Осажденные камнем (ЛП)

— Я вернусь и поговорю с вами снова, — сказал Натан успокаивающим тоном. — Ваша жертва не напрасна, вы можете нам понадобиться. Ильдакар не забыл о вас, поверьте. — Он нервным жестом провел пальцами по длинным волосам, чувствуя, как на лице проступили капельки пота. — Вы оба все еще нужны нам. Правда.

Натан выдержал неловкую паузу, надеясь, что все же достучится до их сознания, пока не стало слишком поздно.

* * *

Выражение лица Ренделла, встретившего Никки возле большого особняка, не скрывало возмущения и злости.

— Пойдем со мной. — Он тяжело сглотнул и повел ее по улицам, спускавшимся с плато. — Советники скоро узнают, но, быть может, мы сумеем предотвратить кровавую бойню. Этого не должно было произойти. — В его голосе звучало отвращение.

Колдунья последовала за бывшим рабом по малолюдным петляющим аллеям, затененным высокими деревьями. В этом районе располагались роскошные бордели, обслуживавшие богачей. Питомники перестали пользоваться большим спросом после ночи восстания, когда прекрасные шелковые яксены убили нескольких дурно обращавшихся с ними клиентов. Никки видела испуганные лица людей в дверных проемах, мимо которых они проходили. Многие были одеты в серую одежду низших классов — это были рабы, отказавшиеся вернуться к работе. Многие из них заняли роскошные дома и особняки, выгнав дворян, которые уже не обладали прежней властью.

Ренделл все еще не объяснил причину своего гнева и тревоги, и Никки это нервировало.

— Почему ты думаешь, что я могу помочь?

Бывший раб повернулся к ней с усталым выражением лица.

— Потому что ты сражалась за нас, Никки. Ты вела нас в ночь восстания, помогла обрести свободу, когда Зерцалоликий предал нас. — В его глазах читалась грусть. — Может быть, они прислушаются к нам с тобой и прекратят кровопролитие.

Они свернули за угол и направились к особняку с мраморными колоннами. Это был один из самых дорогих питомников шелковых яксенов. Десять человек в серой и коричневой одежде собрались в группу, о чем-то перешептываясь. Перед зданием стояла жердь с насаженной головой мужчины. Открытые глаза уже остекленели, челюсть отвисла; уложенная в причудливые локоны борода и тщательно причесанные кудрявые волосы запеклись от крови. С ближайшей колонны свисало подвешенное за ноги обезглавленное тело. На белом мраморе кровью этого аристократа было написано «наш черед».

Желудок Ники сжался, а челюсти напряглись от гнева.

— Мы должны остановить это! — хрипло произнес Ренделл. — Иначе весь Ильдакар обратится против нас.

— Чье тело? — требовательно спросила Никки. — Знаешь имя?

— Лорд Авбур. Утром я получил сообщение, в котором говорилось, что справедливость восторжествовала и чудовище устранено. — Ренделл растерянно покачал головой. — Я не просил об этом. Это может сделать только хуже!

Рядом с собравшимися у особняка стояли пять красивых женщин в платьях из тонкой ткани. На лицах шелковых яксенов было безмятежное равнодушие.

— Лорд Авбур владел тремя питомниками, — продолжал Ренделл. — Слышал, он плохо обращался с ними, но не хуже, чем остальные.

— Они убили своего хозяина? — Никки изучала их бесстрастные лица, но не видела брызг крови на сливочной коже.

Ренделл сжал губы:

— Не думаю. Но обвинят во всем их. Я знаю, что никто из шелковых яксенов не мог написать записку, которую я получил. Большинство не умеет ни читать, ни писать.

Никки почувствовала нарастающее смятение. Она ничего не знала об этом лорде Авбуре, ей не было дела до хозяина шлюх, но с продолжением насилия напряжение в обществе точно не исчезнет.

— В Ильдакаре нужно многое исцелить, но вы никогда не построите лучшее общество, если ваши люди продолжат убивать тех, с кем нужно помириться.

— Я знаю! — простонал Ренделл. — И тот факт, что я получил место в совете, означает, что мы сделали шаг вперед. Но это уже десятая казнь аристократа с ночи восстания. Среди низших классов есть те, кто хочет убить их всех и очистить город.

Пять шелковых яксенов продолжали смотреть на обезглавленное тело, но остальные отошли в сторону.

— Если убьете всех одаренных в городе, то кто поможет вам защититься от Утроса? — возмутилась Никки. — Ваши люди не видели, что творится за стенами? Совет запланировал масштабную атаку, как только мы вооружимся и подготовимся. Если бывшие рабы так жаждут крови, вели им сразиться с врагом, который угрожает всем нам!

— Помоги заставить их понять это, Никки, — взмолился Ренделл. — Они скандировали твое имя в ночь восстания. Они знают, что ты не бросила их, как это сделал Зерцалоликий. Они прислушаются.

— Повторяю еще раз: это не мой город! Спасение и восстановление Ильдакара должно исходить изнутри.

— Иногда нужно немного подтолкнуть к этому. — Ренделл отвел взгляд от окровавленного тела и отрубленной головы. — Я знаю, как донести до людей нужные слова.

Покинув место убийства, они пошли по знакомым улицам туда, где прежде был невольничий рынок. Никки презирала это место с тех пор, как наблюдала за ликующей ильдакарской знатью, которая торговалась за «ходячее мясо». Рынок теперь заняли сотни освобожденных рабов, которые больше не хотели жить в лачугах на нижних уровнях города. Здесь собрались воссоединившиеся семьи и новые друзья.

Увидев Ренделла и узнав Никки, они захлопали было в ладоши, но Ренделл вскинул руки, требуя внимания. Ропот сотен людей, собравшихся вокруг костров и под самодельными навесами, стих.

— Вы думаете, у вас есть свобода, — начал Ренделл; голос его был грубым и сердитым. — Вы думаете, что победили, но некоторые из вас пытаются уничтожить наш единственный шанс. Вы направляете нож прямо в наши сердца! — Он сделал паузу. — Убит еще один дворянин.

— Мы свободны, — выкрикнул хриплый мужчина. На лице его был шрам, а одет он был в одежду рабочего со скотобоен яксенов. Никки узнала его. Она встретила его в ночь пожаров после схватки с колючими волками. Он и его напарник с гордостью преподнесли ей отрубленные головы четырех убитых ими дворян.

— Вы не заслужили свою свободу, — сказала Никки низким, опасным голосом. — За свободу приходится платить, и часто кровью. Но не любой кровью. Вы не можете продолжать проливать ее без разбора.

Народ зароптал. Они ожидали поздравлений, а не выговора от этих двух людей, которых считали героями.

Ренделл умоляюще посмотрел на толпу:

— Вы все знаете, что я состою в правящем совете. В скором времени мы включим в него и других представителей низших классов: не только одаренных дворян, но и торговцев, рабочих и даже рабов вроде меня. Мы должны добиваться равного представительства.

— Мы должны искоренить болезнь, которая ослабляет Ильдакар, — вызывающе сказал человек со шрамом. Он повернул голову, чтобы его слышала толпа: — Все вы знаете, что они делали с нами. Справедливость должна восторжествовать.

— Должен установиться мир! — воскликнул Ренделл. — Убито уже немало дворян.

— Не убиты, а казнены! — произнес неопрятный мужчина. — За преступления, совершенные против нас.

— Каким судом и какой властью? — требовательно спросила Никки. — Вы ненавидели могущественных дворян за то, что они издевались над вами. Теперь вы хотите отплатить той же монетой? Ильдакар все еще в осаде, и мы должны сразиться с древней армией, все вместе. Нам нужен каждый человек, каждый дворянин, каждый раб, каждый торговец. Город должен быть сильным, а не рваться на части изнутри.

— Лорд Авбур заслужил, — настаивал мужчина со шрамом. — Мы все знаем, что он делал с шелковыми яксенами.

Поскольку Никки с Ренделлом не упоминали имени жертвы, стало ясно, кто виновен в убийстве.

— Это новое убийство станет искрой для пороховой бочки, — сказала Никки, подойдя к мужчине. — Вы хоть представляете, сколько потребовалось усилий, чтобы включить Ренделла в совет? Вы уничтожите весь прогресс, которого мы достигли. Вы глупцы!

Люди перешептывались, выглядя смущенными. Тимоти, юный полукаменный погонщик яксенов, вышел вперед: