Кувалда

Краткий курс истории Империи навёл его на несколько интересных мыслей по поводу своего попадания. Дважды за всё время существования государства им правили государи по прозвищу Великий, и оба из них славились жёсткими методами, внезапными реформами и резким скачком прогресса. Первого звали Пётр, и именно он превратил отсталую феодальную страну в настоящую Империю, второго звали Николай, и он жёсткой рукой сосредоточил всю власть в своих руках, а потом разбил всех врагов по очереди, отсталых япошек, ленивых турок и вонючих германцев, как было написано в учебнике.

Теперь правил внук Николая, и страна медленно катилась в пропасть, так что Краснослав твёрдо решил стать третьим Великим Императором, исключительно ради спасения народа славяноруссов, которых притесняли и угнетали со всех сторон.

Местные русичи неведомым образом оказались самым угнетённым народом во всей Империи. Практически всё налоговое бремя лежало на них, в регулярную армию призывались только они, тогда как из малых народов составлялись только добровольческие корпуса, даже судили их по более строгому закону.

У Краснослава даже зародилось подозрение, что все высшие эшелоны власти заполнены рептилоидами, которые открыто проводят геноцид своих заклятых врагов, славяноруссов.

В дверь постучали, отвлекая Краснослава от грустных тягучих мыслей.

— Да?! — откликнулся он.

На пороге показалась одна из служанок, Краснослав откинулся в отцовском кресле. Кабинет Афанасия Ильича неожиданно оказался удобен и уютен для подобной работы.

— Батюшка ваш велел к завтраку звать, — тихо пискнула девушка.

— Уже? — Краснослав удивлённо повернулся в сторону окна. — Сейчас спущусь.

Он потёр глаза, красные после бессонной ночи, встал и отправился вслед за служанкой, одетой в простое чёрное платье и накрахмаленный белый передник.

Краснослав ожидал, что в столовой будет только отец и несколько слуг, но он ошибся. Рядом с Афанасием Ильичом сидел незнакомец, сухопарый и тощий, неуловимо похожий на главу рода. Рядом с незнакомцем сидела девушка в строгом платье под горло, скрывающим скромную грудь. Чёрные локоны спускались чуть ниже плеч. Оба гостя были расслаблены и спокойны, сидели прямо и даже величественно, но Краснослав буквально кожей ощущал висящее в воздухе напряжение.

— Ну здравствуй, племянник, — пробасил незнакомец. — Наконец-то ты очнулся.

Девушка молча стрельнула в него глазками, и капитан Кувалда успел разглядеть в чёрных глазах немалую толику отвращения, смешанную с презрением. И чем только он успел заслужить такое отношение?

— Он ничего не помнит, — произнёс Афанасий Ильич.

Незнакомец смерил Краснослава долгим изучающим взглядом. Тот, нисколько не робея, прошёл к столу и уселся на свободное место, а затем холодно посмотрел прямо в глаза мужчине. В них сквозила враждебность.

— Да? — наконец произнёс незнакомец. — Хорош наследник. Ничего не знал, да ещё и забыл.

Девушка сдавленно фыркнула, будто услышала что-то смешное.

— Я повторюсь, Афоня, надо собирать всех. Всю Семью, — добавил мужчина.

— В этом нет нужды, брат, — сказал отец. — Славик вернётся в Гимназию, и всё будет хорошо.

Значит, это дядюшка. Затаил обиду? Девушка похожа на него, скорее всего, дочь. Значит, Славику она приходится кузиной, но согласия в семье точно нет.

Краснослав внимательно изучал обстановку, не влезая в разговор. Не по чину. Пока что.

— Хорошо? — дядя рассмеялся, девушка тоже хихикнула, прикрыв рот ладошкой. — Ну-ну, Афоня.

— Я — глава рода, Дормидонт, — жёстко сказал отец. — И я гарантирую, всё будет хорошо.

Похоже, за столом кипело сражение похлеще, чем на орбите Полабии-8, хотя вместо взрывов снарядов и треска лазеров лишь бряцали ножи и вилки.

— Ты не можешь ничего гарантировать. А Славик не может вернуться, он исключён, — отстранённо сказал Дормидонт Ильич.

Краснослав, наконец, решил вмешаться.

— Приказа об исключении не было, дядя, — произнёс он.

Родич посмотрел на него так, будто вдруг заговорил предмет мебели. Или ручная обезьянка вдруг стала решать уравнения.

— Согласно Уставу Гимназии, положение двадцать один, для исключения дворянина необходимо коллегиальное решение совета педагогов, утверждённое директором, — продолжил Краснослав. — Явиться на этот совет я не мог. Потому что он не состоялся. Поэтому он не состоялся.

Дормидонт Ильич посмотрел на племянника с холодным интересом учёного, готовящегося препарировать лягушку, и отложил крохотную чайную ложку на фарфоровое блюдце.

— Драка в Гимназии всегда была верным способом вылететь. Мы с твоим батюшкой хорошо помним пример братьев Заславских. Они подрались друг с другом и были исключены оба. А ты, Вячеслав, подрался с другими дворянами. Думаешь, они оставят это просто так?

— Нет, не оставят, — согласился Кувалда. — Но и я им этого просто так не оставлю.

Кузина поперхнулась и закашлялась, выпучив на него глаза. Краснослав равнодушно смотрел на её раскрасневшееся лицо.

Пожалуй, в самой Гимназии не стоит сразу так шокировать людей. Славик был слабаком и трусом, и капитан Кувалда решил превратить это в преимущество. Слабого врага не будут бояться. А если не боятся — то подпустят близко, ближе, чем следовало бы.

— Значит, ты возвращаешься в Гимназию, — протянул дядя.

Краснослав видел, как проносятся варианты интриг и планов перед глазами Дормидонта Ильича. Даже не пользуясь Ведами. Всё было очевидно.

— Возвращаюсь, — подтвердил он.

— Агния, — резко произнёс дядя. — Ты поедешь с ним.

— Что? — вскинулась девушка. — Нет! Ни за что!

— Это не обсуждается. Ты тоже не посещала Гимназию уже полгода, — сказал он.

— И ты знаешь из-за кого! — вскрикнула кузина.

Теперь она была похожа на разъярённую фурию, взор её метал громы и молнии, и, в основном, в сторону Славика.

— Сычёвы должны вернуться вместе, — сказал глава рода. — Это будет правильно. Другие фамилии поймут намёк.

— Да, ты прав, брат, — заметил дядя. — И ты, Агния, поможешь кузену не упасть в грязь лицом. Тем более, если он потерял память.

Девушка задохнулась от гнева, тонкие пальцы изо всех сил сжали фарфоровую чашку.

— Ни за что! Я не потерплю этого придурка рядом с собой ни секунды! — выкрикнула она.

Чашка лопнула с оглушительным хлопком, который прозвучал в тихой столовой, будто выстрел. Агния вскрикнула, прижала изрезанную руку к груди, дядя вскочил.

— Успокойся, — прошипел он тихо, чтоб слышала только она. Но усиленный слух Краснослава сумел разобрать всё. — Долго терпеть не придётся.

Дормидонт Ильич взял порезанную руку дочери в свои тощие ладони, зашептал что-то себе под нос. Их руки окутало светло-зелёное сияние, порезы начали затягиваться сами собой.

Краснослав жадно вглядывался в происходящее. Неужели кто-то здесь всё-таки может управлять Живой? Но нет, потоки оставались спокойны, будто ничего и не происходило. Это было что-то совершенно новое и неизвестное.

А значит, капитан Кувалда должен этому научиться.

Глава 5

После завтрака с новообретёнными родичами Краснослав снова удалился в кабинет отца. Вчера он упустил из виду генеалогию рода Сычёвых, и твёрдо решил восполнить этот пробел.

Но едва он опустился в удобное кресло и открыл толстый альбом, как на пороге появился хозяин кабинета. Они молча встретились взглядами.

— Может, в своей комнате этим займёшься? — спустя несколько секунд спросил Афанасий Ильич.

— Нет, — кратко ответил Кувалда.

Он перелистнул ещё одну страницу с портретом какого-то предка, одетого в толстую шубу и высокую бобровую шапку. Если бы не окладистая борода, то выглядел бы он точь-в-точь как Афанасий Ильич, но даже так сходство проявлялось феноменальное.

— Скажи мне лучше, что это там, в столовой, было? Что это за сила? — спросил Краснослав.

Отец явно удивился вопросу, но быстро опомнился.

— Да, память твоя… Не думал, что ты даже это забудешь, — хмыкнул он. — Это личная сила Дормидонта. Исцеление.