Страница 48 из 79
— Это Нимфея. Развлекательный центр и самое большое здание в Третьем крыле.
В пространстве между домами виднеется огромное сооружение, напоминающее гигантскую кувшинку. Девять этажей образуют её стебель, а вверху, над городом, раскинулись стеклянные лепестки цветка. Однако шёпотом произнесённые слова Габриэллы: «Как красиво» — кажутся мне чем-то более невероятным, чем этот гигантский цветок.
Несколько минут мы едем в полном молчании, и девушка не сводит взгляда со здания. Интересно, как выглядит её дом. А ещё не представляю, что она сейчас чувствует….
Мы подъезжаем к развлекательному центру, и так близко уже невозможно увидеть верхушку здания. Машина ныряет в туннель, подсвеченный разноцветными лампочками, и въезжает в просторный двор перед Нимфеей.
Я сбавляю скорость, высматривая в зеркале заднего вида машину Алана, пока Коди обращается к Габриэлле:
— Видишь те гроздья из шаров? Это парящие капсулы — парковка, на которой люди оставляют свои машины. Места в городе мало, так что на стоянки не захотели тратить драгоценную землю, создали летучие гелиевые. Там есть подъёмный механизм на вертикальной поверхности здания. Заезжаешь, паркуешься, выходишь из капсулы, а она поднимается вместе с машиной внутри. Мы оставим Викторию здесь, и её отвезут туда же.
Я вижу машину Алана: она останавливается перед крыльцом здания, и из неё показываются Джонс и Сьерра.
— Почему вы называете эту штуку человеческим именем? — доносится до меня вопрос Габи, пока я глушу Викторию и наблюдаю за тем, как к Алану и Сьерре подходит охранник.
Они обмениваются парой слов. Джонс вытягивает руку ладонью вверх, видимо показывая куар-код, и охранник прикладывает к нему аппарат. Алан указывает на нас, охранник несколько минут смотрит на генерал-лейтенанта с недовольным видом, но затем всё-таки согласно кивает.
— Отец был против того, чтобы Дэннис купил эту машину, а он всё равно это сделал. Имя «Виктория» означает «победа»…
Коди не успевает договорить, заметив сосредоточенное выражение моего лица. Я поворачиваюсь к Габриэлле и напоминаю:
— Держись рядом. Инсигнии не должны светиться. Ни с кем не разговаривай.
Девушка смотрит на меня широко распахнутыми глазами, и я добавляю:
— И ничего не бойся.
На мгновение я ловлю её взгляд, а потом заставляю себя выйти из машины. Коди и Габриэлла тоже выходит, и мы направляемся к зданию, и, как только оказываемся перед охранником, он требовательно сообщает:
— Ваш куар-код.
Протягивает руку к Габриэлле, но в этот же момент вмешивается Сьерра:
— Это лишнее, мы говорили.
Её тон не предполагает обсуждений, но охранник, улыбнувшись уголком губ и пристально глядя на землянку, сообщает:
— Вы не предупредили, что девушка такая красотка.
Брови Алана взлетают в мгновение ока. У Коди приоткрывается рот. Что выражает моё лицо, боюсь представить. Хорошо, что Сьерра реагирует первой из нас всех. Она немного приближается к охраннику и произносит угрожающе тихо:
— Генерал Третьего крыла выглядит ещё привлекательнее, а встречу с Фельдграу ты вообще никогда не забудешь. Может, отвезти тебя к первому из них прямо сейчас?
Лицо парнишки искажается от ужаса, он едва не отпрыгивает, освобождая проход, и мы сразу же входим в здание. Сьерра оказывается последней и поворачивается к охраннику:
— Сообщи своим сторожам, чтобы они были умнее тебя и держали язык за зубами. Иначе как бы Кувшинка не стала вашим бывшим и последним местом работы.
Похоже, дочь генерала тоже не зря поехала с нами.
Мы проходим через металлоискатель, по узкому коридору, а потом поднимаемся по лестнице на второй этаж.
— Будем рядом, — сообщает Алан, и они со Сьеррой останавливаются. — Коди останется с нами, — вдруг добавляет он, и мой друг замирает на месте, глядя мне в глаза со страхом.
— Как гарантия того, что всё пойдёт по плану, — добавляет Сьерра совершенно серьёзно.
Если бы я что-то задумал, остановил бы меня Коди в качестве заложника?
Я не сдерживаю улыбки и говорю снисходительно:
— А поездка на автомобиле втроём, без вас, не смутила? — спрашиваю, однако вряд ли стоит рассчитывать на ответ, поэтому сразу же продолжаю: — Если не доверяете, можем ходить все месте, клином, или выстроимся по парам.
— Очень остроумно, — откликается Сьерра, — но обойдёмся без привлечения внимания.
Коди пожимает плечами и остаётся на месте, а я направляюсь в зал, и Габи следует за мной.
— Дэн… нис, — окликает Сьерра, на ходу поправляя моё имя с краткого на полное, и я оборачиваюсь, но лишь на мгновение. — Наверху у вас будет пятнадцать минут — не больше.
Я киваю, и мы с Габриэллой входим в зал. Девушка останавливается почти сразу же. На её лице застывает шок, смешанный с благоговением. Её можно понять: я тоже всегда любил Нимфею за масштабность. До самого верха этажи объединяет атриум, в центре которого искрит и переливается гигантский аквариум. Сотни рыб, от маленьких до огромных, снуют туда и обратно в поисках любимых вкусностей. От них не слишком отличаются посетители Нимфеи, которые наполняют все этажи.
По-моему, Габриэлла даже не дышит. Она не отводит взгляда от аквариума, и в её глазах отражается смесь восхищения и недоверия. Совершенно определённо такого она никогда не видела.
— Макет здания, — говорю я, указывая на стол, и только тогда Габи переводит взгляд. — Девять этажей, — рассказываю я, когда мы приближаемся к макету. — Мы на втором. На следующем — парк. Потом несколько этажей — бассейн, кинотеатр, кафе и магазины, на восьмом — растения, а на девятом выставочные залы.
— Всё это можно увидеть? — спрашивает Габриэлла с видом ребёнка, которого впервые привели в магазин с игрушками.
Я не хочу раздражать Сьерру, и, тем более, чтобы она звонила генералу. Откровенно, у нас нет времени, да и рисковать я не стремлюсь. Но глаза Габи такие зелёные и искрящиеся, а Бронсон велел «сделать из дикарки обычного жителя Тальпы», что я говорю:
— Нам нужно на верхний этаж. Но десять-пятнадцать минут не сыграют роли.
В ответ на мою заговорщическую улыбку глаза Габриэллы сияют ещё ярче.
Мы поднимаемся по лестнице на третий этаж, и девушка шепчет:
— Как красиво.
Вокруг нас мир переливается всеми цветами радуги. Красочные цветы украшают фонтаны, между ветвями низкорослого дуба сидят люди, стараясь обнять дерево так, чтобы фотография получилась самой лучшей. Ряды невысоких тополей сменяются берёзами. Посреди искусственного парка искрится маленькое озеро, а в него, разбиваясь об острые камни, с шумом впадают речушки. Лебеди, медленно перебирая лапками, скользят по поверхности, то и дело подплывая к посетителям за хлебными крошками. В воздухе царит сладкий цветочный аромат. Слышатся сотни звуков: мама с дочерью обсуждают каких-то птиц, парень рассказывает девушке о новых видах орхидей, две маленькие девочки возле фонтана радостно смеются.
Габриэлла крутит головой по сторонам всё время, пока мы идём через парк к лифту.
— Не понимаю, как вы создали это, — говорит Габи, но я ничего не успеваю ответить, потому что в лифт заходят люди, и девушка боязливо отступает в угол, глядя на них, как на серийных маньяков. Наверное, именно так о нас рассказывали Габриэлле близкие, и я не могу их винить.
Мы проезжаем несколько этажей, пока я тихо рассказываю девушке:
— Здесь огромный бассейн, где люди плавают и купаются, а выше кинотеатр и кафе, магазины. Может быть, как-нибудь мы побываем там.
Вряд ли.
— Только не сегодня.
Слишком много людей. Слишком много времени. Слишком много риска.
На восьмом этаже мы выходим и останавливаемся перед сенсорной табличкой «Теплицы».
— Хочешь увидеть, как у нас выращивают продукты? — спрашиваю я и веду Габриэллу к грядкам, покрытым зеленью и созревающими овощами.
— Этим вы и питаетесь? — интересуется Габи, глядя, как мужчина в перчатках очищает какой-то овощ от земли.
— За городом есть гораздо большие по площади теплицы. Там выращивают основную часть продуктов.