Страница 41 из 79
Кто она? Зачем вновь пришла ко мне? Чтобы в очередной раз сказать: «Не бойся. Я всегда буду с тобой»?
Она нежно улыбается, едва ощутимо касаясь моей щеки ладонью. Я проваливаюсь в мягкое и рыхлое спокойствие, прежде чем успеваю спросить: «Кто ты?» — но не слышу ответа.
* * *
По белоснежному потолку надо мной понимаю, что это был всего лишь сон, и теперь я пришла в себя. Почему в сознании вновь и вновь звучат одни и те же слова: «Против корриганов нет иных средств, кроме огня. Против воды и тьмы нет другого оружия. Обожги!»? Почему мне видится, что их незнакомым голосом произносит бабушка?..
Похоже, я просто схожу с ума.
Жду, пока отголоски сна развеются, а затем подношу к лицу запястье, и на ленте светятся цифры. Семь пятнадцать.
Эдемы не спят так много часов, сколько последнее время сплю я. Но ведь я нахожусь уже не среди эдемов. Кто я сама, даже не хочу задумываться.
К собственному удивлению, до меня доносятся запахи хлеба и трав, и желудок урчит в ответ на соблазнительные ароматы. Я медленно приподнимаюсь. Готова тяжёлая, как будто на улице идёт проливной дождь. Несколько секунд я прислушиваюсь: снизу доносятся какие-то шорохи — похоже, Дэн не спит.
Спускаюсь по лестнице. Голова кружится, и поэтому я не спешу, но всё равно оступаюсь на последней ступеньке и, если бы не вцепилась за какой-то выступ в стене, то скатилась бы на пол. Именно в этот момент раздаётся голос Дэнниса:
— Доброе утро.
Сдерживаю себя, чтобы не ответить по привычке: «Душистой фацелии» — ведь первый раз на станции я слышу пожелание доброго утра.
Спешу выпрямиться и сделать вид, что не упала, а, когда оборачиваюсь к парню, его губ касается лёгкая улыбка.
Похоже, Дэннису стало легче: тёмные круги под глазами исчезли, коже вернулся приятный, здоровый оттенок, волосы собраны в аккуратный пучок на затылке. Интересно, как ему удалось исцелиться всего за одну ночь, если у тальпов вроде бы как нет таких способностей, как у нас…
На парне новая рубашка — песочного цвета, и необычно видеть на нём такой светлый оттенок, с которым ещё заметнее контрастируют чёрные глаза. Я привыкла к тому, что наши мужчины ходят в рубашках с коротким рукавом или вообще без рубашки, и меня удивляет, что тальпы, похоже, предпочитают много ткани — и достаточно плотной. Дэннис поправляет рукав привычным движением, словно стараясь прикрыть как можно больше кожи.
Я вдруг осознаю, что в открытую глазею на парня, пока его чёрные глаза внимательно рассматривают меня, и становится неловко. Надеюсь только, что щёки не слишком покраснели.
— Наверное, Бронсон своими звонками не дал тебе нормально поспать, — говорит Дэннис, и я поспешно признаюсь:
— Ничего не слышала. Ты выглядишь… гораздо лучше.
Как только эти слова вырываются изо рта, и я вижу удивлённый взгляд Дэнниса, то решаю, что совершенно точно не стоило их произносить, но уже поздно.
— А ты стала больше похожа на нас, — сообщает парень. — Так, надеюсь, будешь привлекать меньше внимания, и, возможно, мы останемся незамеченными.
Он внимательно смотрит на меня ещё несколько секунд, вновь вгоняя в краску, а потом доносится писк, и Дэннис, словно очнувшись, улыбается мне и устремляется в другую часть шатающейся палатки.
Я не решаюсь идти за ним, поэтому останавливаюсь перед странными ветвями, растущими как будто прямо из стены. Интересно, все тальпы выращивают цветы в своих палатках?
Склоняюсь над горшками и наслаждаюсь ароматами, пока не замечаю, что один кактус сбросил часть иголок. Знаю, что так бывает, но этот выглядит болезненно, и я подношу к нему ладонь, замирая в нескольких сантиметрах от растения.
Садовник справился бы во много раз лучше, чем я, но даже мне удаётся почувствовать, что внутри кактуса блуждает недуг. Я закрываю глаза и представляю корневую систему. Образы слишком смутные и расплывчатые, чтобы определить точно, но мне кажется, что некоторые корешки начинают гнить…
Надо бы, наверное, достать его из земли и осмотреть корни, если там ужас, то мягко почистить, а затем через пару дней пересадить на другой грунт. Но в этом я не сильна, поэтому делаю то, что умею гораздо лучше, — мысленно проникаю в ткани и представляю, как они медленно исцеляются, одна клеточка за другой…
— Сегодня мы отправимся на Нимфею, — доносится голос Дэнниса. — Там ты сможешь нормально помолиться.
Ладонь нагревается, и я убираю руку.
— Там будет настоящее Солнце, — говорит Дэннис, и на этот раз успеваю сформулировать вопрос:
— Не лампы?
— Нет. Действительно Солнце.
Облегчение, которое охватывает тело, удивляет меня саму. Я делаю глубокий вдох.
— Спасибо, — произношу тихо и слышу за спиной звуки шагов.
Я оборачиваюсь, и наши с Дэннисом взгляды встречаются. В тёмных глазах сложно что-нибудь разобрать, а уже в следующее мгновение вновь раздаётся писк, и парень предупреждает:
— Завтрак готов.
Он уходит, а я следую за ним, и мои глаза расширяются при виде того, сколько еды парень приготовил. Глуповато начинаю осматриваться, задаваясь вопросом, увижу ли здесь кого-то ещё, кроме нас.
— Садись, — предлагает Дэннис, указывая на стул, и я поступаю, как он велит.
— Не слишком много для двоих? — мягко интересуюсь я, и парень пожимает плечами.
— Яичница с авокадо, каша с фруктами, бутерброды с творожным сыром и овощами, венские вафли. Не так-то и много. Ты можешь съесть столько, сколько захочешь. Так что приятного аппетита, — добавляет он, садится напротив и накладывая на тарелку еду.
Я с интересом блуждаю взглядом по столу, рассматривая красиво оформленные блюда, но только спустя несколько минут наконец решаюсь взять вафлю, украшенную ягодами и какими-то небольшими тёмными квадратиками. Стоит мне только попробовать, как неизвестное угощение тает на языке, соединяясь с мягким, приятным вкусом вафли, и я на мгновение закрываю глаза, наслаждаясь сочетанием.
Хлеб с черникой я беру уже с большей уверенностью, однако всё ещё поглядываю время от времени на Дэнниса. Он беззаботно жуёт, как будто даже не замечая моего присутствия, и его молчание, похоже, вовсе не тяготит. Однако я с каждой минутой чувствую себя всё более неловко.
«Что ты предпочитаешь из еды?» — Дэннис задал мне этот вопрос ещё вчера, но я до сих пор думаю, что мне не стоит капризничать и указывать, какую еду мне позволить съесть. Однако я никак не ожидала увидеть сегодня не просто фрукты, как вчера, но столько красивых и вкусных блюд.
«Он мог бы и сам приготовить. У него это хорошо получается, только он ленится, а может, просто вредничает, и еду на работу приходится приносить мне». Когда Коди произнёс эти слова, я удивилась, ведь у нас едой занимаются только некоторые эдемы. Жаль, я не решилась подойти и посмотреть, как Дэннис готовил, но, хоть и не могу представить, как это выглядело, сама мысль о том, что он приготовил всё это для нас, почему-то заставляет мои щёки пылать, отчего я смущаюсь ещё больше, и спустя некоторое время чувствую, как щёки горят так, что мне не помешало бы умыться, желательно ледяной водой. К счастью, Дэннис нарушает молчание:
— В ванной для тебя есть одежда. Если хочешь, можешь снова принять душ перед поездкой и переодеться, если нет, то…
«То, что нужно», — понимаю я с облегчением и поспешно говорю:
— Хорошо.
Доедаю яичницу, за которую только недавно принялась, и благодарю за угощение, когда поднимаюсь из-за стола.
— Уверена, что наелась? — недоверчиво интересуется Дэннис, тоже поднимаясь вслед за мной.
Я киваю и спешу скрыться за дверью ванной. Несколько минут под струями воды не очистят мою душу и не дадут долгожданные мгновения покоя. Но я хотя бы останусь наедине с собой. Как только я закрываю дверь, то приваливаюсь к ней и смотрю в зеркало. В отражении на меня боязливо поглядывает человек, который только что как будто уходил от погони.
Что-то изменилось, нечто неуловимое, словно после того, как я прочувствовала биополе Дэнниса, и на следующий день парень вёл себя так, словно это он боялся меня, а не я его. Только в этот раз неловко себя чувствую я…