Змеиное Море

Лун немного подремал и проснулся, когда Нефрита перелезла через него, выбираясь из их гнезда. Он скинул с себя одеяла и блаженно потянулся.

Звон и Река, сонные, сидели у чаши-очага и ждали, когда вскипит вода в чайнике. Цветики нигде не было видно. Нефрита стала будить воинов, просто пиная различные кучи одеял, и сказала Луну:

– Я пойду осмотрюсь, проверю, все ли в порядке.

– Я с тобой. – Лун выбрался из постели и натянул на себя одежду. Пока остальные еще вяло шатались по залу, они ушли.

Лун и Нефрита начали обход периметра их нового дома, зайдя в гостевой зал, где Набат и солдаты доложили, что все в порядке. Оглядевшись, Лун поискал взглядом Утеса. Тот все еще спал, причем в крылатом облике, свернувшись у колонн, на которые опиралась лестница, и слившись черной чешуей с резьбой.

– Как у него это получается? – спросил Лун Нефриту, когда они направились обратно в зал учителей. – Спать в крылатом облике?

Лун мог так спать, но недолго, и отдохнувшим он себя после этого не чувствовал. И он не видел, чтобы кто-то еще так делал.

Нефрита покачала головой.

– Не знаю. Это одна из тех способностей, которые приходят с возрастом.

Они прошли по наружным коридорам и обнаружили, что многие арборы уже проснулись и принялись за дело – они отскребали грязь и мох с пола и стен опочивален и пересохших бассейнов или разбирали вещи из корзин и сумок. Подходя к одной из неиспользуемых комнат, Лун почувствовал, как что-то заскрежетало под его ногами, и посмотрел вниз. Пол был покрыт черепками разбитой керамики. Он остановился, чтобы стряхнуть с ног мелкую крошку; к счастью, осколки оказались недостаточно острыми, чтобы пронзить толстый слой кожи на стопах его земного облика. Нефрита оглянулась и сказала:

– Надеюсь, они не разбили ничего ценного.

Лун заглянул в комнату. По полу было разбросано еще больше черепков, покрытых такой же голубой глазурью, что и высокие сосуды, составленные у дверного проема. У дальней стены стояли деревянные корзины, украшенные изящно вырезанными рисунками цветов и трав, и все их крышки были разломаны в щепки. Но на обломках уже собралась пыль. Лун шагнул в комнату, чтобы заглянуть в корзины, но все они оказались пусты, если не считать скопившейся в них грязи.

– Это не наши побили. Они здесь давно.

– Видимо, их разбили, когда двор уходил отсюда, – заключила Нефрита и отвернулась.

Они двинулись дальше и спустились по следующей лестнице на этаж ниже. Там они встретили Жемчужину, за которой шли Поток, Дрейф, Виток и еще несколько окрыленных, все в земном облике. Жемчужина, увидев Нефриту, повела шипами и сказала:

– Где Утес? Нам нужно многое обсудить.

Нефрита повела шипами в ответ.

– Он все еще спит в приемном зале.

Почти все воины избегали смотреть на Луна, но Поток одарил его полным презрения взглядом. Притворяясь, что не замечает его, Лун сложил руки на груди так, чтобы под задравшимся рукавом его рубахи показался золотой браслет. Поток, клокоча от ярости, отвел глаза.

Жемчужина сказала:

– Тогда ты пойдешь со мной. – Затем, словно она не могла завершить разговор на почти нейтральной ноте, она мотнула головой в сторону Луна и прибавила: – Это оставь здесь. – Она начала подниматься по лестнице, и ее воины послушно поплелись за ней.

Нефрита зашипела ей вслед, а затем повернулась к Луну.

– Иди, – сказал он ей прежде, чем она успела заговорить. Когда напали Скверны, Жемчужине пришлось включить Нефриту в правящий совет двора – точнее, того, что от него осталось. То, что она продолжала делать это и теперь, без настояния Утеса, или Цветики, или кого бы то ни было еще, видимо, было хорошим знаком.

Нефрита поколебалась, хлеща хвостом из стороны в сторону.

– Пожалуй, надо идти. – Она схватила его за рубаху, подтянула к себе и потерлась щекой о его щеку. – Я расскажу тебе, о чем мы говорили.

Нефрита шагнула назад и прыгнула на стену, а Лун пошел искать, чем бы заняться. Презрительное отношение Жемчужины задевало его не так сильно, как могло бы. Настоящий консорт, наверное, горько бы обиделся на такое оскорбление.

Хотя, наверное, в том, что он не считал себя настоящим консортом, не было ничего хорошего.

Он пошел на шум бурной деятельности и вышел к проходу, ведшему на наружную платформу, где были пришвартованы летучие корабли. Дверь была сдвинута в сторону, и Лун перевоплотился, чтобы спрыгнуть вниз, на мокрую траву. Сквозь крону проникал яркий, окрашенный в зеленые тона солнечный свет, и в воздухе, свежем от дождя, висели насыщенные запахи мокрого леса. Несколько арборов выгружали последние припасы из трюма «Индалы», а остальные тем временем топтались в грязи по платформе, ковыряясь в земле и ища корешки среди ползучих лиан. Ниран, Почка и Звон стояли на палубе «Валендеры» и, задрав головы, глядели на мачту. На вид оба корабля пережили шторм без серьезных повреждений, и Ниран наверняка испытал облегчение, убедившись в этом.

Лун увидел Цветику, стоявшую по колено в затопленной грязью траве. Здесь она была единственной арборой в земном обличье. Лун подошел к ней.

– В приемном зале сейчас собрание.

Она рассеянно кивнула.

– Я знаю. Я уже поговорила с Жемчужиной. Думаю, нам всем стоит пока пожить в покоях учителей. Двору пойдет на пользу, если мы какое-то время поживем вместе.

В старой колонии окрыленные жили рядом, но отдельно от арборов, а у охотников и солдат были свои опочивальни, не связанные с опочивальнями учителей и немногочисленных наставников. Жилые помещения древа, похоже, делились по тому же принципу. Лун выпустил когти и задумчиво потыкал ими спрятанный в траве корнеплод.

– Это ведь ненормально, да?

– Нет, но в процветающих дворах разделение на касты обычно не создает проблем. – Наклонившись, чтобы вытащить корнеплод, Цветика прибавила: – В нашей же старой колонии это только усугубило существующие. Мы отдалились друг от друга, поделились на фракции, перестали понимать один другого.

Лун отчасти успел это увидеть. В старой колонии одна из охотниц сказала Луну, что ему стоит спать на верхних уровнях с окрыленными, а не внизу, в опочивальнях учителей. Поскольку к тому времени Луна уже пытались выгнать из колонии и арборы, и окрыленные, он не видел между ними особой разницы. И ему нравилась Тычинка, которая возглавляла учителей до Бубенчика. Она была одной из немногих, кто оказал Луну радушный прием. Когда Цветика остановилась и присела, чтобы осмотреть листья лианы, Лун сказал:

– На кораблях все и так жили вместе.

– Думаю, жить вместе в уюте будет полезнее. – Цветика подняла голову и посмотрела на Луна, но, судя по выражению ее лица, думала она о чем-то другом. – Посмотрим, как все сложится. Наш двор слишком много циклов провел под влиянием Сквернов.

То же самое можно было сказать и о Луне, но до недавнего времени он этого не осознавал. Да и не хотел слишком много об этом думать.

Звон слетел с палубы «Валендеры» и приземлился рядом с ними. Он сказал:

– Во время грозы ничто не пострадало. Ремонтировать придется немного, так что, думаю, скоро мы сможем отправить корабли обратно.

Они собирались одолжить Нирану команду из арборов и окрыленных, чтобы арборы помогли ему отвести корабли к Золотым островам, а затем окрыленные отнесли бы арборов обратно в колонию. Путешествие предстояло долгое, но вернуть корабли иным способом они не могли.

– Кто полетит с ним? – спросил Лун.

– Этого мы пока не решили. – Звон почесал гребни на голове. – Почка лучше остальных разбирается в том, как управлять кораблем, а Бусинка знает чуть меньше нее, но им понадобится больше окрыленных. – Он опустил глаза, и кончик его хвоста неловко дернулся. – Я сам подумываю с ними отправиться.

– Что? – Лун обескураженно уставился на него. – Зачем? – До полета к Золотым островам Звон ни разу не ночевал вдали от колонии, и Луну казалось, что ему не очень-то понравилось путешествовать.

Звон пожал плечами.

– Хочется сделать что-нибудь полезное.