Страница 19 из 72
– Чем мы можем помочь ей, Хенк? – спросил Джейк своего старого друга.
– Держать подальше от нее двух этих дикарей, – доктор показал на Ника и Джеффа. – Сделай милость, утихомирь их. Пусть они успокоятся и заткнутся. Пусть выясняют свои отношения где-нибудь подальше. Ей нельзя волноваться, – нахмурившись, предупредил он.
– Тогда мы не будем рассказывать ей, что она напилась и вышла замуж за Ника, – пробубнил Джефф.
Доктор буквально остолбенел от слов Джеффа. Опомнившись, он возмущенно спросил:
– Джефферсон, о чем ты думаешь? Вы, может быть, хотите ее убить? – обратился он ко всем.
– Боже упаси! – вздохнул Джейк.
– Тогда ни в коем случае не рассказывайте ей об этом. Ни в коем случае!
Доктор взял саквояж, пошел к двери. Остановился, повернулся, строго посмотрел на всех, попрощался и сказал:
– Да поможет ей Господь!
Джейк поспешил проводить своего друга.
– Я прикажу запрячь свежую лошадь. А твою пришлю в город завтра. Пусть сегодня она отдохнет.
– Можешь не беспокоиться, Джейк. Скоро я сам сюда приеду. Девушке нужен постоянный присмотр.
Друзья, продолжая разговаривать, вышли на крыльцо. Когда дверь за ними закрылась, Ник встал и направился к лестнице на второй этаж, он решил пойти сам присматривать за Самантой.
– Ник! – начал Джефф. – Ведь нельзя…
Ник открыто и спокойно смотрел на брата, ожидая, когда тот закончит фразу. А Джефф счел, по-видимому, что сказал достаточно. Он пожал плечами и отвернулся к огню.
– Я пойду наверх, и никто меня не остановит, – тихо, но твердо сказал Ник и, выждав паузу, добавил: – Она – моя жена… благодаря тебе, Джефф.
Роза приложила палец к губам и похлопала ладонью по сиденью стула. Ник тихонько сел возле кровати.
– Как она? – спросил он, у него чуть не сорвалось с языка новое для него слово – «жена».
– Доктор обработал все раны. Он говорит, что она обязательно поправится.
Маленькая, хрупкая фигурка утонула в широченной кровати. Саманта, его жена. Звучало непривычно, странно. Жена.
«Котенок, что я с тобой сделал?»
Белая повязка на голове. Наверное, останется шрам. Но разве это столь уж важно? Мысль о том, что доктор иголкой прокалывал нежную кожу Саманты, ужаснула Ника.
– Доктор зашивал ей рану? – спросил он.
– Нет! Нет! – замахала руками Роза. – В этом не было необходимости. Рана не очень глубокая.
– Я рад! – успокоенно сказал Ник и прислонился к спинке стула. Он стал рассматривать свою спальню. Испанская кровать – широченная, громоздкая. Туалетный столик черного дерева. Яркие индейские коврики, разбросанные по деревянному полированному полу. На стене, выкрашенной белой краской, шкура черного медведя. Крючки для ружей и охотничьих ножей. На другой стене – оленьи рога. В дальнем углу комнаты – письменный стол и книжные полки. У стола удобное кожаное кресло. Другое, такое же, стоит у камина. Это была мужская комната, пропитанная запахом табака и кожи. Обстановка строгая, абсолютно мужская. Только занавески на окнах – воздушные, ажурные, изящные, несколько легкомысленные.
Он опять уставился на девушку. Она неподвижно лежала на постели среди подушек и одеял. Такая женственная, хрупкая, нежная в этой строгой комнате с тяжеловесной мебелью, она казалась слишком воздушной и бестелесной. Она не подходила к этой комнате, выглядела здесь чужой. Саманта никак не вписывалась в жизнь Ника. Он нахмурился.
Она здесь. Он на ней женился. Подходит или нет она к этой комнате, вовсе не имеет значения. До тех пор, пока она больна, никаких решений и выводов. Он ничего не собирается предпринимать.
– Ох! – тяжело вздохнула Роза, устало потерла виски.
Ник выругался на себя, он только сейчас заметил, как утомлена пожилая женщина. Она уже несколько часов провела у постели Саманты, а он так и не догадался подменить ее. Он положил руку на плечо Розы, нагнулся и заботливо предложил:
– Почему бы тебе не передохнуть немного, Роза? Я останусь здесь и посижу.
Старая леди посмотрела на Ника с благодарностью.
– Только дай слово, что обязательно позовешь меня, если что-то случится, Ник?
– Позову, обязательно позову, Роза, – он взял женщину под локоть, помог ей встать, заботливо проводил до двери и поцеловал на прощанье в мягкую щеку.
Роза постояла у двери, оглянулась на кровать, похлопала Ника по руке и медленно спустилась в свою комнату на первом этаже дома.
Ник нахмурился. Неужели он так беспомощно выглядит или безалаберно, безответственно ведет себя, что домашние не доверяют ему? Он, действительно, немного растерян, но это еще ничего не значит.
Он подошел к окну, отдернул шторы, стал смотреть в черное небо, усыпанное яркими крупными звездами. Только прошлой ночью они сидели с Самантой у костра. Следили за падающими звездами. Он пытался хоть что-то узнать о ней. Но она так и не захотела рассказать ему ничего. Сколько всего случилось за какие-то десять часов! У него было чувство, что и сам он стал другим. Но он еще не знал, каким.
Дрова в камине сгорели. Остались только тлеющие угольки, слабо освещавшие небольшое пространство перед камином. Но и они тускнели, гасли. С каждой минутой в спальне становилось прохладнее и темнее.
Ник тихо пересек комнату, разгреб щипцами угли, положил на них несколько длинных сосновых поленьев. Огонь затрещал, выбрасывая вверх снопы золотистых искр.
Парень поудобнее устроился в кресле перед камином, зевнул, оглянулся на кровать. Саманта лежала тихо.
Он повернулся, уставился на огонь неподвижным взглядом и стал размышлять о неясности своего теперешнего положения. Пламя разгорелось, языки его танцевали, извивались. Дым темным, колеблющимся столбом тянулся вверх. Стало тепло, и Ник задремал.
Голова его дернулась, подбородок ткнулся в грудь. Ник поднял голову и тревожно огляделся.
– Я, должна быть, заснул, – тихо сказал он себе, встал, потянулся и подошел к кровати. Наклонился над Самантой, убедился, что она не сбросила с себя одеяло. Она лежала в том же положении, в каком он оставил ее, и дышала почти незаметно. Во сне она казалась совсем ребенком – слабым и беззащитным, а не той дикой кошкой, какой показала себя в лачуге.
Ник был озадачен. Кто она такая? Он ничего не знает о ней, кроме имени – Саманта Джейд Сторм. Но и этого она не захотела ему сказать. Почему? Что она скрывает?
Как много вопросов хотел бы он ей задать. Он дождется, когда ей станет лучше, и спросит обо всем.
Он взял ее руку и стал пальцем водить по голубым жилкам, просвечивающим сквозь тонкую кожу. Рука была такой маленькой, по сравнению с его рукой, и очень горячей. Он нагнулся, приложил ко лбу Саманты ладонь. Она же вся пылает! Ник рванулся к умывальнику. Взял кувшин, хотел налить в чашку воды, но воды в кувшине не было. Умывальник тоже был пуст. Ник с кувшином в руке бросился к двери и, нос к носу, столкнулся с Розой. Она шла посмотреть на больную, так и не отдохнув по-настоящему.
– Что случилось, Ник? – она подозрительно прищурила глаза.
– Я ничего не сделал. У нее сильный жар, она вся горит. Что нам делать?
Роза заторопилась к постели, приложила руку ко лбу Саманты и прошептала:
– Пресвятая Дева. Девочка вся в огне. – Роза решительно повернулась к нему. – Сходи в погреб, принеси немного льда. Скажи Джеффу и Джейку, пусть принесут большую бадью и наполнят ее водой. Живо!
Ник помчался вниз. Открыв дверь спальни Джеффа, он закричал:
– Джефф, вставай. Мне нужна твоя помощь, – и, не ожидая ответа, помчался по коридору.
Из соседней комнаты вышел Джейк, он был босиком и на ходу натягивал штаны.
– Что за суета?
– У Саманты сильная лихорадка, – Ник задыхался от волнения. – Роза приказала принести большую бадью для купания и наполнить ее водой. А я бегу за льдом, – уже на ходу договорил Ник. Добежав до входной двери дома, он слышал, как Джефф и дед спускаются по ступеням в чулан.