Страница 5 из 12
Чернильное пятно сорвалось с кончиков пальцев, рассекаясь в воздухе на маленькие частицы и заляпывая пол, и, как невиданное животное, прыгнуло на грудь Алексиса.
Я не успела закричать. Лишь машинально отпрянула от старосты, в ужасе разглядывая разраставшуюся тьму.
Как живая, она ползла по рубашке Алексиса в разные стороны, растягивалась по его груди и норовила дотянуться до плеч.
А староста, вместо того, чтобы скинуть эту гадость, сосредоточенно метал в Дорга золотые искры. В форме ромбиков, они летели в противника наподобие дротиков, входили в его рубашку, рвали ее и, скорее всего, доставали до кожи.
Дорг издал возмущенный рев и схватился за сердце. Его челка резко взметнулась вверх и упала на слепые глаза. По лицу пронеслось смятение. Он как будто не ожидал получить отпор и не верил, что тоже ранен.
Впрочем, чернильное пятно находилось всё ещё поверх рубашки старосты и, возможно, не успело причинить Алексису вред. Я очень на это надеялась.
Внезапно Дорг взмахнул руками, как птица, вытаращил удивленно глаза и медленно стал заваливаться вниз. На ступеньки.
«Да он сейчас свалится, сломает себе шею и умрет!» – подумала я.
А нас потом обвинят в его убийстве. Ведь чернильное пятно было уликой – и всё еще виднелось на рубашке Алексиса. Да что там виднелось! Оно расползалось по всему переду. Никак не скроешь. Очень видно.
А Дорг был из враждебной компашки, с которой я уже вступила в негласный конфликт. И никто не поверит, что это не я столкнула его с лестницы.
Все эти мысли в красках пронеслись перед внутренним взором. Дорга надо спасать! Быстрее ветра я метнулась к заваливающемуся на ступеньки третьекурснику. Схватила его за руку и дернула на себя со словами:
– Сними с Алексиса эту гадость! Немедленно!
Но Дорг был в обмороке.
Вот черт!
– Лейси! – удивленно окрикнул меня Алексис, но я уже оттаскивала на безопасное расстояние ослабевшего третьекурсника. – Зачем ты это делаешь?
– Спасаю слепую бестолочь! – подбирать слова было некогда. Сказала как есть. Тащить Дорга оказалось делом непростым – парень весил раза в три больше меня. По крайней мере, так ощущалось. – Помоги прислонить его к стенке. Как бы он от болевого шока коньки не отбросил. Как думаешь, эти твои искры его сильно ранили?
– Что? – парень очумело выдохнул: – Сонные искры не ранят. Они всего лишь вгоняют его в сон.
– Тем более! Рухнул бы на лестнице спать и убился. Пойди докажи, что сам! – я подхватила Дорга под руки и, пыхтя и ругаясь, подтащила к стенке. Фуф, неблагодарное это дело – спасать врага!
Староста стоял и не двигался.
– Лейси, я тебя не понимаю. Он наслал на меня чернушку! – возмущенно ткнул в рубашку Алексис. – Оскорбил тебя нехорошим словом. А ты заботишься о том, чтобы он не упал?!
– Не знаю, как в вашем мире, а в моем пользоваться беззащитностью человека подло.
– Он первый на нас напал! – возразил Алексис.
Тем временем тело Дорга медленно стало заваливаться набок. Пришлось снова подтянуть его, посадить поосновательней.
– Неважно. Зато моя совесть чиста. Кстати, это пятно смывается, не знаешь?
– Нет. Проще рубашку выкинуть и переодеться, – староста потянулся к пуговицам. Ловко расстегивая, он объяснил: – Субстанция чернушки очень прилипчива. Разрастается до двух метров в течение нескольких минут. Потом, спустя пару часов, снова сжимается до комочка. В детстве мы часто играли с ней, насылали друг на друга. Хотя родители потом ругались, но было прикольно. А здесь в академии ходить с чернушкой, ну… это лишний повод для насмешек давать. Лучше пойду без рубашки, чтобы никто не увидел.
– Но… То есть… это не смертельное проклятие? – с облегчением выдохнула я и подошла ближе рассмотреть пятно. – Интересная штука, на слайм похожа, только живая.
– Что такое слайм?
– Ну, это такая тянучка. Берешь ее в руки и растягиваешь сколько хочешь. Наподобие жвачки.
– М… и тоже плохо снимается?
– С волос – да, на одежду цеплять не пробовала, – серьезно ответила я, и Алексис вдруг рассмеялся:
– Ты что, подумала, что мы боевыми заклинаниями сражаться будем? Серьезно?
– Ну… вы такими страшными были в тот момент, – смутилась я. – Слушай, давай его здесь оставим, на этаже, а сами пойдем. Он же не умрет, если посидит на полу, верно? Сколько времени длится сон?
– Минут пятнадцать спать будет, – Алексис остался в одной белой майке, а рубашку сложил пополам и сунул под мышку. – Пойдем. Выкину по дороге. Романсы ждут.
– А никто не удивится, что ты в ноябре расхаживаешь в одной майке? – сощурилась я.
– Нет.
– Не холодно?
– Нормально. Я закаленный. А если спросят, с чего вдруг, скажу, что записался на лечебную физру. Ее редко кому назначают, обычно после затяжных болезней.
Я удивленно вздернула брови, но комментировать не стала. Прокатит объяснение – хорошо. Не спросят – еще лучше. А если пристанут и будут издеваться – снова кого-нибудь вырубим.
Алекс умеет. И, оказывается, это совсем не страшно.
В самом хорошем расположении духа мы спустились в библиотеку.
Не скажу, что впервые очутилась в оплоте знаний и сокрытых истин, учебники-то я получала именно в главном зале библиотеки, но вот в сектор музыкальных записей еще ни разу не наведывалась.
Ноты с записями вокальных партий мне выдавала педагог. По остальным предметам пока ограничивались учебниками.
Я с интересом запоминала, куда следует идти – Алексис шел уверенно, не оглядываясь и не рассматривая надписи. После главной залы мы свернули к читальному залу.
– Вау! И не скажешь, что библиотека такая огромная! – восхищенно прошептала я, разглядывая стройные ряды длинных парт с выключенными хрустальными лампами, стеллажи книг на деревянных балкончиках и высокий потолок, украшенный резными деревянными балками.
Удивительно, что вместо узоров, на них были вырезаны животные – волки, лисы, медведи, тигры и драконы. Они перебирали своими лапками в воздухе и как бы летели над нами.
– Да, библиотека громадная. Три этажа под землей. Ниже – хранилище, тоже, поговаривают, уходит в землю на несколько этажей. Но студентов туда не пускают. Ходят слухи, – понизил голос староста, – что там хранится что-то чрезвычайно ценное. И это не золото!
Алексис выдержал настоящую мхатовскую паузу. Значительно прищурился, поглядывая на меня искоса, и я не выдержала:
– Что же? Говори, не тяни. Мне интересно!
– Божественные инструменты!
– Музыкальные?
– А то! Правда, дядя, то есть директор Дюваль ни разу не подтверждал эту версию. Отмалчивается, жмет плечами. А я столько раз его спрашивал! – в сердцах выдал Алексис.
Мы пересекли читальный зал вдоль и вышли в коридор, соединяющий разные тематические комнаты. Судя по табличкам на дверях – X век, XI и XII, книги там ранжировались по эпохам.
– А какой век сейчас? – заинтересовалась я.
– Тринадцатый, – Алексис махнул в сторону двери со скрипичным ключом: – Здесь, кстати, можно взять запасные детали.
– В библиотеке? – удивилась я.
– Конечно. Некоторые играют на старинных инструментах. Струны, смычки, подставки и прочее найти в обычных магазинах нелегко. Только у коллекционеров искать. Но студентам не рекомендуется просто так покидать Борвуар по будням. Вот для удобства запасные детали инструментов здесь и хранятся.
– Ясно.
Мы прошли коридор веков, как я его мысленно окрестила, и завернули за угол. Там была небольшая деревянная лестница буквой Г, ведущая вниз.
– Слушай, а где библиотекари? – пока мы ходили по библиотеке, которая больше напоминала лабиринт, никто нас не окликнул и на глаза не попался. – Жутко как-то ходить по библиотеке в одиночестве.
– Так у нас нет библиотекарей. Сами справляемся.
– Это как?
Алексис усмехнулся.
– Студенты направляются на отработку за провинности в библиотеку. Если нужно найти книгу, запрос делается через специальный агрегат – мы его вначале главной залы видели. Музыкальные записи и пластинки нужно искать самим по каталогу. Вот в комнату с каталогом я тебя и веду.