В объятиях страсти

– Я ни о чем не просила невестку: она приходила сюда по собственной инициативе, воспользовавшись тем, что я плохо себя чувствовала…

– Да, Кэтлин сказала, что ты больна.

– У меня просто болела голова, вот и все.

– Похоже, причиной тому был я?

– Кэтлин придала этому недомоганию слишком большое значение.

– По ее словам, ты заявила, что больше не желаешь меня видеть.

Румянец Хелен стал еще ярче, и она воскликнула с досадой:

– Это она зря! Я вовсе не это имела в виду. У меня раскалывалась голова, и я пыталась разобраться в том, что произошло накануне. – Она опустила глаза и уставилась на свои колени, сжав руки так, словно боялась что-то уронить. – Вот об этом мне и нужно с тобой поговорить, чтобы прийти… к взаимопониманию.

Риз насторожился. У него слишком часто клянчили деньги, поэтому он всегда был начеку. Вот и сейчас догадался, что последует дальше. Хелен ничем не отличалась от многих других, с кем ему приходилось сталкиваться, и наверняка явилась, чтобы попытаться что-нибудь выторговать. Риз не мог винить ее за это, но выслушивать ее аргументы: сколько и за что он ей должен, – было неприятно. Он предпочел бы немедленно дать ей денег и покончить с этим, но тем не менее в глубине души питал слабую, несбыточную надежду, что ей нужно от него что-то еще, кроме денег. Так уж заведено в мире испокон веков: мужчины ищут красивых женщин, а женщины обменивают свою красоту на богатство. Он унизил Хелен, прикоснувшись к ней, и теперь она потребует возмещения за нанесенный моральный ущерб.

Риз обошел стол с другой стороны, достал чековую книжку и, выписав чек на десять тысяч фунтов, протянул Хелен.

– Никто не должен знать, откуда у тебя деньги. Если банковского счета нет, я позабочусь, чтобы его открыли, обещаю все уладить.

Ни один банк не позволил бы женщине самостоятельно открыть счет.

Хелен с недоумением посмотрела на него, затем взглянула на чек и, судорожно вздохнув, спросила:

– Зачем? Да еще такая сумма…

Озадаченный ее реакцией, Риз нахмурился.

– Ты сказала, что хочешь прийти к взаимопониманию.

– Но при чем здесь деньги? – воскликнула Хелен. – Я хочу, чтобы мы поняли друг друга. – Она быстро разорвала чек на мелкие клочки. – Если бы даже я очень нуждалась, то никогда не обратилась бы к тебе.

Риза ошеломил ее поступок. Хелен только что отказалась от небольшого состояния, которое он готов был подарить ей. Значит, он неправильно понял ее, но тогда какого черта ей от него надо? Зачем она сюда пришла?

Хелен несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, затем встала и подошла к Ризу.

– В нашей семье произошли некоторые… изменения. Теперь у нас есть средства, чтобы обеспечить приданое мне и моим сестрам.

Риз смотрел на нее с непроницаемым выражением лица, за которым скрывалась растерянность, и лихорадочно пытался понять, о чем она говорит. Хелен подошла слишком близко, и легкий аромат ванили и орхидеи, исходивший от нее, проникал в его легкие с каждым вдохом. Риза охватил такой жар, что он едва справлялся с желанием завалить гостью на стол и предаться плотским удовольствиям. Сделав над собой неимоверное усилие, он прогнал грешные мысли, которые лезли в голову. Здесь, в деловой обстановке строгого кабинета, в цивилизованной одежде и начищенных оксфордских туфлях, Риз вдруг почувствовал себя грубым варваром, и ему стало стыдно. Решив установить безопасную дистанцию между собой и гостьей, он попятился, наткнулся на край стола и присел на него.

Но Хелен, как ни странно, опять подошла к нему так близко, что ее юбки мягко коснулись его колен. Она была похожа на возникшую из тумана нимфу, персонаж валлийских сказок. Было что-то сверхъестественное в нежности ее фарфоровой кожи, в поразительном контрасте между темными ресницами, бровями и серебристыми волосами. Холодная полупрозрачность ее глаз завораживала Риза.

Хелен что-то говорила о неожиданной удаче. Что бы это могло значить? Неожиданное наследство? Подарок? Возможно, выгодная инвестиция? Хотя это маловероятно, учитывая печально известную финансовую безалаберность семьи Рейвенел. Какой бы призрачной ни была эта удача, Хелен, похоже, верила, что финансовые проблемы ее семьи закончились.

Если у нее появится приданое, то любой мужчина в Лондоне сочтет за счастье жениться на ней, но она, явившись сюда, ставит под угрозу свое будущее. Ее репутация может быть погублена раз и навсегда. Еще немного, и Риз был готов раздеть ее прямо здесь, в своем кабинете, и никто бы гостье не помог. Он не набросился на нее только потому, что не хотел разрушать исходившее от этой прекрасной хрупкой девушки очарование невинности. Ради ее же блага ему нужно было как можно скорее незаметно вывести ее из дома и отправить восвояси.

Собрав волю в кулак, Риз посмотрел поверх головы Хелен и, сфокусировав взгляд на далекой точке на обшитой деревянными панелями стене, пробормотал:

– Я выведу тебя через черный ход.

– Я не считаю нашу помолвку расторгнутой, – мягко сказала Хелен, пропустив его слова мимо ушей.

Его взгляд метнулся обратно к ней, сердце снова сжалось. Хелен терпеливо ждала его ответа.

– Мы оба знаем, что я последний мужчина, за которого ты хотела бы выйти замуж, – заявил Риз. – С самого начала я видел твое отвращение ко мне.

– Отвращение?

Оскорбленный ее притворным удивлением, он с раздражением продолжил:

– Ты шарахаешься от каждого моего прикосновения, за ужином не желаешь со мной говорить, а временами даже не можешь заставить себя на меня посмотреть! На прошлой неделе, когда я поцеловал тебя, и вовсе отстранилась и разрыдалась.

Риз ожидал, что Хелен смутится, поняв, что ее обвиняют во лжи, но ничего подобного не произошло. Она не моргая смотрела на него, приоткрыв от удивления рот, а потом тихо сказала:

– Пожалуйста, прости меня: я слишком застенчива, мне нужно работать над собой. Поверь, моя стыдливость не имеет ничего общего с отвращением. Честно говоря, я теряюсь в твоем присутствии. – Густой румянец покрыл не только ее лицо, но и шею, до выреза платья. – Мне кажется, я выгляжу глупой в твоих глазах. Что же касается нашей последней встречи… это был мой первый в жизни поцелуй. Я не знала, как себя вести, и чувствовала…

Риз пришел в замешательство: «Хорошо, что сижу, иначе подкосились бы ноги». Может, и правда то, что он принял за брезгливость, было проявлением девичьей стыдливости? У Риза упало сердце. Как легко Хелен нокаутировала его! Всего несколько простых слов – и он готов был упасть перед ней на колени!

Он не усомнился в том, что это был ее первый поцелуй. Ризу никогда не приходилось играть роль искусного соблазнителя. Женщины, самые разные – даже аристократки, – сами вешались ему на шею, и казалось, в постели их все устраивало. Им нравилась его активность, выносливость, сила, изобретательность и особенно крупный детородный орган. Больше у них не было никаких запросов.

Риз был крепок телом, как сланец, добытый на склонах Элидир-Фор, горы в Лланберисе, где родился. Он ничего не знал ни о хороших манерах, ни о хорошем воспитании. На руках у него образовались мозоли от долгих лет сборки ящиков и погрузки товаров в фургоны. Мускулистый как бык, он весил, пожалуй, в два раза больше Хелен, и если бы набросился на нее так же, как бывало с другими женщинами, то разорвал бы на части. О чем он вообще думал? Как могла прийти ему в голову мысль жениться на этой хрупкой девушке? Но слишком ослепленный собственным честолюбием, а также нежностью и утонченной красотой Хелен, он не задумывался над тем, что будет потом. И вот теперь, горько сознавая свою ограниченность, Риз тихо сказал:

– Скоро ты начнешь выезжать в свет, это будет твой первый светский сезон. Я уверен, ты встретишь достойного джентльмена, не такого, как я, который полюбит тебя.

Он хотел встать, но Хелен придвинулась еще ближе, оказавшись между его раздвинутыми коленями, и положила ладонь ему на грудь. Риз изо всех сил пытался сохранить самообладание: еще немного, и он готов был завалить ее на пол.