Время милосердия

– Сынок, сейчас ты не в том положении, чтобы чего-то хотеть. Ты арестован за убийство сотрудника службы правопорядка.

– Он убил мою мать.

– Твоя мама, слава Богу, жива. Сейчас я поеду в больницу, проведаю ее. Вернусь – расскажу, как и что. Это все, что я могу сделать.

– Почему я в тюрьме? – подала голос Кира. – Я ничего не сделала.

– Знаю. Ты здесь ради собственной безопасности. Это ненадолго. Если мы выпустим тебя через несколько часов, куда ты пойдешь?

Кира посмотрела на брата. Было очевидно, что идти им некуда.

– Есть у вас какая-нибудь родня поблизости? Тетки, дядья, дедушки-бабушки? Хотя бы кто-нибудь?

Оба, замявшись, медленно покачали головой.

– Так, тебя ведь Кира зовут?

– Да, сэр.

– Если бы ты сейчас стала куда-то звонить, чтобы за тобой приехали, кому бы ты позвонила?

Глядя себе под ноги, она ответила:

– Нашему священнику, брату Чарльзу.

– Как его фамилия?

– Чарльз Макгерри, он служит в Пайн-гроув.

Оззи считал, что знает всех местных священников, но этого не припоминал. В округе насчитывалось три сотни церквей. По большей части это были мелкие сельские приходы, известные, в основном, раздорами, склоками и изгнанием своих священников. Уследить за всеми не было никакой возможности. Глядя на Тейтума, шериф протянул:

– Не знаю, кто это.

– Хороший человек.

– Тогда позвони ему, разбуди, попроси приехать сюда. – Оззи посмотрел на детей. – Пока побудете здесь. Вам принесут поесть и попить. Располагайтесь. Я съезжу в больницу. – Он вздохнул и посмотрел на них, стараясь, чтобы во взгляде читалось как можно меньше сочувствия. Все-таки застрелили его помощника, и убийца стоял перед ним. Но эти дети были такие растерянные, жалкие, что месть оказалась последним, что сейчас приходило на ум.

Кира подняла голову и спросила:

– Сэр, он правда мертв?

– Да.

– Простите, но он часто избивал нашу маму, нам тоже от него доставалось.

Оззи остановил ее, подняв обе руки.

– Все, не продолжай. Мы пригласим сюда адвоката, вот ему, ребята, вы и расскажете то, что пожелаете. А пока вам лучше помалкивать.

– Хорошо, сэр.

Оззи и Тейтум вышли из камеры и захлопнули дверь. Дежурный на входе положил трубку на телефон и произнес:

– Шериф, звонил Эрл Кофер, он говорит, что узнал об убийстве своего сына Стюарта. Он потрясен. Я ответил, что ничего не знаю. Вы бы ему позвонили.

Оззи выругался себе под нос и пробормотал:

– Как раз собирался… Только мне сначала нужно в больницу. Возьмешь это на себя, ладно, Тейтум?

– Может, не стоит?

– Возражения не принимаются. Ограничься парочкой фактов, скажи, что я позвоню ему позже.

– Ну, спасибо, удружили.

– Не стоит благодарности. – Шериф вышел на улицу и спешно уехал.

Почти в 5 часов утра Оззи заехал на пустую парковку больницы. Оставив машину около дверей приемного отделения, он двинулся внутрь, где столкнулся с опередившим его Дамасом Ли.

– Без комментариев, Дамас. Ты начинаешь меня злить.

– Такое у меня ремесло, шериф. Я постоянно в поисках истины.

– Истина мне неведома.

– Женщина погибла?

– Я не врач. Избавь меня от своего присутствия.

Оззи вошел в лифт и поехал наверх, оставив репортера в вестибюле. На третьем этаже дежурили два помощника. Они проводили шерифа на пост, где их ждал молодой врач. Оззи представился, все кивнули, обойдясь без рукопожатий.

– Что вы можете нам сообщить? – спросил шериф.

Врач, не глядя в карточку пациентки, которую держал в руках, ответил:

– Она без сознания, но состояние стабильное. Перелом челюсти, понадобится операция, но это не срочно. Судя по виду, ее отправили в нокаут ударом в челюсть или в подбородок.

– Какие-нибудь еще повреждения?

– Не особо серьезные, кровоподтеки на кистях и на шее, не требующие специального лечения.

Оззи перевел дух и поблагодарил Всевышнего, что обошлось лишь одним трупом.

– Значит, она выкарабкается?

– У нее сильный организм. В данный момент нет оснований ожидать чего-либо, кроме выздоровления.

– Когда она может прийти в себя?

– Сложно делать прогнозы, но, по-моему, не более чем через двое суток.

– Хорошо. Слушайте, я не сомневаюсь, что вы все тщательно фиксируете, просто напомню: все манипуляции с этой пациенткой, вероятно, будут рано или поздно изучаться в суде. Не забывайте об этом. Побольше рентгена, цветных снимков…

– Обязательно, сэр.

– Я оставлю здесь своего сотрудника, пусть за всем наблюдает.

Оззи спустился на лифте вниз, покинул больницу и поехал обратно в окружную тюрьму. По пути он связался по рации с Тейтумом. Разговор того с Эрлом Кофером вышел ужасным, как и предполагалось.

– Перезвоните ему, Оззи. Он сказал, что сам поедет туда, чтобы все увидеть собственными глазами.

– Пусть.

Оззи уже подъехал к тюрьме и уставился на телефон. Как всегда, в такие серьезные моменты он вспоминал прежние эпизоды, когда ему приходилось с утра пораньше оповещать родственников. Страшные звонки, круто менявшие или даже рушившие многие жизни. Как он ни ненавидел эти звонки, они – часть его обязанностей. Однажды молодого отца семейства нашли с кровавым месивом вместо лица и с предсмертной запиской рядом; два нализавшихся подростка вывалились из разогнавшегося автомобиля; дедушку с деменцией отыскали в канаве. Все это – худшие моменты его жизни.

Эрл Кофер бился в истерике и требовал ответа на вопрос, кто убил его «мальчика». Оззи терпеливо повторял, что не имеет права обсуждать детали, но охотно встретится с семьей – еще одна пугающая, однако неизбежная перспектива. Он не позволил Эрлу ехать в дом Стюарта, твердя, что его туда не пропустят. Помощники шерифа дожидались там следователей из лаборатории криминалистики штата, которые застрянут в доме надолго. Шериф предлагал встречу родственников дома у Эрла, куда он, Оззи, был готов прибыть утром. Когда же удалось, наконец, повесить трубку, отец убитого громко рыдал.

В изоляторе шериф спросил Тейтума, оповещен ли о произошедшем помощник шерифа Маршалл Празер, и получил утвердительный ответ: тот уже в пути. Празер был ветераном службы и близким другом Стюарта Кофера; они вместе учились в начальной школе Клэнтона. Он примчался в джинсах и в футболке, не веря в случившееся, и прошел за шерифом к нему в кабинет, где оба упали в кресла, а Тейтум затворил дверь. Оззи изложил известные факты, и Празер не смог скрыть волнения. Он скрипел зубами, стараясь сдерживаться, и прикрывал ладонью глаза, но все равно было понятно, как ему тяжело.

После долгой мучительной паузы Маршалл выдавил:

– Мы вместе пошли в третий класс… – Он замолчал и опустил голову. Оззи посмотрел на Тейтума, тот отвернулся.

Шериф долго ждал, но потом все же спросил:

– Что ты знаешь об этой женщине, Джози Гэмбл?

Празер сглотнул и замотал головой, как будто так можно было стряхнуть навалившуюся скорбь.

– Видел ее раз-другой, но толком не знал. Стью сошелся с ней примерно год назад. Она с детьми переехала к нему. Ничего, приятная, но, похоже, бывалая… Много чего повидала.

– В каком смысле?

– Она мотала срок. По-моему, за наркотики. В общем, особа с богатым прошлым. Стью подцепил ее в баре, что неудивительно. Они съехались. Стью не нравилось жить под одной крышей с двумя ее детьми, но она его уломала. Ясное дело, ей надо было где-то приткнуться, а у него имелись лишние спальни.

– Что он в ней нашел?

– Хороша собой, даже очень, особенно в обтягивающих джинсах. Ты же знаешь Стью, он пребывал в вечном поиске, но ужиться с женщиной не был способен.

– А тут еще пьянство…

Празер стянул с головы свою старую фуражку и молча почесал затылок. Оззи подался вперед и с усмешкой произнес:

– Я задаю вопросы, Маршалл, и мне нужны ответы. Тут эти уловки не пройдут, нечего его покрывать, не увиливай. Я спрашиваю, ты отвечаешь.

– Я мало знаю, Оззи, честно. Сам я бросил пить три года назад и больше не слоняюсь по барам. Все верно, Стью злоупотреблял спиртным, думаю даже, что он пил все больше и больше. Я дважды говорил с ним об этом, да что толку? Он твердил, что все в порядке, как и любой пьяница. Мой кузен, завсегдатай баров, рассказывал, что у Стью там репутация первого задиры. Мне было неприятно это слышать. Он говорил, что Стью часто играет у Хьюи, это на озере.