к себе. Не уверена, имела ли я когда-нибудь настолько потрясающую растяжку, чтобы так сильно подгибать ногу, но, пожалуй, как раз об этом и узнаю, как только она вновь начнет функционировать. Адская боль подскажет.
— Не перенапрягай тело, пожалуйста, — кротко просит Такеши.
— Заткнись.
Чувствую себя премерзко. Из отверстий, оставленных иглами, вытекает что-то прозрачное. Меня знобит, но холод атакует зонами. С его помощью понимаю, какая из конечностей у меня вырубилась, а какая вновь включилась. Через каждые пять секунд картинка перед глазами начинает плыть.
Мне бы подремать. Но как тут расслабиться?
Может, жизнь с Сэмюэлем и изнежила меня, но рождена я была в Клоаке. Так что излишней доверчивостью мой личный список качеств не обременен.
— Просто я не могу предугадать, как твое тело поведет себя без помощи приборов, — не сдается Такеши. Хотя и видно, что жутко трусит.
— Как будто я позволю снова подключить меня к вашим машинам.
Мало ли что там бубнит этот недоврач. Может, своим упрямством я и правда наношу сейчас себе вред. Но пока сам Сэмюэль не скажет мне, что все в порядке, и нужно прислушиваться к этому трясущемуся типу в халате, буду обороняться до потери пульса.
— Что стоишь? Звони Сэмюэлю.
Обычно я не такая грубая. Однако обстоятельства не способствовали пробуждению моей учтивости. Помню абсолютно все уроки этикета, которые преподавали мне по настоянию Сэмюэля. Вежливость, манера держать себя, речь и прочая дребедень. Честно, я умею себя вести, но сейчас предпочту держаться моей истинной сущности — дитя Клоаки.
— Да, конечно. — Такеши мнется. — Мы передадим сообщение господину Люминэ.
Ох, не нравится мне этот хлюпик.
Парень тянется к кнопке на белой панели около двери, не забывая при этом удерживать Эли. Малец ни на секунду не спускает с меня глаз, будто я какой-то огромный кусок торта.
— Без глупостей, — предупреждаю его.
— А…
У меня нет возможности причинить ему какой-либо вред на расстоянии, но Такеши отчего-то сильно пугается моей угрозы. Вжимает голову в плечи и поспешно кивает.
— Я только вызову ассистентку. Попрошу передать сообщение. И она как раз осмотрит тебя… вас. — Резко переключается на учтивый тон.
Киваю, давая разрешение.
Такеши жмет на кнопку.
— Эли, иди-ка ты в мой кабинет, — шепчет мальчику и подталкивает его к двери.
— Ни за что! — Эли дает задний ход и разворачивается на сто восемьдесят градусов, снова ловя меня в фокус. — Я здесь останусь.
— Да что ты!.. О, прием! — Парень реагирует на шорохи в динамике. — Майя!
«Что еще за «прием»? — фыркает женский голос из панели. — Может, еще позывные придумаем?»
— Майя, ты мне тут нужна. Срочно!
«Знаю я твои «срочно». Обожди. У меня как раз на повестке кофеек».
— Майя! Дуй в палату с биомате… в главную палату давай!
«Что за спешка? У меня сахарный пончик тут. Как я с ним расстанусь, по-твоему?»
— Майя! Эли здесь.
«Тоже мне новость. Он всегда там. Лучше ко мне его отправь. Будем вместе пончики есть».
— Майя, у нас форс-мажор! — Такеши вытирает ладонью капли пота со лба. — Дичайший форс-мажор.
«Ой, да брось, не кипишуй. Что там может быть такого обалденного?»
— Приходи и сама увидишь.
Такеши вырубает панель.
— Ты не сказал ей позвонить Сэмюэлю.
Я недовольна. От этого парень приходит в еще больший ужас.