Осажденные камнем (ЛП)

Древняя армия продолжала повседневную жизнь, поддерживая осаду. Разведчики рыскали по холмам и лесам, составляя карту местности и отмечая городки, которые можно разграбить или захватить. Они передавали сведения первому командующему Еноху, который отвечал на все интересующие генерала вопросы.

Даже колдуньи не отвлекали Утроса от его тяжелых раздумий. Ава и Рува всегда давали советы и предлагали идеи, но сейчас он находился в такой глубокой задумчивости, что походил на неподвижную статую. Генерал сидел на крепкой деревянной скамье, ссутулившись над тлеющей жаровней. Дым вился у его покрытого шрамами лица, обжигая глаза и нос. Стараясь ему не мешать, близняшки добавляли туда различные вещества и черные порошки, от которых щипало в носу и появлялось легкое головокружение. Утрос сидел молча, чувствуя, как сердце разрывается, а разум мечется между противоборствующими клятвами, обязательствами и желаниями.

Преданность сильнее любви. Но он любит Мэджел! Он помнил ее голос и прикосновения, видел ее лицо после того, что сделал с ней Железный Клык. И этому императору Утрос поклялся повиноваться! И все же Мэджел нарушила священную клятву, как и он. Генерал не только разорвал свою преданность в клочья, но и похитил любовь жены повелителя. Он действительно заслуживал наказания.

Утрос сгорбился над дымом жаровни, закрыв глаза и прижав острые ногти к лицу со шрамом от огня дракона. Возможно, он тоже заслуживал того, чтобы с него живьем содрали кожу. Что, если император Керган потребует этого от него?

Преданность сильнее любви.

Он сел прямо, приняв твердое решение. Он генерал Утрос. Вот почему Железный Клык считал его таким значимым, и по этой же причине он должен добиться успеха здесь, в Ильдакаре. Только так он может искупить свое великое предательство.

Колдуньи молча сидели в другом конце комнаты, прижавшись друг к другу бледными телами. Шрамы на их бедрах соприкасались, будто девушки снова срослись, как в детстве. Хотя близняшек разделили, их сердца, мысли и магия остались связанными.

Когда он решительно посмотрел на сестер, Ава и Рува поняли, что их любимый генерал вернулся, как и его холодный и рациональный военный ум.

— Наш император ясно выразился, — сказал он. — Вы слышали его слова из-за завесы. Мой долг — наш долг — прежний: захватить Ильдакар. Наша армия обязана сделать это. — Обе женщины сидели неподвижно, не отворачиваясь от его жесткого взгляда. — Железный Клык приказал найти способ призвать дракона. Для этого мне понадобится ваша помощь.

* * *

Утрос уважал магию, относясь к ней, как к ручной гадюке, и позволял Аве и Руве делать их работу. Близняшки говорили шепотом, обмениваясь идеями, заканчивая предложения друг за друга. Двигаясь с жутковатой синхронностью, они обсуждали, как отыскать дракона.

Даже пятнадцать столетий назад величественные и ужасающие твари были чрезвычайно редки. На пути к Ильдакару он разыскал серебряного дракона, поскольку они были самыми воинственными и разрушительными в битве. Серебряных также было труднее всего контролировать. Им удалось схватить одно из созданий, маленькое по сравнению с сородичами. Это был сущий кошмар из металлической чешуи и клыков, изрыгающий огонь и кислоту. Огромные крылья дракона могли свалить палатки и создать ветер, способный остановить кавалерийскую атаку. Заковав чудище в цепи, Утрос понял, что никогда не сможет укротить его — ни временем, ни магией.

Серебряный дракон перегрыз цепи и вырвался. В мстительной ярости тварь испепелила сотни солдат, а потом разнесла лагерь. Утрос лично попытался бросить вызов дракону и вновь пленить его, но в итоге ему обожгло лицо брызгами кислотного огня.

Он протянул руку и провел пальцами по зажившему шраму во всю щеку. Император Керган приказал ему снова захватить дракона.

Ава и Рува подошли к нему, когда он стоял перед помутневшей большой линзой. Созерцая окно в подземный мир, он испытывал благоговейный страх перед следующей беседой с Мэджел или Керганом. Он обернулся к девушкам.

— Мы нашли способ, возлюбленный Утрос, — сказала Ава дрожащим голосом. — Мы можем призвать дракона.

Рува смущенно улыбнулась.

— Способ болезненный и опасный.

Его сердце было черствым и пустым.

— Как я и ожидал, но боль и опасность — спутники нашего долга.

Женщины подошли ближе, словно любовницы в предвкушении объятий. Ава погладила рукой его покрытую шрамами щеку.

— Чтобы найти дракона, нам нужна связь с ним. Они далеки и редки. Ближайший к нам может быть очень далеко отсюда.

— Но ты уже связан с драконами, возлюбленный Утрос, — сказала Рува. — Когда дракон ожег тебя и оставил шрам, он также оставил часть своей сущности. Драконы связаны с сердцем самого мира, переплетены с магией. — Она коснулась шрама рядом с пальцами сестры. — Часть этого осталась здесь, на твоем лице. Твоя кожа несет слабый след драконьего огня, а он является связью с самими драконами.

— Мы можем использовать этот след, — добавила Ава, — чтобы послать зов, которому не сможет противиться ни один дракон — если они еще остались.

Глаза Рувы заблестели от слез.

— У нас есть все необходимое, если ты готов пойти на эту жертву.

— Император приказал мне. Я пожертвую всем, чем потребуется.

Колдуньи положили нежные пальцы на его воскоподобную плоть.

— Нам нужна только твоя кожа, возлюбленный Утрос.

* * *

Внутри темного деревянного строения две женщины подбросили дров в жаровню. Они запечатали двери и окна, чтобы даже первый командующий Енох не видел, что происходит, и никто из солдат не слышал криков генерала.

Из-за длительного воздействия каменного заклятия чувствительность лицевых нервов притупилась, но недостаточно. Он почувствовал жгучую боль, когда колдуньи острым кинжалом взрезали шрам.

Он напрягся, сидя на крепком кресле из связанных брусьев. Когда он сжал кулаки, толстая древесина заскрипела. Его запястья были привязаны к подлокотникам, а туловище — к спинке кресла, лишая Утроса подвижности. Ему казалось, что он вот-вот вырвется.

— Еще несколько мгновений, — сказала Ава, стараясь действовать как можно аккуратнее.

— Нам очень жаль, — прошептала Рува, когда острый кончик кинжала сделал глубокий надрез под его глазом и двинулся вокруг скулы к уху. Рува аккуратно отделила кожу, а Ава подцепила воскообразный лоскут ножом с другой стороны.

Утрос утробно застонал. Он испытал то, что пришлось пережить Мэджел, только ее страдания были намного сильнее. Железный Клык ободрал не только одну щеку, но и все лицо, шею, грудь, спину и бедра — все тело. Мэджел после всего этого еще была жива, и император скормил ее тело плотоядным жукам. Утрос знал, что сможет вытерпеть. Преданность сильнее любви.

Рядом с жаровней стояла небольшая чаша с водой. Когда колдуньям удалось полностью отделить от плоти кожу, помеченную огнем дракона, они опустили в чашу этот неровный лоскут, напоминавший часть маски, и бережно промыли его. Кровь окрасила воду.

— Это первый шаг, возлюбленный Утрос, — сказала Ава.

Когда кожа стала чистой, а вода красной, Рува вынула тонкий лоскут и бросила в жаровню, где он загорелся. Ава добавила туда порошки, от которых огонь вспыхнул ярче. Кожа сморщилась и почернела, как шкура животного. Рува погасила пламя своим даром и взяла обуглившуюся кожу.

—Теперь готово, — сказала она, опуская остатки в чашу с кровавой водой.

Обгоревшая кожа распалась, пепел растворился, и колдуньи, глядя в чашу и помешивая воду кончиками пальцев, начали что-то напевать. Небольшое помещение наполнилось магией, пульсирующей и сверкающей. Они послали неумолимый зов дракону.

Глава 56

В зале совета Квентин просматривал списки имен, что собрали его помощники. Натан и Эльза сидели рядом, негромко разговаривая. Они еще не вынесли на обсуждение совета вопрос по воинам Иксакс.

Несмотря на поздний час, бледнокожая Лани тоже присоединилась к ним. Натан знал о ней немного, но она бросила вызов Торе, из-за чего он заключил, что человек она порядочный.