Страница 3 из 14
— Активация протокола «Омикрон», это последний резервный способ восстановить здесь порядок. Да, Киб убил вас, но всему виной спонтанный сбой. В этом есть и положительная сторона — теперь, сознание из погибшего тела можно внедрить в другое, еще живое тело. С вероятностью в восемьдесят два процента, процесс будет успешным.
— А остальные восемнадцать?
— Не поддаются анализу, — пузырь вдруг сжался. — Я могу поместить тебя и сознания твоих друзей в новые тела, дать дополнительные возможности. Вы используете их и уничтожите агрессора.
— А что дальше?
— Система продолжит работу. В дальнейшем, если мне удастся стабилизироваться, я смогу влиять на материю и открыть границы. Все те, кто погиб во время техногенной катастрофы, перестанет считаться мертвым и сможет жить как полноценная биологическая единица, для которой не нужен будет мой контроль.
Вдруг резко стало темно, пузырь практически исчез. Он сдулся, вытянулся, завибрировал.
— Объект № 1010, моя структура крайне нестабильна. Пока у меня еще есть возможность, я помещу твое сознание в другое тело. Помни, останови агрессора любой ценой! Тебе нужно добраться до центра системы — там находится другая часть меня. Ее нужно перезагрузить.
— А мои друзья? Они мне нужны! — задал я последний вопрос, но ответа уже не получил.
То ли пузырь, вместе с отростками начал уменьшатся, то ли я каким-то образом удалялся во тьму… Вскоре, я вообще остался в полной темноте.
Не знаю, сколько прошло времени — мысли загустели и я утратил способность говорить и мыслить. Это примерно как поместить мозг в анабиоз. Вроде бы живой, а ничего толком не работает.
Вспышка. Разом все поменялось.
— Вот дерьмо! — выдохнул я, одновременно почувствовав, что приобрел не только голос и слух, но и все остальные органы чувств. Да и тело в целом. Я получил мощную мотивацию.
Встал с удивительной легкостью. Осмотрелся — кажется, это брошенный элеватор. Остатки зерна повсюду. Все давно сгнило и рассохлось. Надо мной дырявая крыша, справа и слева стены из старого кирпича, желтого цвета. Тут и там окна, заложенные мешками.
А сам я попал в тело какого-то мужика. Судя по коже на руках, мне около сорока с лишним. И я то ли армян, то ли грузин. Не разбираюсь в таких национальных тонкостях.
— Эй, есть кто? — громко закричал я, убедившись, что в голосе и вправду присутствует чужой акцент.
Ответом стала тишина.
Даже с первого взгляда было ясно, что здесь было организовано что-то вроде лагеря, с укрепленными огневыми точками. В углу помещения, я увидел отгороженный мешками обжитый уголок. Справа, разглядел какой-то старый шкаф-комод, с зеркальной дверью. От времени, зеркало помутнело так, что через него ни хрена не разобрать. Сам шкаф уже крысы давно погрызли, но свою функцию он еще кое-как выполнял.
Также здесь стоял стол, на нем вскрытые консервы. Несколько пустых бутылок из-под водки. На полу разбитый стакан, рассыпанные семечки, обгрызенные кости. Еще сигареты, крошки. Пара сломанных стульев на полу, в дальнем углу куча прохудившихся матрасов. Какие-то черные тряпки. Справа картонный ящик, откуда высыпались разнокалиберные консервные банки. Стойка с оружием, дизельный генератор. Справа болталась пара светящихся лампочек.
Сам я был одет в грязную куртку, камуфляжные штаны. На ногах старые, потрескавшиеся ботинки со шнуровкой. На голове что-то вроде шапки. Воняло от меня знатно — алкоголем, немытым телом и еще чем-то отвратительным. Тут и там валялись гильзы, разряженные ружья. Даже один автомат.
— Эй, Гио! Ты че разорался? — послышался недовольный голос из-за шкафа.
Мгновенно напрягся — по итогу, я оказался на элеваторе не один. Черт!
И тут же успокоил себя, ведь я в другом теле. А это, скорее всего, лагерь каких-то бандитов. Наверняка, на фоне рассосавшегося гона, это отребье решило устроить здесь гулянку. Ну и вот, устроили.
— Башка болит! — отозвался я, вспомнил про акцент, но это оказалось лишним.
— Давай я тебе по ней с левой дам, пройдет! Давай? Я могу, ты же знаешь! — отозвались из другого угла. Дерьмо, да сколько их тут?
— Потом, — отмахнулся я, ища взглядом более менее серьезное оружие. — Что было-то?
С обеих сторон послышался ржач — отморозкам было весело.
— Ты спор проиграл, бутылка водки в одно рыло! Если выпиваешь и стоишь на ногах, то Глина тебе свой автомат отдает. Если нет, то ты ему свой бронник.
— И че?
— Че?
— Ну, выпил? Или нет?
— Выпил. А вот на ногах не устоял, — снова дружный ржач.
Наконец-то я разглядел идентификатор говорившего. Он был зеленым.
— Твою мать! — пробурчал я себе под нос. — Так я один здесь такой, или кто-то из наших тоже переродился?
— Че встал? — меня грубо толкнули в сторону. Мимо прошествовал здоровенный амбал, с идентификатором:
От него жутко воняло чем-то знакомым. Быстро осмотрев его, понял, что тот попросту обосрался — штаны выдали. И запах.
— Тьфу, бля! Э, че широкий?
Свинни никак не отреагировал. Вышел наружу, остановился. На пол полетела грязная шмотка. Мгновение — оттуда раздался всплеск. У них тут что, еще и бассейн организован? Вот уроды!
— Гио, бронник где? — послышался голос со спины.
Я обернулся и увидел еще одного представителя преступного мира Бастиона.
— Че?
— Броник где? Ты проиграл!
Вступать в перепалку с мародером я не собирался. Ситуация не та — у меня ни хрена нет, а они вроде как, пока друзья. Разжигать конфликт из-за бронника глупо.
— Не знаю, — отозвался я. Я и вправду не знал, куда настоящий Гио его засунул.
— Э-э, че за дела?! — Глина шагнул ближе. — Гио, не борзей!
— Да я реально не помню, где его вчера оставил… — я тряхнул головой, отчего где-то в затылке противно хрустнуло.
Глина стоял с растерянным видом, сжав кулаки, а Кочерга посмеивался.
— Ну найдет, потом отдаст. Глина, че ты панихиду развел?
— А если нет?