Страница 1 из 7

Экзистенциализм. Возраст зрелости

Рябов Петр

Петр Рябов

В Ваших руках – вторая часть лекционного курса Петра Рябова. В ней речь пойдет об основных представителях экзистенциализма XX века. О предпосылках и корнях экзистенциализма, о его идейных предтечах в целом, а также о философии Блеза Паскаля, Сёрена Кьеркегора, Мигеля де Унамуно, Хосе Оргети-и-Гассета, Льва Шестова и Николая Бердяева, читайте первую книгу цикла, «Экзистенциализм. Период становления», также вышедшую в серии ЛекцииPRO.

В добрый путь!

Лекция 9

Карл Ясперс

Сегодня мне очень хочется побольше поговорить о нашем главном герое дня. Как вы понимаете, это Карл Ясперс. Из России и Испании мы мысленно переносимся в Германию.

Давайте вспомним наши первые обзорные лекции, где я говорил о том, что Кьеркегор – предтеча экзистенциализма. После него ранние формы экзистенциализма появляются в Испании и России. Причем, в большинстве своем, это формы религиозные. Хотя Ортега-и-Гассет – это не религиозный, а светский философ, конечно. Но зрелый экзистенциализм, в полном смысле этого слова, возникает чуть позже. Когда мы говорим «экзистенциализм», мы вспоминаем в первую очередь даже не Унамуно, при всем уважении к нему, а Кьеркегора, поскольку именно о нем мы говорим как родоначальнике и предшественнике экзистенциализма. Да, Бердяев, Шестов… Конечно, вспоминаем и их. Добрым словом, надеюсь. Но, прежде всего, визитная карточка зрелого и всемирно известного экзистенциализма – это французы и немцы! Точнее, сначала немцы, а потом французы. Все началось в двадцатые – тридцатые межвоенные годы, когда за дело берутся немцы. Они уже прочно и основательно опираются на традицию, уже знают обо всех тех, о ком я говорил в прошлые разы. И делают они это с присущей им фундаментальностью и глубокомыслием. Эти два немца – Ясперс и Хайдеггер. Затем, чуть позже, в тридцатые – сороковые годы, приходят французы. Прежде всего: Сартр, но также и Камю, Мерло-Понти, Симона де Бовуар и Габриэль Марсель. Они и создают тот всемирно известный и всемирно значимый, экзистенциализм. Зрелый, осознанный, продуманный, многогранный, полновесный, который ныне широко известен.

Сразу скажу, что немецкий экзистенциализм у нас в курсе как птица на одном крыле полетит. Что плохо, но неизбежно, увы! Говорить о Хайдеггере кратко, за пару лекций, абсолютно невозможно. Ибо Хайдеггер невероятно сложен, труден, и… у него свой язык. И, хотя Хайдеггер оказал колоссальное влияние на экзистенциализм (без него невозможен был бы Сартр), он с экзистенциализмом соотносится как-то так, как пересекающиеся множества. Мартин Хайдеггер никогда не был полностью экзистенциалистом, а поздний Хайдеггер – особенно. Он, начиная с тридцатых годов (после так называемго «Поворота»), совсем отошел от экзистенциализма и от темы специфики человеческого существования к своей главной теме: Бытию. На передний план вышли поэзия, техника и язык как способы проявления (или сокрытия и забвения) Бытия. Хайдеггер после Второй мировой войны отрекался и дистанцировался от экзистенциализма, подчеркивая, что он ни в коем случае не похож на Ясперса и Сартра, с которыми экзистенциализм теперь прочно и справедливо связывался. Однако ранний Хайдеггер, времен написания великой книги «Бытие и время» (двадцатые годы), имеет прямое отношение к раннему экзистенциализму. Потом у него начинается так называемый «Поворот», когда он уходит совсем в другую сторону. По всем этим причинам, главная из которых катастрофическая нехватка времени, мы не будем специально останавливаться на этой фигуре. Даже несмотря на то, что Хайдеггера считают Первым Философом ХХ века – как по оригинальности и фундаментальности мысли, так и по оказанным им влияниям. И эта огромная дыра будет зиять в нашем курсе. Ничего не поделаешь. Но Хайдеггер будет все время незримо присутствовать где-то на краю нашего разговора. Поэтому весь немецкий экзистенциализм у нас будет представлен всего одной, но весьма важной фигурой: Карлом Ясперсом.

О Карле Ясперсе можно рассказать за эти две лекции, хотя это и достаточно сложно. Он тоже написал много и построил целую философскую систему, насколько вообще экзистенциализм систематизируем. И сегодня мы к нему переходим.

Начнем, как всегда, с книг. Надо сказать, Ясперс – не только философ. К философии он пришел тернистым путем. Он начинал как юрист, медик, психиатр и психолог. Путь к философии был у Ясперса долгим и непростым. К ней наш герой пришел в почтенном возрасте. Я ничего не понимаю в психиатрии и психологии, но психологи и психиатры считают Ясперса своим классиком. Есть огромный том Ясперса в тысячу страниц энциклопедического формата, изданный на русском языке, который называется «Общая психопатология». Если есть среди вас любители психологии, готовые прочитать том в тысячу страниц, то стоит, наверное, его купить и прочитать.

Есть еще небольшая, но ценная книга Ясперса. Она называется «К вопросу о вине» или «К вопросу о виновности» (ее название переводят по-разному), где автор ставит очень интересный вопрос: вопрос о вине немецкого народа за нацизм. Вопрос такой одновременно и философский, и предельно абстрактный, и предельно этический, конкретный. В этой книге он говорит, что мы все виноваты, даже те, кто сопротивлялся, – не только фюрер! Этот труд, кстати сказать, более чем актуален для современной России, которая так толком и не отрефлексировала кошмар ХХ века и большевизм. (Хотя как раз наш прошлый герой Бердяев пытался над этим работать.)

Главная книга, которую я рекомендую всем, где собраны три его важнейшие работы: «Смысл и назначение истории» (М., 1994). Это не ясперсовское, а издательское название. Книга вышла в хорошо известной серии «Мыслители ХХ века». В этот сборник вошли три сочинения: «Истоки истории и ее смысл», «Философская вера» и «Духовная ситуация нашего времени». Три работы, очень важные и принципиально значимые. Сегодня я буду часто опираться на этот сборник. Сразу скажу, что Ясперс вообще очень много написал за свою долгую жизнь. Но у него есть главный философский труд, который еще не переведен на русский язык. Это «Философия» в трех томах. (Почему в трех? Я объясню сегодня, немного попозже, почему он, вовсе не будучи приверженцем Гегеля, так любил цифру три.) Это его Magnum opus. Но если вы, как и я, не знаете немецкого языка, вы обречены ждать, пока этот труд переведут[1].

К счастью, есть сверхсжатое изложение этой огромной и нелегкой по языку и изложению книги в одном из замечательных трудов самого Ясперса: «Введение в философию» (Минск, 2000). Маленькая книжечка, всего двести страничек. Это 12 лекций, прочитанных Ясперсом по радио. В 1950 году уже было радио, и в двенадцати этих простых и кратких лекциях Ясперс доступно изложил идеи своей главной «трехтомной глыбы». Это 12 маленьких радиолекций для широкой не академической и неподготовленной публики. Почти не в человеческих силах прочитать книгу Сартра «Бытие и ничто», но более чем в человеческих и даже в силах среднего студента – прочитать «Экзистенциализм – это гуманизм». Это сверхсжатая и сверхпопулярная лекция, где Сартр излагает свои основные идеи из «Бытия и ничто». Или кому трудно осилить «Критику чистого разума», тот легко может справиться с ее кратким изложением – «Пролегоменами» Канта. И с Ясперсом то же самое. Пока не издали его многотомный труд, читайте эти замечательные лекции!

Для Ясперса, как и для большинства наших героев, сверхважной фигурой является Ницше. Ясперс посвятил много трудов Ницше, в том числе вот эту «маленькую книжечку»[2]: «Ницше. Введение в понимание его философствования» (СПб., 2004). Серия «Ницшениана», в ней вышло уже почти 15 томов. И вот эта книга Карла Ясперса – одно из лучших, что я читал о Ницше. Дает большое понимание о Ницше и о Ясперсе. Советую всем любителям как Ницше, так и экзистенциализма. Так же есть маленькая книга Ясперса о Ницше, не совпадающая с этой: «Ницше и христианство» (М., 1994). Это брошюра; в ней очень утонченно и глубоко говорится о Ницше. Небанальный разбор банальной, казалось бы, темы: Ницше и христианство. Там преодолевается миф о Ницше как о враге христианства и вскрываются глубинные христианские мотивы его мысли, не менее важные (хотя менее очевидные), чем антихристианские.

За прошедшие годы эту важную книгу успели уже перевести и издать в России. (См. библиографию в конце книги.)

Это ирония. Говоря о «маленькой книжечке» Ясперса о Ницше, я одновременно демонстрировал ее студентам: это тысяче-страничный «кирпич» большого формата. Но, поскольку читатель не может сейчас увидеть эту книгу, приходится проговаривать это в вербальной форме.