Цота. Планета изгоев

Потом я услышала сиплый, сдавленный рев кардарианца и на мгновение зажмурилась, а когда снова смогла сфокусироваться на происходящем, то увидела, что Бубо лежит у моих ног, лицо его залито кровью, а из глаза торчит железный штырь.

Бубо корчился и хрипел, испуская дух, а Дар брезгливо обошел поверженного кардарианца и взял меня за руку.

– Уходим отсюда!

Но вокруг нас образовалась плотная толпа изгоев. Среди них было несколько приятелей Лупоглазого, угрюмый вид их не предвещал ничего хорошего.

– Надеюсь, у нас это получится…

В животе у меня пульсировал какой-то острый комок, дышать стало трудно, ног почти не чувствовала. Кажется, я боюсь крови и мертвых тел. Особенно, если они еще дергаются в судорогах.

Дар приобнял меня и направился к выходу, но кольцо посетителей «Кормушки» сомкнулось. Одни возмущенно цокал языком, другие присели к Бубо и ловко обшаривали многочисленные карманы его штанов, а старый кривобокий бродяга напрямую обратился к Дару:

– Что ты размахался клешнями? Я прежде тебя тут не видел, вот ты заявляешься и тычешь ножкой стула в морду достойного человека. Как это назвать, а? Ты прикончил нашего приятеля, и хочешь уйти просто так? Не-е… это неправильно.

– Он дурно отзывался о моем народе и сдохнул, как тупая скотина, – надменно произнес Дар и чуть встряхнул упругими кудрями, будто придавая особый вес своим словам.

Я услышала в толпе уже знакомый, характерный щелчок – так открывается нож. Сердце затрепетало, как бабочка над весенним цветком. Были бы тут цветы…

«А нас сейчас зарежут, как цыплят! Их слишком много, Дар, ты со всеми не справишься. У них ножи и заточенные ложки, а ты выпустил из рук единственное средство защиты».

Гомон усиливался, но никто не решался нападать первым, я затравленно озиралась кругом, ища хотя бы проблеск сочувствия на некоторых знакомых лицах. Из дальнего угла раздался идиотский смех и жиденькие аплодисменты «серебристого летчика».

– Да-давай, пилот, по-покажи, как готовят ваших ребят в спецпо-по-по-дразделении Та-а-арсин. Если бы у меня были но-ноги, я бы первым тебе врезал, но с ра-адостью по-осмотрю, как это сделают други-ги-е.

Нервы мои не выдержали, я сбросила со своего плеча прохладную руку Дара и завопила, что было мочи:

– Га-а-арш! Помогите! Сюда!

– Тихо! Чего рот открыла, я здесь.

Я с изумлением увидела, как хозяин заведения вразвалочку, не спеша, подходит к месту нашей вероятной казни. И голос Гарша звучал металлически-равнодушно:

– Бубо сам виноват. Перебрал пива и полез к девчонке. Джелло сказал ее не трогать. Она неприкосновенна. Так сказал король – это его слова. А вы знаете, что бывает, если нарушать приказы короля Цоты. И поэтому сейчас девчонка уйдет отсюда, никто ей не помешает.

Авторитет Гарша был непререкаем. А слово ясса – закон. Толпа изгоев возмущенно взвыла, потом один раздосадованный голос с надеждой спросил:

– Пусть кукла убирается, нам нужен урод, заваливший Бубо. Согласись, Гарш, это ж по честному?

– Они уйдут вместе, понятно! – рявкнул хубанин.

– Не надо нас так обижать, Гарш…

Владелец «Кормушки» примирительно поднял руки:

– Мы почтим память Лупоглазого славной выпивкой. Эй, Сит, всем браги за мой счет. Бубо был хорошим клиентом. Я буду его помнить… примерно дней пять.

Восторженные вопли основной массы изгоев перекрыли недовольный рокот жаждущих мести, скоро мы без помех выбрались на двор «Кормушки». Все как в дурном сне. Помню, как мы медленно брели под палящим светилом в сторону нашей бочки, и я долго не могла начать разговор.

– Дар, спасибо за помощь. Я очень испугалась. А ты… такой смелый, Дар.

– Ты много для меня сделала, Ари. Я не хочу быть твоим должником. Я с тобой расплачусь.

– Да, да… натурой отдашь, – рассеянно проронила я, немного раздосадованная его официальным тоном.

Но Дар еще слаб и уже столько пережил тут, а сейчас был на волосок от гибели. Не заступись Гарш – нас бы просто растерзали.

– Ари, а что такое «отдашь натурой»?

Я тихо засмеялась и потерлась носом о его плечо.

– Дома скажу. Давай доберемся вначале.

Глава 11. Мой чужой Дар

Украдкой наблюдала за тем, как Дар мылся. Я заранее отдала ему тюбик с пенящейся пастой, которую получила от Шакко, и теперь подглядывала за расходованием ценного моющего средства, ничуть о том не жалея. В первые дни, когда он только начал самостоятельно передвигаться по моему двору, даже помогала, но однажды Дар меня отстранил, дав понять, что справится сам. Понимаю, ему неловко зависеть от женщины.

А мне нравилось к нему прикасаться – кожа гладкая, нежная, словно избалованная многочисленными притираниями и массажами. Наверно там, в другой жизни, Дар за собой здорово следил. Медицина и косметология в системе Антарес должна быть на высочайшем уровне. Надо как можно больше узнать о его родной планете – расширить горизонты своего представления о мире, куда меня нечаянно занесло.

Недавно Дар спросил зеркало, а я подсунула ему лист отполированной жестянки – нашла на мусорке среди прочих вещей разной степени целости. Сама расчесывала волосы тарсианина, после теплой воды они снова стали мягкие и послушные.

– Дариус Аркос, ты самый привлекательный мужчина во Вселенной.

Он самодовольно улыбнулся, поворачиваясь ко мне, и я опустила взгляд, невольно облизав губы. Я уже видела его голым, он хорош везде. Хочется подойти ближе и обнять, прижаться к его белому, мускулистому телу, поцеловать каждую подзажившую ранку и даже сизо-желтые синяки. Чудо, что Дар не переломал себе все кости во время падения.

Говорит, что спасла универсальная военная биокапсула, новейшие разработки. Но система подачи кислорода была повереждена, потому пилот оказался в таком плачевном состоянии, когда его нашел Фрайм.

– Подай полотенце!

– Слушаюсь, ваша светлость!

Я шутливо кланяюсь, потом со смехом подбегаю к нему, держа на вытянутых руках чистую футболку из запасов Гарша. Она вряд ли похожа на банное полотенце, но это лучший вариант из всех имеющихся. Дар благосклонно принимает мое подношение.

– Теперь твоя очередь, судя по «аромату» и состоянию волос, тебе это очень нужно.

Меня словно в грудь ударили, я сделал глубокий вдох и откашлялась.

– Бестактно постоянно напоминать о том, что я замарашка. Дар, оглянись! Как тут содержать себя в чистоте? Хорошо еще, что яссы дали шампунь, и то мы его на двоих делим, скоро закончится, а раньше я просто мутной водой мылась, представляешь?

На его идеальном лице ни тени раскаяния, но голос становится мягким, рокочущим:

– Прости, я тебя обидел. Привык говорить прямо. Считай, это была шутка.

– Искренность и прямота плюс чувство юмора – хорошие качества. Я все понимаю. Как-нибудь переживу.

Горько усмехнулась, стаскивая с себя пропахшую кухней и потом майку. Нет, это невозможная затея – он никогда не посмотрит на меня с мужским интересом. Я для него – пугало с помойки. Обидно. Хочется нравиться ему чуточку больше, а что делать? Тем неожиданней звучит предложение Дара:

– Хочешь, помою тебя?

Отчего-то рот наполняется вязкой слюной, а между ног становится тепло. Кажется, я готова поплыть от одного лишь ласкового взгляда его внимательных голубых глаз. Отвечаю серьезно, хотя язык и губы плохо слушаются:

– Спасибо, я способна сама.

Лучше нам быть просто приятелями. Лучше для меня. Я всегда считала себя здравомыслящей девушкой, потом такой же здравомыслящей женщиной. Не стоит лезть со своим курносым носом в «калашный ряд». Старая поговорка.

Может, Дар и очень крут по всем межзвездным параметрам, но мне не нужна его снисходительная нежность. Даже на Цоте я не считаю себя никчемным убожеством, у меня есть свое представление о гордости. Пока еще есть. И нос, вроде бы, не такой уж курносый.

Дар поднимает темную бровь, подходит совсем близко:

– Ари, ты чем-то расстроена?

– Отвернись, мне хочется поскорее смыть с себя все сегодняшние страхи! Позже поговорим.