Неукротимая

– Я попытаюсь.

Ее просьбу он использовал как повод удрать и энергично дернулся к дверям. Атмосфера опального дома угнетала чувствительные нервы интеллигентного Кауми Чагоро. Семье Тарико просто не повезло.

Может, чей-то донос или неосторожное высказывание самого господина Сан – тот любил выступить с защитой угнетенных этнических меньшинств. А мать Тарико работала в биохимической лаборатории, имела доступ к секретным разработкам. Кто знает, за что ее арестовали на самом деле…

– Кауми! Ты забыл поцеловать меня, как обычно.

Насмешливый возглас ударил его в спину, заставив съежиться от презрения к собственной слабости.

– Я должен спешить, Тари.

Да, он ее любил, как любят свежий десерт и цветущую вишню. При других обстоятельствах Кауми защищал бы ее своей не слишком широкой грудью, отдал все сбережения и даже осторожно поспорил с родными, но как противостоять целой стране с ее полицией и судами? С пыточными казематами и расстрельными рвами…

Он хотел уцелеть в мясорубке тревожного года. Ходят робкие слухи о новом перевороте. Может, тогда выпустят политических заключенных. Маленькой Тарико нужно просто набраться терпения и дожить.

Но если ее странные картины купит богатая сианка, шершавая совесть Кауми будет не так сильно царапать сердце.

– Знаешь, что меня еще удивляет?

Он нехотя обернулся на голос бывшей невесты. Кажется, Тарико полностью овладела собой и смирилась с печальным исходом.

– Суд назначен на день нашей свадьбы. Первую дату, когда мы еще ничего не переносили, помнишь? Самое благоприятное число месяца Белых акаций. Мы вместе загадывали, какая будет погода и сколько соберется гостей. Я собиралась соблюсти ритуал в каждой мелочи. Такая глупая и смешная. Проще удержать в руках луч Антарес, чем узнать будущее, а тем более изменить судьбу.

– Прости, что не сумел сделать твои мечты явью, – искренне покаялся он.

– Спасибо за мечты! Мне было с тобой хорошо. Прощай… на всякий случай.

Кауми хотел пробить тяжелую дверь головой и вылететь на свежий воздух из склепа разбитых надежд. И в то же время броситься назад к худенькой невысокой девушке с печальными глазами, сжать ее в объятиях, разделить любую участь. Но Кауми не был настолько влюблен и склонен к напрасным подвигам.

– Прости, Тари. Я должен спешить. Я обещаю выполнить твое поручение и найти того, кто спрячет ценные для тебя вещи.

После его ухода, она заставила себя приготовить ужин из остатков продуктов, потом собрала белье в небольшой саквояж и принялась паковать картины. Каждую требовалось снабдить пояснительной запиской и датой. Работа отвлекала и успокаивала.

"Он назвал их вещами… Разве так правильно?"

Тарико разговаривала с героями картин, словно с живыми людьми, подбадривала их, улыбалась и плакала, обрабатывая рамы защитным раствором. Предрекала скорый переезд и обещала новых хозяев, которые непременно позаботятся о правильном освещении и температурном режиме.

Через два дня нужно будет оставить дом. Через две недели состоится суд над родителями. О том, что ждет ее саму в случае строжайшего приговора, Тарико Сан старалась не думать.

Глава 2

Испытание

В гостиной госпожи Нияши уютно пахло свежезаваренным чаем и сладкой выпечкой. Сидя на бархатистом коврике, Тарико натянуто улыбалась проделкам комнатной собачки и старалась прислушиваться к монологу хозяйки. Очень хотелось есть, но правила этикета не позволяли первой взять с подноса хрустящий рулетик, а госпожа Нияши забыла предложить или нарочно тянула время.

Одинокая пожилая женщина имела скверный характер и не часто впускала в дом гостей. Удивительно, как вообще открыла двери перед Тарико после ареста Агаты и Йори Сан.

– Благодарю за то, что согласились принять меня!

– Твой названный отец все-таки сын моей покойной сестры. Жаль, что выбрал скользкую дорогу.

Минувшая неделя разделила жизнь Тарико на две части словно ржавая пила сухую ветку. Скрипучий голос отцовской тетушки действительно напоминал звук старого, несмазанного инструмента.

– Бедная девочка! Конечно, ты пострадала зря. А ведь я предупреждала Йори не заводить дружбу с оппозицией. Я предостерегала его от поездок на холодную Карду. Нельзя вставать на пути голодного муравьеда. Нельзя плыть против течения – разобьешься о камни.

Выждав паузу, Тарико тихо спросила:

– Вы позволите мне пожить у вас до суда?

Старушка подслеповато прищурилась, вокруг глаз густо собрались морщинки.

– В прошлый приезд ты назвала меня бабушкой.

– И вы сердито поправили меня… Я осознала ошибку. Мы не родственники по крови. Я не имею права обращаться к вам со своей бедой, но больше никто не откликнулся.

– Умница. Приемная мать все-таки научила смирению.

– Другой семьи я не знала.

Тарико опустила голову, вспоминая последний адрес, по которому могла найти убежище на ночь. Кауми дал ей ключи от рыболовецкой будки под мостом. Лучше бы попасть туда до темноты.

– Значит, мне уйти, госпожа Нияши?

– Постой. Я была в ссоре с твоим так называемым отцом и недолюбливала его жену, но ты плохого мне не сделала, Тарико. Я попробую помочь. В трудовом лагере твоя молодость скоро завянет. Надо использовать красоту, пока есть возможность.

– И что я должна сделать? Может, мои картины…

Госпожа Нияши взмахнула надушенным платочком, будто желая отогнать злых духов или мерзкий запах.

– Твои хваленые картины всего лишь жалкая мазня впечатлительной девчонки. Их приняли на фестиваль по отцовской протекции, тебе ли не знать. А теперь, когда статус семьи Сан пошатнулся, кому нужны испачканные холсты?

– Вы несправедливы! Мастер Юми нашел свежий взгляд…

– На вчерашние трупы? Ты больна, девочка. Ты любишь рисовать смерть, вот и привлекла ее в родные стены.

На это обвинение Тарико уже не смогла ответить с прежним пылом, и госпожа Нияши хрипло засмеялась, поглаживая растопыренной пятерней голубую шерстку питомца. Остро подпиленные желтоватые ногти казались хищными когтями.

– Пора взглянуть правде в глаза, милая. Твои приемные родители не угадали настроение новой власти и поплатятся жизнью. А тебя скоро сошлют на исправительные работы. Вместо кисти из моарового дерева ты возьмешь в руки скребок и лопату. Есть способ получить более мягкий приговор, нужно лишь уточнить детали. Ты еще чиста?

– Что? – Тарико со звоном поставила хрупкую чашку на крохотное блюдце. – Простите! Я не поняла вопрос.

– Нет времени на деликатность. Спрошу иначе, твой жених Кауми уже успел запустить своего угря тебе между ног? Ты лежала под ним? Или открылась стоя? Отвечай, прямо, Тари. Это может помочь делу.

– Мы договорились соединиться после свадебной церемонии.

Госпожа Нияши удовлетворенно вздохнула.

– Есть один достойный человек, которому ты давно нравишься. Он обеспечен и на хорошем счету в Совете Петрианы. Проведи с ним время и останешься в городе. За твою невинность он будет тебя уважать.

– Нет, – холодными ладонями Тарико стиснула пухлые подлокотники, обтянутые ворсистой тканью.

"Словно брюшки противных гусениц!"

– Упрямая девочка, ты мне не безразлична, хотя племянник и вытащил тебя из унылой дыры на краю системы. Он всегда жил эмоциями, не пожелал взять в дом местную малютку, ему экзотику подавай. С тобой еще повезло… ты быстро всему обучалась. Подумай хорошо, Тари, может и поделки твои удастся сохранить. Другого способа не смогу придумать, а директор Магуто – влиятельный господин, он бы поддержал тебя в трудный час.

Дрожа от негодования, Тарико поднялась с кресла и смахнула с платья клочки мягкой голубой шерсти.

– Лучше захлебнуться в болотной жиже, чем спать с жирным, чванливым кабаном Магуто. Как я не догадалась раньше? Вы нарочно послали за мной, чтобы выступить в роли сводни. А я считала вас единственным храбрым человеком Хорсаки. Остальные просто не открыли дверей, притворились камнями в саду, слились с интерьером.