Теорема страсти

От его низкого хриплого голоса по ее телу пробежала горячая волна, а щеки залило лихорадочным румянцем.

Андрей протянул ей меню, что-то рассказывал про ресторан, но она не могла сосредоточиться и, только когда он опять назвал ее по имени, подняла на него полыхающие щеки. Наверное, как сегодня, она за всю жизнь так не краснела и даже не знала, что ее организм так предательски поведет себя. Но по-другому рядом с ним не получалось.

Когда Виктория в первый раз увидела его на парковке, то не поверила своим глазам. Андрей Александрович Топазов не мелькал на страницах журналов и на экране телевизора, но она его знала по статьям в интернете и по биографии в Википедии. Он был для нее самым ярким примером, ведь из простого парня без денег и посторонней помощи он стал лидером российского ювелирного рынка, имел более двухсот ювелирных салонов в России, Европе, Южной Америке и Африке, а также год назад стал владельцем крупнейшего золотодобывающего рудника. Работать в его компании было большой мечтой Виктории, она три раза пыталась поговорить с человеком по найму сотрудников из компании «Золотой век», но тот отмахивался от нее и говорил, что они принимают на работу только специалистов с опытом. Та встреча на подземной парковке перевернула ее жизнь не только потому, что Андрей принял ее в свою компанию. В этот день Вика впервые влюбилась.

Попав в компанию «Золотой век», Виктория познакомилась с коллегой в дизайнерском отделе. Девушке было далеко за тридцать и, как потом поняла Вика, какое-то время Настя встречалась с Андреем, и он ее бросил.

– Как владелец компании он нормальный, поэтому я тут и работаю и не ушла. А хотелось, честно слово, каждый день, как видела его рожу, плюнуть на все и уйти, – призналась Настя. – Но потом меня чуть отпустило. Тем более бонусы он платит хорошие, да и заплату мне поднял, чтобы я не в обиде была. Но я все равно презираю таких мужчин: напыщен, уверен в себе, убежден, что любую бабу может купить. А потом, когда получает ее, наверняка думает, что она с ним из-за денег.

– Почему? Он очень красивый, – не сдержалась от комментария Вика.

Андрей был воплощением грез любой женщины, чем, собственно, и пользовался: высокий, хорошо сложенный, всегда стильно одетый. Он излучал уверенность, самодостаточность и безупречность. А аккуратные черты лица и добрые серые глаза делали его почти красавцем.

– Как говорит моя бабушка: с лица воду не пить. Так что его красота точно стоит на последнем месте.

– А на первом что? – спросила Виктория.

Настя возвела глаза к потолку:

– Кошелек, естественно.

Вика сразу заметила, что Андрей Александрович уделяет ей больше внимания, чем другим. Первый месяц совсем проходу не давал: вызывал к себе в кабинет и просил показать дизайнерские серьги и кольца. Только вот почему-то смотрел не на эскизы, а ей в глаза. А Вика смущалась и еле дышала. Потом начались приглашения поужинать и сходить в театр. И если бы не Настя, которая каждую минуту напоминала ей, что ему от Вики нужен только секс, девушка бы сдалась сразу же. Но кроме Насти дома ту же песню заводила мама. Та сразу заметила изменения в дочери и спросила:

– Влюбилась, что ли?

Виктория виновато кивнула.

– Ну слава Богу! Я уже думала, что с тобой что-то не так. Двадцать три года девке скоро, а она в девственницах ходит.

– Мама! – возмутилась Вика. – Папа же услышит!

– И что? Думаешь, он не знает этого? Каждый месяц меня спрашивает: ну что, моя Викуша не нашла себе еще ухажера? И я постоянно его расстраиваю и говорю: нет, она все золото в Москве решила отремонтировать. Я, кстати, в твоем возрасте уже имела трехлетнюю тебя. Так что давай вперед, не надо как царь Кащей над златом чахнуть. Иди, хотя бы познаешь секс, – она ехидно хихикала, – я пока за твоего отца замуж вышла, покувыркалась в разных постелях. Этот опыт тоже необходим, а то пойдешь под венец с каким-то импотентом, потом всю жизнь жалеть будешь.

А Вике не нужен был просто секс. Ей нужен был Андрей. Целиком и навсегда. А так как получить его навсегда вряд ли бы удалось, она решила не разбивать себе сердце и держаться от него подальше.

Мать Вики звали Амелия. Красивое имя, да и женщиной она была яркой: блондинка с пышными формами, голубыми глазами и курносым, но очень миленьким носом. Отца звали Николаем: высокий, худощавый, русые прямые волосы, синие глаза. Вика была похожа на него, только вот цвет глаз получился смешанным и необычным: голубые с яркими синими вкраплениями на радужке. С мамой у Вики были прохладные отношения. Отец и тот был мягче и ласковей с ней, мог обнять и поцеловать в висок. Воспитанием Вики в основном занимались бабушка и дедушка по материнской линии, а родители почти все время пропадали на рынке, в Турции и Китае – челночили, больше в девяностых заниматься нечем было. Жили все вместе в двухкомнатной хрущевке на Тихом Стане, а когда родители заработали на квартиру, то купили двушку чуть ближе к центру – на улице Удальцова.

По отцовской линии, Николай был родом из Владивостока, Вика не знала практически никого, только слышала про бабушку Валю и тетю Жанну, родную сестру отца. Там была какая-то сложная семейная драма, она поняла только, что Жанну любили, Николая нет и поэтому он сразу после окончания школы уехал в Москву и больше никогда в родной город не возвращался.

Девочка знала только одного дедушку и обожала его, тот постоянно сажал внучку к себе на коленки, гладил волосы, целовал щечки. Дедушка работал в ювелирной мастерской и почти все время пропадал там, но маленькая Вика всегда ждала его с работы, потому что он никогда не забывал о внучке и приносил ей гостинцев: то конфету в красивой упаковке с Красной Шапочкой, то пряники, то печенье. Потом они втроем с бабушкой садились за стол ужинать и пить чай с бубликами.

Бабушки не стало, когда Вика училась на первом курсе института, дедушка очень сильно переживал уход любимой и продержался без нее всего год.

Мать стала уделять дочери больше внимания, когда она из девочки превратилась в девушку и со стороны складывалось впечатление, что они две подруги. Она даже просила Вику не называть ее мамой при людях и постоянно советовала, на какого парня обратить внимание, а какого лучше игнорировать. Отец мог взъерошить волосы и философски протянуть: «Ох, Вику-у-уся, какая же ты у меня девка выросла!» Но все же пока она училась в школе, родители советовали ей «не спешить в отношениях с мальчиками».

– Этим сопливым парням ничего, кроме секса, от тебя не надо. Запомни это. Я сам был когда-то таким прыщавым подростком и могу тебя в этом уверить.

Когда она закончила школу и поступила в университет, родители стали намекать, что пора бы им уже познакомиться хоть с одним поклонником, но Вика отвечала, что ей не до этого, она грызет гранит науки.

И вот мать наконец-то обрадовалась, что у дочери появился парень. Но из-за черствости и равнодушия даже не спросила, кто он и чем занимается, а Вика не спешила делиться. Она решила действовать по интуиции.

И вот сейчас она сидела напротив Андрея, слушала его голос и умирала от желания. Это было дикое животное чувство, никогда ранее ею не изведанное, какое-то колоссальное физическое притяжение, химия: и в воздухе, что искрил, и в умопомрачительном запахе свежести, который исходил от Андрея, и в ее теле, что желало ласки. Когда он смотрел на нее, по шее и груди пробегал жар, а живот скручивало, но это была приятная боль. Это было возбуждение, о котором Виктория неоднократно читала, но никогда раньше не испытывала.

Андрей отвез ее на машине к дому. Прощались они у подъезда, он поблагодарил ее за прекрасный вечер и сказал:

– Я приглашаю тебя послезавтра на балет в Большой на «Евгения Онегина».

Глаза Виктории вспыхнули:

– В Большой? – переспросила она.

– Угу. Композитор…